– Все, чего ты добилась, – мне только сильнее захотелось домой.
И лучше бы поскорее, потому что такое ощущение, что напряжение теперь чувствую не только я, но и другие посетители бара. Разговоры стали приглушенными, как будто все притаились.
Такси обещает быть минут через десять, но я не выдерживаю.
– Не хочешь пока выйти на улицу?
– Нет, – отказывается подруга.
И бросает взгляд в сторону бармена.
– Тогда я отлучусь в дамскую комнату. Надеюсь, она здесь имеется.
– Я сейчас уточню!
Ира подходит к бармену – кто бы сомневался, только не я. Мне кажется, он не без удовольствия отвлекается от блондинки, но разговор довольно короткий. Или дело в том, что благодаря ловкому движению девушки бюста на стойке становится больше, или Ира думает, что мне срочно, и потому так быстро возвращается к столику.
– Это там!
По ее мощной подсказке в виде неопределенного кивка я выхожу из зала и в конце длинного коридора-тоннеля нахожу дамскую комнату. Здесь с подсказками везет значительно больше. Дамская комната отличается от мужской тем, что на двери череп в косынке.
Внутри обычная обстановка, так что на какое-то время я даже забываю, где нахожусь. И вообще мои предчувствия и ощущения кажутся глупыми.
Ну посидели в незнакомом месте, кто как, а я точно хапнула адреналина. И байкеры не такие и страшные. Никто не клеился и не сказал ни единого грубого слова.
Может, я просто отвыкла. Со Степаном мы перестали куда-либо выходить. Он говорил, что ему нравится проводить время со мной, а не с кем-то и от людей он устает на работе. А готовлю я лучше, чем в ресторане. Это уже потом…
Встряхнув головой, я поднимаю голову и смотрю на свое отражение. Но все, что я сейчас вижу, – макияж, который скрывает и круги под глазами, и припухлость от слез. Макияж. Не себя.
Хватит! Не хочу больше думать о бывшем! Так все запасы косметики закончатся в рекордные сроки!
И вообще, может быть, мое нежелание подойти к какому-то байкеру – это просто попытка сохранить мост для Степана? Как и в предыдущих случаях до него? То есть мои намерения – только слова, а по сути я ничего не меняю?
Из комнаты я выхожу в отвратительном настроении. Ни слышать, ни видеть никого не хочется, за что и получаю расплату – практически врезаюсь в кого-то. А он как скала, хорошо, что задела только плечо.
– Простите, – бормочу я, обходя его.
Но он неожиданно обхватывает меня за плечи.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет.
– Тогда почему у тебя такое лицо?
– Наверное, макияж немного потек. Сожалею, что вам пришлось это увидеть.
Надо мной раздается смешок. И я узнаю сначала его, а потом и запах одеколона. И вместо того, чтобы вырваться и уйти, поднимаю вверх голову и смотрю на мужчину, с которым столкнулась уже дважды за день.
Наверное, я делаю слишком резкое движение или сама не заметила, что успела всплакнуть, потому что я вижу его не слишком отчетливо.
То есть вижу, но он как будто слегка расплывается, и я выхватываю образ мазками.
Высокий рост, жесткое лицо, борода – мне даже кажется, она ему очень идет. Темный взгляд, темные волосы… что все такое темное-то? Или это я вдруг моргнула?
Ой, а это что у него? Хвостик? Длинный? Может, у него волосы даже длиннее, чем у меня?
Так интересно узнать!
Но узнать почему-то не получается. Как это так? А, понятно, он скручен, правда, если потянуть за этот шнурок…
Красота-а! Не просто какая-то там резиночка! Это похоже на ручную работу, и даже вроде бы какие-то знаки есть, только не разобрать.
– Почему зашифрованные послания всегда на каком-то непонятном языке? – возмущаюсь я.
– Может, чтобы их прочли не все, а тот, кому они предназначены?
Пожимаю плечами.
Киваю, принимая этот аргумент.
А потом до меня вдруг доходит!
Я не просто сильно хотела прикоснуться к его волосам! Я это сделала! И нет, я не просто хотела рассмотреть этот любопытный шнурок! Я стянула его с головы незнакомца!
