Я дурак что ли? Опять детский сад решил включить? Назло Янке подхватить какую- нибудь девку? Так мы это проходили уже с Левиной. И чем это потом аукнулось? Не хочется даже вспоминать.
— Прости, — отступил назад, и Оксанка от неожиданности чуть не плюхнулась на пол.
— Ты чего?
— Ничего, — я подтянул брюки, застегнул молнию и ремень, — идем обратно.
— Макс! Что за игры? Ты же хочешь.
Я остановился в дверях, посмотрел на ее разрумяненные щеки, на недовольно скривленные губы и коротко обронил:
— Не тебя.
Вслед полетела отборная ругань и пожелания, чтобы у меня все отсохло.
Я вернулся в зал к остальным.
— Что-то ты быстро, — ухмыльнулся Егор.
— Долго ли умеючи, — огрызнулся я, не желая развивать тему, но Егора так просто не заткнёшь.
— Оксану-то где забыл? Лежит без чувств и в томной неге?
— Она, — я неопределенно махнул рукой, — где-то там.
— Спорим, ты заднюю включил? — это он уже сказал так тихо, что никто кроме меня не расслышал.
— Нарываешься.
— Это не изменит того, что ты снова поехал с катушек со своей Белкой.
— Еще слово и…
— И что? Подеремся. Так ты знаешь, я всегда за. Лучше заканчивай выпендриваться и иди Янку свою лови, пока кто-то другой не утащил ее в ЗАГС.
— Без тебя разберусь.
— Пригласи ее на встречу выпускников.
Мы как раз собирались встретится классом. Дата не круглая, и вообще не дата, просто внезапно созвонились и решили, что надо бы устроить сабантуй.
— На хрен они ей все сдались? Она их, наверное, только в кошмарных снах вспоминает.
— Да у нее яйца стальные. Придет и не поморщится.
Да, с яйцами у Белецкой все в порядке. Я это еще в выпускном классе понял, когда она вставала с колен и шла вперед, несмотря ни на что.
— Плохая затея. Не буду я ее звать на такую фигню.
— Но ты уже не отрицаешь, что все-таки собрался звать.
Я ему сейчас точно морду начищу. Заодно полегчает. С девкой пар не скинул, значит в мордобое оторвусь.
— Что ты говняешься? Я тебя уже сто лет знаю, и все твои закидоны тоже. Просто скажи, люблю, жить без нее не могу, а то сидишь с постной мордой, как хрен моржовый.
— Сам ты хрен моржовый!
— Пусть так. Но проблему-то решать надо, пока этот придурок ее действительно не окольцевал.
— Да мне…
— Если скажешь, что плевать, я сам тебе втащу, — Егор грозно подался вперед, — сейчас затупишь, потом вообще никогда себя не простишь!
— Иди в жопу!
Универсальный ответ. В любой непонятной ситуации — посылай в задницу.
— Как знаешь, — он раздраженно махнул рукой, — потом, когда будешь смотреть на нее в белом платье — не ной.
Я представил Янку в белом платье. Она будет охренительно красивой невестой. Какого-то левого мужика рядом с ней я даже не мог представить, тошнило сразу.
— Повеселится вам хорошо, — хлопнул себя по колену и поднялся с дивана.
— Макс! Ты куда? — завопила как раз подоспевшая Оксана.
— Домой.
— Время-то еще детское, одиннадцати нет.
Действительно детское. Мы как собираемся вместе, так до самого утра кутим. В баре, в клубе, на природе, а утром я неизменно просыпаюсь в компании какой-то девицы, и ладно если имя ее помню.
Сегодня я такого не хочу. Да и вообще не хочу.
— Ну все, мы его потеряли, — развел руками Егор, знающий меня лучше других, — можете не тратить сил на уговоры.
Я сам себя сегодня потерял.
Распрощавшись с компанией, я вышел на крыльцо, и пока ждал такси, набрал номер матери.
— О, великий и ужасный Максим звонит маме. Невероятно, — она привычно встретила меня с иронией, — ты сегодня так быстро сбежал, что я даже сказать ничего толком не успела. Только пятки сверкали.
— Прости. Дела были неотложные.
Конечно, она мне не поверила, но развивать эту тему не стала.
— Рассказывай, зачем звонишь, — спросила со скучающей интонацией.
