— Как переговоры?
— Лучше, чем я предполагал. Заручился поддержкой в министерстве, задачи распределил. В общем, могу послезавтра взять выходной и вывести вас с Варькой в свет.
Отправив кусок сочной телятины в рот, Сергей сообщает мне с видом победителя. Я же тону в робкой радости, похожей на кружевную морскую пену, и не подозреваю, чем окончится наш «выход в свет»…
Глава 4
Занеси меня в «Красную книгу», если
кажется странным мой прикус.
Но мы дети не неба Индиго,
не снаружи. Нет, а внутри. Да!
(с) «Индиго», Дана Соколова и Скруджи.
Лиля
Следующий день проскакивает разноцветными пятнами-вспышками, как будто старенький видеомагнитофон зажевал кинопленку и вытер часть событий.
Утром я слишком долго собираюсь на работу, рассеянно опрокидываю на кремовую блузку остатки американо, плещущегося в чашке, и торопливо переоблачаюсь в строгую белоснежную рубашку. По сложившейся традиции передаю Варю на руки бравшей вчера отгул няне Лие и клятвенно обещаю дочери заказать вечером ее любимую пиццу «Четыре сыра».
Докрашиваюсь уже в машине, пока стою в километровой пробке из-за каких-то дебилов, столкнувшихся лоб в лоб. И растрепанная влетаю в офис, на ходу поправляя разметавшиеся от теплого майского ветра волосы.
— Катюня, тебе пора в отпуск. Срочно.
Оценив огромные мешки у бесценной сотрудницы под глазами, я подталкиваю к ней упаковку патчей с агавой, и скрываюсь у себя в кабинете, рассчитывая на привычную чашечку крепкого ароматного кофе с корицей.
А за окном вовсю хозяйничает весна. Солнце раскрашивает золотом высотки и пускает по стеклам зайчиков, маленькие перистые тучки плывут по ярко-голубому небу, деревья радуют взор буйной изумрудной зеленью. И меньше всего мне хочется закапываться в аналитические сводки и насиловать мозг стройными рядами из цифр.
Вот бы ненадолго рвануть за город, снять какую-нибудь дачу с подогреваемым бассейном и сбросить накопившуюся усталость.
— Лилия Романовна, к вам из «Кросс Групп».
Оживший селектор в одну секунду рушит радужные фантазии, которым пока не суждено сбыться, и я внутренне подбираюсь, вытягиваясь в струну.
Я не должна волноваться перед приходом Крестовского, но все равно волнуюсь. Поспешно проверяю, в порядке ли моя прическа. Облизываю пересохшие губы и складываю ладони на коленях, как прилежная ученица.
Только на пороге появляется не вынувший когда-то из меня душу мужчина, а девушка, упакованная в стильный брючный костюм черного цвета. С длинной тугой косой, ровной прямой челкой и профессиональным оскалом «я-сотру-вас-в-порошок-если-понадобится».
— Здравствуйте. Я от Игната Дмитриевича.
Она вольготно располагается в кресле, закидывая нога на ногу, и грациозно передает мне доверенность. Я же без каких-либо на то причин испытываю едкую обиду из-за того, что Крестовский не приехал сам, а прислал вместо себя юриста.
Неправильно. Глупо. Иррационально.
— Здравствуйте. Чай? Кофе?
— Нет спасибо.
Горделивая брюнетка с третьим размером груди ожидаемо отказывается, бегло просматривает подготовленные Катериной акты и утвердительно кивает, не найдя в бумагах неточностей.
— Деньги поступят на ваш счет в течение трех банковских дней. Игнат Дмитриевич просил передать, что с вами было приятно сотрудничать.
— Спасибо, что выбрали наше агентство.
Убрав свой экземпляр на край стола, я выдаю механическим голосом и не могу ни на чем сосредоточиться, благо, что больше никаких встреч сегодня не запланировано. Так что я со спокойной совестью возвращаюсь домой раньше обычного, отпускаю Лию на свидание и с упоением читаю Варе «Волшебника изумрудного города». С ностальгией погружаюсь в любимую сказку из детства, вместе с отважной девочкой Элли из Канзаса шагаю по дороге из желтого кирпича, ищу для Железного Дровосека сердце, а для Трусливого Льва — храбрость.
