— Она малолетка, которая любит морочить мужикам голову. Динамщица.
— Это тебе любимый муж рассказал? — Даже если Наташа выставит мне пятитомник с диагнозом Очкарика, подписанный консилиумом психиатров, я все равно не поверю ни единому слову. — Тогда понятно, почему у вас с ним случилась такая стремительная любовь.
Наташа сжимает кулаки, нарочито медленно и громко выдыхает через нос.
У нее был один плюс, благодаря которому мы и продержались так долго. Она все же темпераментная баба. И отжигать умеет так, что мама не горюй. Только эти вспышки страсти все равно приелись и в конечном итоге стали вызывать изжогу.
Я поднимаюсь.
— Собираешься закрутить с ней мне назло? — в спину шипит Наташа, следуя за мной по залу, как будто это в порядке вещей — приклеится к бывшему на собственной свадьбе. — Думаешь, мне не все равно?
— Наташ. — Поворачиваюсь, взглядом даю понять, что сейчас она снова переступает черту. — Муж уже заскучал. А я не настолько важный гость, чтобы невеста лично сдувала с меня пылинки. Кстати, камень правда отличный.
Плевать я на него хотел, но сказать не сложно. Пусть порадуется. Все женщина похожи в одном — всем хочется «умыть» бывшего.
Глава третья: Йен
Мне явно не место на этом празднике жизни.
Жаль, что я понимаю это только сейчас, когда взгляд то и дело тянется к Саше.
Саше тридцать семь, но он выглядит отлично для своих лет. Любитель спорта, высокий, широкоплечий, с идеально выбритым подбородком и ухоженными волосами. Он — педант. Любитель мелочей во всем. В костюме и белой рубашке, даже когда застолье окончательно избавилось от налета торжественности, до сих пор в галстуке с красивым зажимом.
Судя по редким взглядам, которые он бросает в мою сторону, пытается понять, почему я до сих пор не ушла. Я и сама не знаю. Наверное, чтобы довести ситуацию до верхней границы боли и абсурда. Может хоть тогда мне не будет так противно от всего этого.
— Красавица, а давай выпьем? — шлепает губами крепко выпивший сосед по столу, и я, стараясь не выглядеть грубой, отодвигаюсь от него.
Выпивший мужчина — это мой личный анти-фетиш. Как и алкоголь в принципе. Но сегодня я пью. И, кажется, уже побила свой личный рекорд почти десятилетней давности: два бокала молодого вина, которые уложили меня в койку накануне вступительных экзаменов.
— Прости, мужик, но девушка со мной, — вклинивается уже знакомый мне голос, и я невольно вздрагиваю, когда между мной и настырным ухажером вдруг появляется преграда. В сером модном свитере и потертых джинсах, в сопровождении громко солирующего дымного аромата смол. — Привет, малыш. Прости, что задержался.
Я поворачиваюсь к Антону и успеваю заметить короткое заговорщицкое подмигивание.
— Привет. — Звучит глупо, но это единственное, что приходит в голову. — Я не прикарманила ни одной прищепки. — Скрещиваю пальцы. — Клянусь.
Он делает вид, что раздумывает, верить ли моим словам.
— Я подумал, что бывшим лучше держаться вместе, — наконец, говорит он, и я чувствую острый прилив стыда, от которого мгновенно вспыхивают щеки. Это слишком очевидно при моей болезненной бледности. — Слишком в лоб? — прищуривается Антон.
— Немного, — осторожно, как всегда, чтобы никого не задеть и не обидеть, отвечаю я. — Уже и сторона невесты в курсе, что на горизонте бывшая?
— За всю сторону не скажу, но меня предупредили на твой счет.
— Даже так? — Попытка издать ироничный смешок провалена с треском. И лучше не пытаться реабилитироваться. — И какими же смертельными вирусами я могу заразить?
— Список был слишком длинный — я не запомнил, — с серьезным видом подыгрывает он. — Но что-то мне подсказывает, что если ты пообщаешься со своим бывшим, то наши паразиты найдут много общего и передружатся.
Умение поддержать разговор — это особенный талант.
