Ален Дюмаж является настоящим бисексуалом, предпочитая развлекаться и с женщинами, и с мужчинами по отдельности или же одновременно.
Нередко же рассказывал про свои знаменитые оргии, которые я даже слушать не хотела, но он продолжал меня мучить, веселясь даже от моих матов в его сторону. Этот очень привлекательный мужчина мог свести с ума любого в радиусе нескольких миль. Высокий, спортивного телосложения шатен с серьгой в правом ухе в течение десяти секунд привлекал внимание всех собравшихся в комнате. Порой казалось, что даже гетеросексуалы на него заглядывались, истекая при этом слюнями. Особенно всем нравился блеск его красивых глаз какого-то неестественного голубого цвета, а уж улыбка на пухлых губах способна избавлять дам от мокрых трусиков, а мужиков поглаживать вставшие члены. Его не портила ни двухдневная щетина, ни слегка нахмуренные брови на идеальном, даже немного миловидном лице. Возможно, у нас бы с ним что-то и получилось, но мы всегда оставались друзьями, не переходя запретную грань.
— Лучше бы ты со мной поехал, а не сидел в том баре в гордом одиночестве, — наклоняюсь, чтобы потереть затекшую ногу, но резко останавливаюсь, когда Ален вдруг опускается на колени и делает это за меня. Вот такие его порывы и нравятся очень, но приводят в своеобразный ступор. Не каждый мужчина станет перед женщиной так унижаться, как сами они любят говорить. Это же для многих ниже собственного достоинства.
— И чем бы мы занимались? — снимает с моей ноги шпильки и растирает ее. Аж глаза закатываю от удовольствия, губы прикусываю и откидываюсь на спинку диванчика. Мммм, от такого массажа можно оргазм в сию же минуту получить. Кончить от мягких пальцев своего друга. Но как жаль, что он не в моем вкусе, иначе бы уже давно с ним сексом занялась прямо на рабочем столе в кабинете. — Только не вздумай течь от этого, — слегка сжимает пальцы, от чего чуть съезжаю вниз по коже мебели. — Видана!
— Тогда прекрати, Ален, — пытаюсь ногу отдернуть, но он не дает мне этого сделать. Больше не гладит, но и не отпускает. — И как это понимать? — удивленно приподнимаю вверх бровь и, похоже, очень сильно глаза округляю, так как француз показывает язык, после чего надевает на меня туфлю и встает во весь свой рост, возвышаясь надо мной.
— Хотел немного расслабить тебя перед встречей с Нинет, — коварно усмехается и помогает подняться на ноги с помощью протянутой руки. — Она велела к ней прийти, как только ты появишься, дорогуша.
— Ну, ты и жук, Дюмаж, — бью его ладошкой в грудь в приторном гневе. Он ахает как будто от боли и смотрит грустными-прегрустными глазами. Ох, и артист он недоделанный, прямо телевидение без него пропадает. — Не мог раньше сказать, что начальство меня вызывает? Дурак! — кричу ему через плечо, выходя в коридор и держа путь к главному кабинету в редакции.
Тут я не цокаю каблуками, но все равно привлекаю внимание всех сотрудников, мимо которых прохожу. Они словно зверьки любопытные высовывают головы со своих рабочих мест, чтобы поглазеть на Видану Зотову, идущую к начальнице, так сказать, на ковер. Ведь многие из этих людишек будут рады моему падению, ссоре с Нинет, рядом с которой я никогда не показываю своей слабости и покорности.
Могу порой сказать то, что на ум пришло в данный момент, не особо заботясь о последствиях, так как главный редактор иногда проявляет ко мне снисхождение, а всех остальных отчитывает за самую маленькую ошибку. Их провинность стоит им работы в одной из успешных редакций журнала в городе. Не ценят они полученную возможность получить престижное место, а просто завидуют более успешным людям. К примеру, мне.
— Вам больше нечем заняться, как за мной следить, да? — громко произношу фразу надменным голосом, чтобы сбить с них спесь, после чего открываю дверь в кабинет начальницы и, не спросив разрешения, захожу внутрь. — Доброе утро, мадам Колдер, — бесцеремонно присаживаюсь на стул, стоящий около ее стола, и мило ей улыбаюсь.
