Кстати, моя рубашка ей очень идет...
- Артем Витальевич, я принесла одежду из химчистки.
Катерина, мой личный помощник, аккуратно размещает в шкафу костюмы и немного медлит, не зная, куда деть сложенную рубашку, с которой химчистка, находящаяся в нашем здании, справилась за два часа.
Что ж, твой ход, господин Зимин.
Улыбаюсь и прошу:
- Упакуй в бумагу. Славик, когда зайдет за документами разносить по отделам, пусть и её прихватит. И передаст Разниной Светлане.
Катерина хмурится.
Она обладает точностью калькулятора и памятью современного смартфона и единственная - кроме регулярно посещающего нас представителя трудовой инспекции - помнит имена всех сотрудников наизусть.
А еще она одна из немногих, кто не смотрит на меня как на воплощенное на Земле божество и не сплетничает по моему поводу. И потому продолжает работать со мной на протяжении вот уже пяти лет.
- Новый сотрудник из отдела кадров, - поясняю и кивком даю понять, что займусь делами.
И не буду думать о произошедшем. Например, об этой Светлане, двадцати шести лет от роду, бывшей стюардессе в яркой униформе и маленькой шапочке...
Бл..ь! Вот зачем я посмотрел её личное дело? Кажется, у меня появилась еще одна фантазия…
Так, пора сосредоточиться, а не ждать, когда мозги окончательно перетекут в штаны.
Я заставляю себя забыть о произошедшем и делаю это настолько успешно, что когда мне звонит Савелий, предлагая поужинать вместе, понимаю, что наступил уже вечер.
- Давай на парковке встретимся, - бурчу, потягиваюсь и встаю.
В офисе почти никого нет.
Только мы с братом, два закоренелых трудоголика, которых никто не ждет дома, можем позволить себе задерживаться хоть до полуночи. Наша сестра утверждает, что это сомнительный плюс, но по мне так в ней говорят её пусть пока не заметные, но пузатые гормоны. Еще несколько месяцев назад она сама носилась по нескольким проектам, причем делала это, порой, с мелкой дочкой наперевес.
- Чего скалишься? - спрашивает меня Савелий, уже стоящий возле своей машины. Мы паркуемся рядом и даже авто купили одинаковые - но это скорее случайность, связанная со схожим вкусом.
- Да так, вспомнил кое-что, - улыбаюсь. Я и правда вспомнил утренний лифт, но не говорю об этом. Не потому что мне стыдно поделиться с младшим братом или еще что - просто хочется сохранить это странное утро лично для себя.
А вот на следующий день, когда Катерина передает мне пухлый «конверт» с моей рубашкой - подозреваю тот же, в котором она отправляла Светлане её - хмурюсь.
Не знаю, чего ожидал.
Может что блондиночка, смущаясь, появится в моем кабинете и извинится за свое поведение.
Или поблагодарит за то, что я вернул её одежду в целости и сохранности.
Или лично принесет мне мою.
Но она ограничилась тем же жестом, что и я… и, наверное, это правильно.
Я не флиртую со своими сотрудницами и не обмениваюсь с ними страстными посланиями с помощью рубашек. И уж точно не должен испытывать особого трепета, что она лично - судя по легкому цветочному запаху и мягкости - выстирала и выгладила мою одежду. У меня достаточно желающих развлечься со мной, и еще больше - завести серьезные отношения, чего после двух браков и того настоящего, что я наблюдаю между сестрой и её мужем делать не хочется.
И присоединять к этим желающим еще и свои фантазии на тему того, как я прижимаю её к стенке лифта и закидываю ногу на свое бедро...
Да чтоб тебя!
Мне удается больше не думать. Только спустя неделю с момента первой встречи, когда я рано-рано утром поднимаюсь наверх, дверь лифта на первом этаже открывается… и в него заходит Светлана.
Со стаканом кофе в руке.
Она замирает на мгновение… но потом здоровается с безмятежным выражением лица и, повернувшись ко мне спиной, нажимает на кнопку ускоренного закрытия дверей.
Ну да… наш этаж я уже нажал.
Это нормально, что я даже про себя слово «наш» говорю со значением? И что начинаю вдруг робеть, как пацан?
