Факт на лицо, у Райли теперь есть ребенок. Маленькая симпатичная девочка. Она казалась хорошей мамой, но я едва видел их вместе. Она могла бы быть ужасной мамой, кто её знает.
Все размышления о Райли и Бриони остались со мной до конца вечера. Я никому не сказал, что подвез ее просто потому, что не хотел объясняться. Я не должен был этого делать. Мне хотелось бы думать, что любой из моих друзей сделал бы то же самое. С ней был ребенок, а на улице лило как из ведра. Но я не был так уверен. Ненависть, которую они все испытывали к ней, была глубока.
Хотя в последнее время я видел некрасивую сторону Ретта. Он явно был кретином, особенно по отношению к Гуннеру. Интересно, поверит ли Гуннер Райли теперь, когда он знает, что за человек Ретт на самом деле.
Мысль о том, что, возможно, Райли не лгала, крутилась в моей голове. Но я просто не мог заставить себя смириться с тем, что Ретт был настолько извращен и болен, что на самом деле изнасиловал ее и солгал об этом. У него были свои проблемы, но он не был жестоким. Только не так.
Качая головой и желая избавиться от этих мыслей и занять голову чем-то другим, я направился к чердачной лестнице, чтобы вбежать в свою спальню, которая теперь находилась там.
Дверь моей старой спальни была открыта, и моя кузина Мэгги сидела на кровати с книгой в руке. Я остановился в дверях.
— А где Уэст?
Она подняла голову.
— Он проводит день со своей мамой.
В этом он был хорош. Он заботился о маме и оставался в норме. После смерти отца они пережили несколько тяжелых периодов.
— Это хорошо, — сказал я, все еще стоя на месте.
Мэгги заложила страницу и закрыла книгу, лежавшую у нее на коленях.
— Тебе нужно о чем-то поговорить, Брейди? — Она наклонила голову и посмотрела на меня так, словно уже знала ответ на этот вопрос.
Может, мне действительно нужно было поговорить.
Я пожал плечами.
— Не уверен.
Она вздохнула и подняла книгу.
— Давай поговорим. Ты все равно прервал мое чтение.
Я знал, что если кто и будет держать рот на замке, так это Мэгги. Она не разыгрывала драму и не участвовала в ней. Она также уделяла людям больше внимания, чем большинство, и я доверял ее мнению.
Я вошел в комнату и сел напротив нее на стул, стоявший в углу.
— Я подвез Райли Янг домой во время шторма. С ней был ребенок. Маленькая девочка, не намного старше младенца, на самом деле.
Вот. Я признал это.
Мэгги пристально посмотрела на меня и ничего не сказала.
— И это все? Ты подвез девушку и чувствуешь необходимость открыться по этому поводу?
Я думал, что Мэгги уже слышала историю Райли Янг.
— Ты пропустила ту часть, где я сказал Райли Янг? Та девушка, которая обвинила Ретта в изнасиловании и чуть не лишила его стипендии?
— Я знаю, кто такая Райли Янг. Вы все ее атаковали. Я в курсе этой истории. Но с ней был маленький ребенок, а на улице была буря. Я надеюсь, что кто-нибудь предложил бы ее подвезти. Если бы ты этого не сделал, то ты должен был чувствовать себя плохо. Но ты сделал это, так что я не понимаю, о чем весь этот разговор.
Вздохнув, я откинулся на спинку стула, и некоторое время смотрел в окно. Как я мог объяснить это Мэгги? Она не была в команде «дружим против Райли» и никого не ненавидела. Она была терпелива и снисходительна.
— Маленькая девочка назвала Райли мамой, — сказала я, надеясь получить от нее больше отклика.
Глаза Мэгги расширились.
— О, значит, она вернулась с ребенком. Она может быть от Ретта?
Наконец-то до нее дошло.
— Именно это и заставляет меня задуматься. Она оболгала Ретта, чтобы вытянуть из него деньги, когда узнала, что беременна. Это все имеет смысл. И когда Гуннер узнает об этом, его жизнь станет еще сложнее. У него и так достаточно забот.