Высокая, стройная женщина со строгостью в голубых глазах смотрит на меня, оценивает внешний вид, начиная с лица и заканчивая красными туфлями. Потом снова голову вверх поднимает и слегка прищуривается. Неужели, что-то ей не понравилось?
Сама же просто роскошно выглядит в шифоновом платье нежного кораллового цвета, подол которого наверняка до пола достает. А уж как оно идет к ее темно-каштановым, практически черным, волосам. Роковая женщина, не иначе. Особенно с ярким макияжем на прелестном личике без единой морщинки. Нинет знает, как в своем возрасте избавляться от небольших дефектов на коже. Возможно, что она пластику себе делала, чтобы выглядеть такой аппетитной для мужчин. Да и многие дамочки нетрадиционной ориентации на нее заглядывались порой. Она покоряла их всех внешностью, которой точно не кремами добивалась. Хотя, быть может, природа остановила ее старение на данном этапе жизни? Ведь женщина с возрастом становится только лучше и соблазнительнее. И это точно подходит моей начальнице, выглядевшей столь привлекательно.
— И почему я не уволила тебя, Видана? — каждый день она задает мне этот вопрос, ответ на который никогда не изменится, и она прекрасно об этом знает.
— Я ваш лучший журналист, мадам Колдер. И вы не можете позволить мне уйти к конкурентам. Иначе будет испорчена ваша репутация.
Только лишь я могу так с ней разговаривать, не боясь быть изгнанной из редакции, так как мои слова являются чистой правдой. Перед ней сидит незаменимый сотрудник, которого она вряд ли прогонит. Недаром же предлагала мне собственную колонку год назад, когда я еще только начинала работать у нее. Тогда я согласилась на это условие, но позже все же передумала. Больше по вкусу понравилось быть, так сказать, независимым журналистом, который пишет в статьях то, что больше всего нравится. То есть раньше всех узнаю новости, обычно распределяющиеся по сотрудникам, забираю самую интересную и делаю потрясающую статью. Это касается всего: путешествие, секс, звезды, модные советы. Ведь за этот год у меня была очень насыщенная жизнь, кроме постельных утех, тут я шлюхой внезапно не стала. А вот отдохнула вдоволь, ездя по командировкам не только по городам Франции.
— И твой длинный язык я бы укоротила, мадемуазель Зотова, — поднимается на ноги и, обойдя стол, облокачивается на него около меня. Складывает руки на груди и смотрит насмешливым взглядом, вызывая еще большую улыбку на моем лице. — Но все же ты чертовски права. Я не могу раскидываться ценными сотрудниками. Мне дорог этот журнал, — оглядывается по сторонам. На стенах ее кабинета висят обложки ее детища, журнала «Калипсо», который она получила при разводе с первым мужем.
Да, Нинет Колдер была замужем два раза за американцами, не принесшими ей долгожданного счастья, но отдавшие половину имущества при расставании. Один — упомянутый журнал, другой — яхту. То, что они любили больше всего на свете, досталось их бывшей жене. Женщина смогла через суд, с помощью известного адвоката отобрать у них что-то очень важное, чтобы самой на этом деньги зарабатывать. И у нее получается с лихвой грести лопатой шуршащие бумажки, делающие ее жизнь очень даже роскошной. Недаром у нее чудесный особняк в пригороде Парижа, две машины, яхта, личный водитель. А также молодой любовник двадцати семи лет, приехавший во Францию к тете, а получивший богатую покровительницу тридцати девяти лет от роду, снабжающую его баснословной суммой денег на всевозможные нужды. Парень хорошо пристроился. Трахает Нинет и получает бабки на свой личный счет. А может и на кого-то помладше их тратит.
— Так зачем же ты меня к себе позвала? — осознанно на «ты» перехожу с начальницей. Она не поругает за это ни за что на свете. — Неужели, отчитаешь за опоздание на радость этим стервятникам за дверью? — даже ей известно, что в редакции многие точат на меня зуб, завидуют такого успеху.
— Если я это сделаю, не будет никакого эффекта, — выпрямляется и вновь занимает свое кресло начальницы. — Совсем скоро состоится небольшой прием для всех сотрудников нашей редакции, — так и хочется ее перебить дерзкой шуткой, но решаю рот на замке держать. Надо же выслушать руководство.