В кабине повисает молчание, а рот у меня заполняется слюной, потому что я вижу длинную шею и трогательные завитки по бокам - блондиночка собрала сегодня волосы заколкой, а мне начинает казаться, что я встретил свою Беллу Свон. И если бы родители были живы, я бы уточнил, не затесался ли в нашем роду вампир...
Черт, почему в ее присутствии я становлюсь каким-то неадекватным? Я же Артем любимец всех блин женщин Зимин! И способен очаровать каждую, даже если мне не хочется её очаровывать! А эту - хочется. Несмотря на собственные же правила не иметь дела с сотрудницами.
Потому говорю с широкой улыбкой идиота - надеюсь она не обернется в этот момент:
- И что? Даже не будете мстить? А то мы снова могли бы произвести обмен… заложниками.
Плечи под тонкой тканью рубашки - сегодня голубой - напрягаются и снова расслабляются. А потом я слышу чуть насмешливый голос:
- Это было бы слишком жестоко. Кофе очень горячий.
- Я тоже, - выходит хрипло. И, еще не договорив, понимаю - херню несу. Пикап восьмидесятого уровня, только в обратную сторону.
Неудивительно, что в ответ - недоуменное молчание. Но открыть рот, чтобы сказать что-то более умное или веселое, не успеваю. Мы приезжаем на нужный этаж, и Светлана, коротко и как-то обезличенно кивнув, выходит и быстро сворачивает за угол.
Ты идиот, Зимин.
Качаю головой и тоже выхожу из лифта.
Выходные
- Что… так и сказал? - Тома смотрит на меня с веселым изумлением, а я всасываю коктейль через трубочку и киваю.
- Угу.
- Может он имел в виду, что ему жарко… потому что в этом гребаном городе уже гребаную третью неделю почти сорок градусов?
- Не-а, - не отрывая рта от трубочки, отрицательно мотаю головой.
- Может ты все-таки не расслышала? Говорят, у стюардесс с этим проблемы, - улыбается она, но совершенно не обидно.
- Расслышала, - вздыхаю и пожимаю плечами.
- Охренеть. В мою подругу врюхался гребаный миллионер! - салютует мне Тамара, вопя при этом так громко, что половина бара оборачивается. Наверное в надежде на то, что я, как будущая возлюбленная миллионера, всем проставлюсь.
- Да не влюбился он! - осаживаю подругу, - Скорее решил, после того, как я продемонстрировала ему свои сиськи, что я как все эти бабы, что его окружают… или хотят окружить.
- Моя подруга показывает сиськи миллионерам! - не унимается Тома. Я сердито шиплю на нее… а потом мы начинаем хохотать, как умалишенные. Несколько человек, сидящих рядом, осторожно отодвигаются, стараясь не поворачиваться к нам спиной.
- Ты бы видела всех их… - качаю я головой, отсмеявшись. - Если бы кто из сотрудниц оказался в курсе, что Артем первый на деревне Витальевич узрел меня без одежды - а я его - то меня бы сбросили с двадцатого этажа. Серьезно, они маньячки. В комнате отдыха только и разговоров, что о братьях Зиминых. Или о том, что же надо сделать, чтобы привлечь их внимание.
- А это сложно?
Я наклоняюсь к ней, делая вид, что собираюсь выдать страшную тайну, и выдыхаю:
- Невозможно. Зимины не крутят романы на работе - и за этим строго следят не только они сами, но и смотрящие. Чтоб никому не было обидно.
На самом деле меня не столько веселит, сколько раздражает происходящее. Окружающие просто боготворят свое начальство, и я точно не желаю становиться частью толпы обожательниц. Мы с ним на слишком разных полюсах - и если бы не пара случайных встреч в лифте, могли бы годами не пересекаться в огромном здании. А то, что он со мной флиртовал… Уверена, он делает это со всеми. Знакомый типаж: богатый, веселый, умный и красивый, к тому же явно любит женщин… во всех смыслах.
Логично, что он пользуется успехом. И логично, что не сможет стать тем, с кем можно построить действительно глубокие отношения. Тем более, что они мне не нужны.