– Ой… – Поднимаю взгляд вверх, надеясь, что он заметит в нем степень моего покаяния, и на всякий случай дублирую свои извинения: – Ой…
Я не знаю, чего ждать от него. А вдруг он сейчас разозлится? Стараюсь понять: нужно бежать или поберечь свою пострадавшую ногу? А интуиция-предательница молчит, притаилась.
– Неужели я тебя так пугаю?
Вздыхаю.
Нет, я уже не удивляюсь, что, видимо, произнесла это вслух. Ну и решаю признаться:
– Есть немного.
Он молчит.
А меня внезапно простреливает одна коварная мысль. Почему бы и нет? И даже если Ира не засчитает мне прохождение испытания, потому что это он ко мне подошел, а не я…
Неважно.
Поднимаю руку и провожу ладонью по его бороде – не колется, хотя я думала, будет иначе. Карие глаза темнеют и становятся ближе – наверное, он догадывается, что я так и не смогла толком его рассмотреть, и склоняется надо мной.
Так гораздо удобней! Мои пальцы поднимаются выше, вновь опускаются вниз, скользят по линии его губ.
– Ты осознаешь, что делаешь, детка?
– Конечно.
Я полна решимости, но почему-то говорю это шепотом. Думаю, именно поэтому его лицо оказывается еще ближе ко мне. Ну да, точно, поэтому. Он ведь не подозревает о том, что я хочу сделать.
А у него не твердые губы – так только кажется, да.
И голос приятный.
И эти ноты одеколона – хочется глубже вдохнуть. Качнувшись вперед, хватаюсь за его футболку и тянусь к его шее. Глубокий вдох… его или мой? Не знаю, нужно перепроверить… случайно задеваю его кожу губами… ну и… угу, слегка увлекаюсь…
Мужские пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.
– И что же? – грозно требует незнакомец ответа.
Улыбнувшись, отвечаю ему откровенно:
– Я сжигаю мосты.
Пользуясь тем, что он пытается разгадать мой ответ – не только у него есть шифровки, да-да, – погружаюсь пальцами в его волосы. И прикасаюсь губами к его.
Легко.
Всего на мгновенье. Думаю, этого хватит, чтобы избавиться от страха незнакомых мужчин и перестать оглядываться назад.
Но мои планы стремительно рушатся, когда меня вдруг прижимают к стене, а чужие губы заставляют приоткрыться мои. А дальше… дальше происходит нечто невероятное, потому что вместо того, чтобы оборвать поцелуй, я на него отвечаю.
И расплываться начинает уже не только лицо незнакомца, а все, что нас окружает: коридор, тихая музыка бара, пространство и время.
Я слабо понимаю, почему позволяю ему так себя целовать. Может быть, потому, что его поцелуи как воздух. Я задыхаюсь под натиском его губ. И в то же время чувствую, что задохнусь, если он остановится.
И как здесь выбрать? Никак не получится. И я не собираюсь задаваться таким серьезным вопросом сейчас.
В конце концов, гореть так гореть!
Его руки обхватывают мои бедра, опускаются ниже. Его губы ловят мой полузадушенный выдох. А его язык ведет себя так, будто ему все позволено. Пусть… пусть так… я хочу, я ему позволяю… позволяю себе…
Голова немного кружится, но я уверена: коктейли здесь ни при чем. Просто гореть с кем-то пылающим так удивительно. И оказывается, совершенно нестрашно, хотя его пальцы и нагоняют жару, встряхивая во мне тихие искры.
– Еще… – шепчу я, когда он зачем-то дает передышку. – Еще немного, и я перестану бояться.
Нет, это не обычный смешок. Теперь я слышу очевидную разницу. Он будто выдыхает это «хм». Получается очень тепло. Ну а тепло уже к тому, что искрится…
– Детка…
Его пальцы на моем теле становятся жестче и ведут себя откровенней, но кого это волнует сейчас? А холодную стену, в которую он вжимает меня, компенсирует его горячее тело.
– Не здесь… – говорит он, а сам вновь целует меня.
– Конечно, – соглашаюсь я с ним, а сама ему отвечаю.
И мост действительно рушится.
Потому что я вдруг отчетливо слышу треск и поскрипывание. До чего же противные звуки!
А потом к ним присоединяются и другие, которые заставляют очнуться. Из других, неприятных смешков и из чужих мужских голосов.
