— Мне тоже, — он грустно улыбнулся.
Мы остановились почти вплотную у озера, в то время, как закат вновь успел раскрасить небо.
— Как ты держишься? — повернулась я к нему, заглядывая в глаза.
Его дыхание становилось тяжелее.
— Я должен. Но это невыносимо…
Он вдруг замолчал и словно подумал вслух.
— Особенно рядом с тобой.
Я сглотнула. По спине пробежал холодок. — Почему?
— Ты заставляешь себя почувствовать… живым.
— Но разве ты не живешь, пока ты монах?
Усмехнулся.
— Это, конечно же так. Но очень сложно не думать о прошлом после того, что я видел. И я явно не ожидал встретить ту девушку с видео здесь.
— Я даже и не думала, что смогу услышать что-то подобное от монаха, — прошептала, делая к нему легкий шаг, как в тумане.
— Я тоже, — пауза, в которой его глаза затуманивались, — Софи…
В его глазах шла многолетняя борьба. Борьба его статуса и проснувшегося мужчины из прошлого. Но мой взгляд заставлял его сдаваться.
— Я не могу себя сдержать. Пожалуйста помоги мне сделать это.
Если бы на моем месте была бы настоящая монахиня, то так бы оно и было. Но его взгляд, полный такого сумасшедшего желания, вконец меня опьянил.
— Не могу, — прошептала я.
И притянулась к нему, прикасаясь к губам. Таким нежным губам.
Франциск принял поцелуй, впитывая его до дрожи, но через пару мгновений испуганно отстранился.
— Франциск, я… — попыталась как-то оправдаться заплетающимся языком.
— Меня зовут Ник, — прошептал он переключившимся взглядом, перестав быть тем, кого я видела сегодня утром.
Он резко притянул меня обеими руками, впиваясь в мои губы. Его аромат напоминал мне сосновые иголки, остро колющие лицо. Ту страсть, с которой он прижимал меня, я никогда не ощущала в мужчине до этого момента.
Моя свободная рука стянула полуапостольник, дав рассыпаться каштановым волосам по спине до талии. Каким-то образом они все еще были у меня длинными.
Ник все еще держал меня одной рукой за талию, а вторая уже запуталась в моих кудрях. Его губы вновь изучали запретный плод, который он так любил когда-то вкушать.
— Ты такая красивая, Софи… Я так хочу… — его слова пропали в моих губах, явно требуя больше.
Требуя меня всю.
И уже через секунду он отстранился, отходя на безопасное расстояние.
В его глазах промелькнул страх, сразу же сменившийся холодностью.
Той, что была свойственна брату Франциску.
Он тяжело выдохнул, всматриваясь в то, что натворил, и грубо кинул, пытаясь отдышаться.
— Сестра Мигель, приведите себя в подобающий вид. И пройдите в свою комнату, отбой уже прозвучал. Я больше не буду нуждаться в вашей компании.
И тут же резко устремился прочь, оставляя меня темноте.
Глава 3. Борьба
Прошло 57 дней.
Ночи заметно стали длиннее, а листья опали, согревая собой землю. Ноябрь начался тоскливо, серо. Единственное, что хоть как-то отвлекало, это монастырские хлопоты.
Ник исчез. Последний раз я видела его еще тогда, в темнеющем лесу, шагающим прочь. Утром его уже не было. Сестра Анна ответила, что ему срочно понадобилось отправиться на юг Италии по политическим делам.
И, если до этого я чувствовала себя здесь лишней, то его отсутствие только обострило это.
Мое единственное напоминание, что я еще жива. Что я — это до сих пор я, а не кто-то, спрятанный под этими одеяниями. Кто-то, кто неосознанно взял на себя пожизненную ношу служения Богу.
Но это не было моей судьбой. Я искренне пыталась себя убедить, что меня ждет что-то другое. Что я смогу накопить денег за разрыв контракта и освободиться.
Однако, совсем недавно меня посетила страшная мысль. Что если, пока я прячусь здесь, агентство сможет приписать дополнительную сумму за простой их активов, то есть меня, который должен был приносить в это время их прибыль? И эта сумма могла вырасти в десятки раз.
57 дней, как я слежу за пополнением своего счета на сайте.