Рядом с дочкой я ловлю свой маленький дзен и больше не чувствую себя до тошноты одинокой, как в офисе пару часов назад. Незаметно уплываю в блаженную дрему и засыпаю вместе с Варварой, выпуская книгу из рук.
А наутро все краски видятся ярче, самый обычный омлет с ломтиками ветчины и помидором кажется вкуснее, вчерашние мрачные мысли — глупостью. И я беспечно кружусь перед зеркалом, изучая безупречно сидящий на моей фигуре оливковый комбинезон.
— Готовы, красавицы?
Не успеваю зафиксировать, когда за моей спиной материализуется улыбающийся Сергей. Нахожу, что пришедшие на смену строгому костюму демократичное серое поло и бежевые слаксы радуют глаз, и даже не возражаю, когда в динамиках Мерседеса начинает играть трек от Эминема и Дайдо.
Мой чай остыл и я не знаю зачем вообще встала с постели… Утренние дождевые облака у моего окна и из-за них мне ничего не видно… Да и зачем, там все равно все серо. И только твоя фотография у меня на стене напоминает мне, что все не так уж плохо все не так уж плохо…
Когда-то эта мелодия много для меня значила, но мужу я об этом не говорю.
— Как дела в агенстве, Лиль?
— Тьфу-тьфу, раскручиваемся потихоньку. Есть пара свадебных заказов, один хакатон и корпоративный ивент. Возможно, скоро придется расширять штат.
Испытав прилив гордости за собственное детище, я крепко держу Варину ладошку и едва не спотыкаюсь, натыкаясь взглядом на знакомый профиль. За соседним с забронированным нами столиком недавно открывшегося, но успевшего набрать популярность ресторана расположился Крестовский. И меньше всего я хочу, чтобы он обернулся.
Но он оборачивается, как будто ощущает, что я пристально его разглядываю, и дергает уголком вымазанных в сливочном креме губ. И хуже всего даже не сердитая складка, прочерчивающая его лоб, а наличие в одном помещении со мной его матери. При виде которой тугой спиралью скручивает внутренности, и желудок стремительно подскакивает к горлу.
Оседающая на языке горечь. Осколочная в грудь. По касательной.
— Лиль, все в порядке?
— Нормально.
Я отвечаю Сергею глухим скрежетом, как будто в рот насыпали песка, и ногтями вцепляюсь в его локоть, как в спасательный круг. С титаническим усилием отрываю обутую в туфлю на высоком каблуке ногу от пола и делаю механический шаг вперед.
В апреле мне исполнилось двадцать восемь. Я открыла свое ивент-агентство, вышла замуж и родила прекрасную дочь. Мы с Аристовым купили элитную квартиру в бомбезном комплексе, у меня в ушах серьги за триста тысяч, а на запястье — часы стоимостью с тачку. Только это ни хрена не спасает.
Рядом с Крестовскими я снова чувствую себя глупой провинциалкой, приехавшей покорять столицу с потертым чемоданом в убогую черно-коричневую клетку. Той, кто не достойна дышать с «небожителями» одним воздухом.
— Тебе нехорошо? Ты побледнела.
— Все в порядке.
Я настаиваю на не выдерживающей никакой критики нелепой лжи и продолжаю идти дальше, как по битому стеклу. Лопатками ощущаю, что за каждым моим движением неотрывно следят, поэтому гордо вскидываю подбородок и расправляю норовившие согнуться плечи.
Наверное, Русалочке было так же весело ходить по ножам…
— Если тебе не нравится место, мы можем уехать.
Непробиваемый, как скала, муж проявляет присущие ему такт и терпение, только я не готова бежать отсюда, поджав хвост. И собственноручно стирать с Вариного лица счастливую улыбку и объяснять моей крохе, почему мы не будем заказывать здесь ее любимую пиццу, тоже не готова.
— Да нормальный ресторан. Девчонки на работе хвалили и кухню, и персонал.
Поборов расползающееся по венам гнетущее разочарование, я прячусь в кресле с высокой спинкой и с притворным воодушевлением листаю глянцевое меню. Знаю, что кроме воды в меня ничего не влезет, но для проформы заказываю греческий салат.