Нахмурив лицо Мэгги смотрела прямо на меня. Как будто я сделал что-то не так.
— Или Райли могла сказать правду. Судя по тому немногому, что я видела в Ретте Лоутоне, я не делаю ставки на его высокие моральные принципы. Почему вы все так уверены, что она солгала?
То самое, что мучило меня, так легко вырвалось из ее уст. С другой стороны она не говорила о парне, который был ей как старший брат. Она не знала Ретта. Не так, как я.
— Ретт был талантливым спортсменом. Его семья была самой богатой в городе. Он был могущественным, и город помогал ему чувствовать себя таковым. Неужели так трудно поверить, что он мог взять то, что ему не принадлежало? Если он был таким, как вы все утверждаете, тогда почему Райли пытался повесить это, как вы говорите, на Ретта? Разве она не знала, что все закончится плохо, если она это сделает? Если бы это была я, я бы испугалась лгать о Ретте Лоутоне. Просто, кажется, что она выбрала очень страшный путь, чтобы облегчить себе жизнь.
Все, что она говорила, имело смысл. Все это. Но я не мог просто поверить Райли или связаться с ней. Она все еще была врагом. Но что, если она невиновна?
Я встал.
— Все это не так просто, — только и смог сказать я.
Мэгги пожала плечами.
— Нет. Особенно для Райли.
Ты не видела Томаса
?
ГЛАВА
5
РАЙЛИ
Ни один из Лоутонов не появился у моей двери, чтобы потребовать моего отъезда из города. Это было хорошим знаком. Возможно, Брейди был хорошим парнем, кем он всегда и являлся и держал рот на замке. Меньше всего мне хотелось, чтобы появился Лоутон и потребовал встречи с Бриони.
Лучше бы я никогда никому не говорила правду. Если бы я просто промолчал об отце и, тихо уехала из города, то это не стало бы теперь проблемой. Бриони не нужно знать, кто ее отец. Я боялась того дня, когда она спросит меня о нем, потому что знала, что это случится. Когда она пойдет в школу и поймет, что у других детей двое родителей, она захочет узнать.
Сейчас у нее был мой отец, и он был достаточно хорош. Она не испытывала недостатка во внимании и любви. Я была благодарна за своих родителей и их поддержку во всем произошедшем. Они ни разу не усомнились в моей истории. Когда все остальные называли меня лгуньей, я боялась, что они тоже могут это сделать. Но они этого не сделали.
Вместо этого они бросили свою работу, нашли работу далеко отсюда и вывезли нас из этого города. Все для меня. Я никогда не забуду эту их жертву. Благодаря им, я никогда не чувствовала себя одинокой в этом процессе. Многим девушкам повезло меньше. Я познакомилась с несколькими в группе поддержки подростковой беременности, куда ходила раз в неделю. Сначала я противилась этой мысли, когда мама принесла домой брошюру. Но однажды я решила, что не помешает попробовать.
Эти встречи придали мне смелости стать матерью. Они помогли мне понять, что я не единственная девушка в такой ситуации. Они спасли меня так, как мои родители не могли. Однажды я намеревалась открыть свой собственный центр для мам-подростков.
— Мамочка, самич. — Бриони дергала меня за джинсы, прося принести ее любимую закуску. Два кусочка тоста с кетчупом посередине, разрезанные на четыре маленьких квадратика, без корочки.
Я наклонилась и крепко обняла ее.
— Я люблю тебя, — сказала я ей.
— Окей, — последовал ее ответ, сопровождаемый влажным поцелуем в мою щеку.
Я не могу представить свою жизнь без нее. Я не хотела этого делать. Боль, которую Ретт причинил моей семье и мне, стоила всего этого. Моя дочь. Я бы пережила все это снова, если бы у меня появилась она.
— А где Томас? — Спросила бабушка, входя в гостиную с растерянным выражением лица. Томас был ее котом, когда я была маленькой девочкой, и он умер от рака, когда мне было девять.
— Где-то здесь, — ответила я.
Не было смысла говорить ей, что он мертв. Это расстроит ее, и через тридцать минут она снова начнет его звать.