Пока что я принимала лишь адекватные запросы зрителей, наблюдавших за мной. Обычно они просили раздеться, эротично двигаться, ласкать свою грудь и другие места. Но мне не хотелось принимать такие, как например покрыть свою кожу какой-то субстанцией, использовать неестественные предметы, делать себе больно. На самом деле, иногда запрашивали довольно странные вещей.
Пока что на счету было всего несколько тысяч. И это было ничтожно мало. Руки опускались, поэтому уже более недели я не была онлайн.
57 дней, как я каждый день думала о нем. И понимание, что я никогда не смогу быть с мужчиной, пока я здесь, пугало меня еще больше, чем модельное агентство.
Мои дни становились все мрачнее, и каждая общая молитва стучала, словно молоток судьи.
Однако время делало свое дело.
Несколько монахинь все же со мной заговорили. И я была удивлена, что я думала о них как-то стереотипно. Что они фанатики, не видящие ничего, кроме своей веры.
Каждая имела свою историю, почему они оказались там, где мы все были. И каждая старалась исправить свою жизнь, пойдя на самые крайние меры.
Мне начало казаться, что эта рутина начала меня поглощать. Чем дальше, тем больше эти стены принимали мою депрессию. Мою боль.
До этого утра.
***
— Сестра Мэри, у нас все готово для зимы? — услышала я строгий голос где-то вдали.
— Да, сестра Катарина. Я все перепроверила.
— Хорошо.
Я посмотрела на замутненный взгляд Мэри, начиная беспокоиться.
— Сестра Мэри, с тобой все впорядке? — озвучила я свои опасения.
— А? Да, неважно себя чувствую.
— Мы помолимся за твое здоровье, сестра, — проронила участливо Клавдия.
Эти две женщины были старше меня лет на десять — пятнадцать. Но именно они были первыми, которые приняли меня в круг.
— Может все таки обратиться к врачу? Видно же, что ты еле стоишь на ногах, — пыталась я ее вразумить.
— Не стоит волноваться, прошу. Если такова воля Его, то мне станет лучше.
Я тихо хмыкнула. Иногда очевидные вещи отвергались, как что-то противоестественное. Это были нечастые случаи, которые искренне меня бесили в монахинях.
— Время ужина, — услышала я высокий голос со стороны трапезной.
И тяжело выдохнула, машинально разворачиваясь в нужную сторону.
Опять фасоль. Это была самая популярная здесь еда, иногда сочетающаяся с другими овощами, молочными продуктами и яйцами.
Вилка лениво скребла дно тарелки, пока припозднившиеся сестры присаживались на свои места.
Я подняла глаза, ожидая увидеть луну из верхнего противоположного окна.
И увидела его.
Настоятеля Франциска.
Ника.
Вилка громко упала, зазвенев высоким тоном. Часть монахинь косо взглянули на меня, продолжая свой ужин в молчании.
А я… Я видела его мрачное лицо. Его взгляд, который так горячо искал со мной связи. Все тело горело, по вискам стал стекать пот. По спине бегали мелкие мурашки.
Долгих десять минут я не могла поднять столовый прибор. Аппетит пропал, воздуха не хватало.
И он снова гипнотизировал меня, точно также еле притрагиваясь к еде.
Хотя бы вновь услышать его голос.
Когда стулья опустели, я вышла, направляясь к выходу. На то же место, где мы когда-то встречались. В это время мало кто выходил наружу, погода была слишком дождливой.
Но мне нужно было остудить свой пыл. Затушить его.
— Ты промокнешь, — услышала я сбоку его нежный голос, также вышедший под дождь.
— Зачем ты вернулся? — с порогу бросила я, с ненавистью вглядываясь в его лицо.
— У меня дела к Аббатисе, — сухо отвечал, позволяя мою дерзость.
— Почему ты бросил меня там? — отчаянно вглядывалась в его глаза.
— Софи… Я не мог.
— Точно ли у тебя дела к Аббатисе, или ты просто хочешь посмотреть, как я страдаю?
Его взгляд потемнел, свободная рука затащила меня внутрь, прижимая к стене. Его ладони оперлись о стену в миллиметрах от моих плеч, пытаясь держать физическую дистанцию.