Такой же уникальный, как и «носить» тяжелый восточный аромат от экстравагантного парфюмера посреди бела дня к совершенно свободному стилю одежды.
— Любишь фэнтези? — наконец, задаю вопрос, который вертится на языке с первой минуты нашего знакомства.
— Люблю читать. Ну а «Ведьмака» могу на память процитировать хоть сейчас. Весь первый абзац «Последнего желания».
И действительно цитирует: выразительно, с правильной, но не карикатурной интонацией, сопровождая все это той самой мимикой, которую хочется потрогать пальцами. Прямо сейчас вытянуть руку и провести по выразительному углублению от улыбки на правой щеке.
Но стоит вспомнить, что для этого мне придется притронуться к незнакомому человеку — и желание гаснет так же стремительно, как и разгорелось.
— Почему она тебя бросила? — спрашиваю я, пока Антон наливает себе минералку. — Прости, если я тоже слишком в лоб.
— Меня никто не бросал. — Он пристально следит за моей реакцией и даже не выглядит удивленным. — Вижу, что у тебя другая версия развития событий. Порадуй моего внутреннего злого Антошку — расскажи свою.
Я даже не знаю, что ему сказать.
Все, что произошло за последние месяцы, было таким… странным, что, когда Саша вдруг решил рассказать о злоключениях своей новой женщины, я даже не сразу поняла, что он это всерьез.
Мы расстались спокойно и тихо. Просто в один прекрасный день он пришел с большим букетом цветов, коробкой конфет и в красном галстуке. И вдруг начал о чем-то говорить, говорить, пока я смотрела на узел его галстука и думала, что я никогда не завязывала ему галстук вот так, как будто руки у меня растут не из плеч, а немного ниже и сзади. И что темный волос на его белой рубашке рассказал обо всем до того, как я вдруг стала «бывшей».
Мы были вместе полтора года. И все эти полтора года я пыталась быть хорошей, удобной и комфортной. Чтобы хоть как-то компенсировать другие свои недостатки, которых у меня куда больше, чем у нормальной женщины. Я смотрела этот проклятый длинный черный волос и думала, что лучше бы Саша просто написал мне сообщение: «Ушел к другой, не выдержал тебя». По крайней мере, это было бы честнее, чем откуп в виде мертвых цветов и шоколадных конфет с апельсиновым желе. Потому что у меня всегда была жуткая аллергия на апельсины.
Я сказала, что все понимаю. Правда ведь понимала. С моими «странностями и холодностью» вопрос замены меня на нормальную женщину был вопросом времени. Может быть поэтому я не плакала, не обвиняла и, когда Саша начал неловко топтаться в пороге, предложила сделать ему чай и поговорить, как прошел день. У него на носу висел тяжелый проект, Саша сутками убивался на работе, и если мы не могли быть парой, то по крайней мере я могла и дальше его слушать.
Только говорить о работе он не стал.
Вместо этого как-то восторженно, словно новобранец на присяге, начал рассказывать, что наконец-то нашел «ту самую», что его понимают с полуслова, дают все, о чем он даже боялся мечтать, исполняют каждую прихоть и просто заглядывают в рот. И вот так, слово за слово, почему-то то и дело поглаживая кривой узел галстука, перешел на свою Настоящую.
Почему-то еще тогда я подумала, что его рассказ очень демонизирован.
Ну а сейчас, когда тот самый «избивающий несчастную женщину жлоб и поганый следак» смотрит на меня с милым прищуром, я в который раз убеждаюсь, что стоит больше доверять своему чутью.
— Избивающий? — Антон запрокидывает голову и громко, наплевав на приличия, хохочет. — Жлоб?! Не зря я не люблю женщин.
— Саша очень щедрый, — пытаюсь улыбнуться я, пригубливая вино. Я бы никогда не стала пить такое сухое, если бы не хотела слиться с толпой. Если бывшая букой сидит среди гостей, не пьет и не ест, то она планирует отравить молодоженов — и лучше погнать ее вон мокрыми тряпками. — Ему всегда нравилось делать подарки, облегчать женщине жизнь.
А про себя добавляю, что он очень часто забывается и делает красивые жесты, которые ему совсем не по карману. Вот как эта свадьба, например.