— Я тут по такому делу, — внезапно накатило смущение, — хочу напроситься к вам на постой.
Да-да, взрослый двадцати двухлетний лось собрался под крыло к мамочке.
— Что не так с твоей квартирой? Разбомбил в очередной гулянке?
— Все с ней в порядке. Просто… просто…
— Просто соскучился, — с изрядной долей иронии продолжила она.
— Можно сказать и так.
Заскучал. Уж больше трёх лет скучаю, и только сейчас понял, насколько это серьезно.
— Приезжай, конечно. Ты же знаешь, двери нашего дома для тебя всегда открыты. Кстати, комнату твою я уже подготовила, — сказала, не скрывая усмешки.
Мама — всегда мама.
— Знала, что приползу?
— Знала, — согласилась она, — когда тебя ждать?
— А вот прям сейчас и жди. Такси приедет, и я к вам.
— Шустрый какой. Ну давай, жду. Только не шуми, как приедешь. Девчонки спят уже. Нам с Алиской вставать завтра рано, а Яна с дороги устала.
— Хорошо.
Ну вот и с возвращением в прошлое. Допрыгался.
Глава 3
Янка
На утро, несмотря на то что полночи проворочалась, предаваясь воспоминаниям, я проснулась совершенно выспавшейся и бодрой, как огурчик. Правду говорят, что в родительском доме даже стены силы дают.
На улице стоял поздний зимний рассвет, и снова в воздухе неспешно кружил снег, искрясь в свете уличного фонаря. Хорошо. Спокойно.
В самом благостном расположении духа я спустилась вниз и услышала, как на кухне кто-то хозяйничает. Наверняка, мачеха что-то колдует к завтраку. Чувствовать себя тунеядкой не хотелось, поэтому поспешила к ней навстречу.
— Доброе утро, Настя, — с этими словами я появилась на пороге и чуть не завопила, потому что у плиты стоял Ершов, и жарил яичницу.
— Я, конечно, не совсем Настя, но, если хочешь, можешь меня так называть. Не обижусь.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я.
— Вот, собрался пожрать, чего и тебе советую. Или, как всегда, йогуртами по утрами перебиваешься?
У меня такой шок, что я не знала, что ответить. Только взглядом его щупала, пытаясь убедить себя, что это галлюцинация, что его здесь нет и быть не может.
— Ты же ушел вчера! — обличающее указываю пальцем на дверь.
— Как ушел, так и пришел. Это и мой дом как никак.
— Да… конечно, — я зачем-то покосилась обратно на выход. Наверное, собралась бежать. Но это не точно, — А где все?
— Слава рано уехал. Мать с Алисой отправились в поликлинику. Там прививка какая-то подоспела. Я в этом особо не разбираюсь, — мирно рассказывал он, попутно орудуя деревянной лопаточкой, а я все не могла придти в себя от первоначального шока.
То есть мы с ним тут вдвоем? Наедине?
У-у-у-у, как заколотилось где-то за ребрами, даже дышать сложно.
— Так и будешь на меня пялиться, или все-таки сядешь и поешь?
Поесть? Да у меня аппетит напрочь отбило, стоило только его увидеть. Однако сбегать и прятаться, как конченая истеричка я не стала. Вместо этого уверенно кивнула скорее себе, чем ему, и опустилась на стул.
Главное не подавиться.
Ершов продолжал невозмутимо хозяйничать на кухне и, похоже, в отличие от меня ни о чем не парился. Даже что-то насвистывал себе под нос, я же была похожа на статую. Только глаза и хлопали, все остальное окаменело.
Когда он выставил на стол тарелки и выложил вполне себе сносную яичницу, я не выдержала и спросила:
— Давно ли ты готовить научился?
— Знаешь, когда отдельно живешь, как-то приходится приспосабливаться. Я и яичницу могу, и макароны по-флотски, и суп, а уж пельмени — это вообще мое коронное блюдо.
— Если ты живешь отдельно, то почему сейчас находишься здесь? — этот вопрос не давал мне покоя.
— У меня ремонт, — лукаво улыбаясь, сказал Макс. — вот пришлось переезжать к мамочке.
Он уселся напротив меня и начал неспешно копаться в тарелке, а я пыталась не пялиться на то, как он есть. Выходило плохо, поэтому я злилась. На себя, на то, что не могу справиться с неожиданными эмоциями и держать себя в руках.
