— И в чем же меня обвиняют?
— В похищении ребенка с целью умышленного шантажа ее матери, Огневой Полины Аркадьевны…
Молчание. Кожей чувствую нарастающий гнев Османа.
— Я не похищал ребенка.
Полицейские переглядываются, видно, что сбиты с толку, но на слово Махдаеву не верят.
А я вот под вопросом. Может, действительно, не делал он этого?
— Тогда кто это? — тычет один из полицейских в мою сторону, и второй тоже переводит взгляд. Браво, копы!
Только Осман неподвижен, как скала.
Скала, о которую я разбилась, словно морская волна.
Разбила себе сердце, до сих пор не заживает, кровоточит.
— Спросите сами. — Пожимает плечами и наконец-то поворачивается к нам с Кариной.
— Как вас зовут?
— Кого? Меня? — произношу севшим от долгого молчания голосом.
— Да, вас, конечно.
Стоило мне представиться, как лица полицейских преисполняются подозрениями. Ну да, ситуация более чем странная, согласна.
Только я тут не причем, это все он!!!
— Гражданка Огнева, Махдаев Осман Дамирович украл вашего ребёнка? Угрожал вам?
— О-он… — ни с того ни с сего начинаю заикаться.
Просто этот взгляд Османа, он… обещает, что любое мое слово будет использовано против меня.
Мысленно предупреждает, чтобы я хорошенько подумала над тем, что собираюсь сказать. Не первый день с ним знакома, знаю.
Мое молчание затягивается, и первым его нарушает Осман. Наверное, расценил это как растерянность.
— В моем офисе куча камер, мы можем вместе просмотреть все записи и убедиться в том, что произошло недоразумение.
— Обязательно посмотрим и проверим.
Они еще долго не уходят, тщательно расспрашивают Османа о том, видел ли он кого-нибудь, кто подкинул ребенка? Где находился полчаса назад?
И кажется, очень быстро понимают, что зря это все затеяли. Махдаев любого заткнет, не дав открыть рот.
— Так как жалоба была анонимная, мы обязаны проверить все детали.
— Ребят, все устали, все на взводе… — Осман как всегда ведет себя как хозяин положения.
А малышка вдруг начинает хныкать, грозясь залиться громким плачем.
Ну, Каришка, ну хитрюга, папе решила подыграть?
— Давайте, уладим этот вопрос без дам? У Полины Аркадьевны, как вы видите, ко мне нет никаких претензий, ведь так?
— Да, никаких претензий, — повторяю за ним, укачивая ребенка на руках.
Мне действительно хочется, чтобы все поскорее закончилось. Я устала, моя девочка устала и ей нужно поесть, поспать.
— Предлагаю вам пройти в соседний кабинет, Тамара сделает всем по чашечке кофе, посидим, все детали проясню лично.
Полицейские вновь переглядываются, точно ведут диалог на ментальном уровне. Кивают, наверное, сдавшись под напором Османа — слишком уверенно он себя ведет.
Ну да, конечно, это же Махдаев. У него это в крови.
А у меня вот каша в голове.
— Тома, проводи парней, сейчас подойду!
Как только дружная процессия покидает кабинет Османа, он… снова закрывает дверь на ключ и поворачивается ко мне.
— А теперь давай начистоту, Огнева. Что за спектакль ты устроила?
* * *
Я смотрю на Османа и не узнаю его.
Когда он успел стать таким?
Черствым. Бессердечным. Жестоким.
Не верит ни единому моему слову. Пытаюсь объяснить, что я не причем, но безуспешно.
Проще биться головой об стену.
В какой-то момент это выводит меня из себя. Весь день провела в поисках своей бедной малышки, не ела, не пила, устала, как собака. Как же тут не быть злой?
Каришка точно чувствует мое настроение и начинает хныкать. Ее бы покормить, у меня тут молока столько, что сейчас груди разорвутся.
— Можешь оставить нас вдвоем? — прошу Османа, перебивая его на середине фразы.
— Что? — сверкает своими черными глазами, явно взбесившись от моего произвола.
— Мне надо покормить дочь, можешь выйти?
— С ума сойти можно! — говорит скорее себе, чем мне, и разводит руками. — Где гарантия, что ты не выпрыгнешь в окно, пытаясь в очередной раз подставить меня?
У меня нет сил на то, чтобы спорить с ним, да и молоко приливает все больше и больше, я даже чувствую, как тонкая ткань бюстгальтера становится мокрой.
— Как хочешь, — пожимаю плечами и, оперевшись бедрами об столешницу, пристраиваю Каришку поудобнее на руках.
— Что ты делаешь, Огнева?! — восклицает Осман, когда я расстегиваю верхние пуговицы на кофте и собираюсь оголить грудь в белье.
— Кормлю малышку.
— Прямо здесь?
— А у меня есть варианты? Она голодная, слышишь, как плачет.
Осман переводит взгляд то на меня, то на Каришку и на его лице в это время столько эмоций, что их можно растолковать как угодно. Видно, что вся эта ситуация его напрягает.
Ну извините! Не я это все затеяла.
— Черт с тобой! — отмахивается Махдаев и выходит прочь из кабинета, громко хлопнув дверью.
Псих, честное слово!
— Держи, кнопка, — даю малышке грудь, и та жадно прикладывается, отгоняя прочь все мои негативные эмоции.
Как хорошо, что она нашлась!
И как плохо, что здесь, у Махдаева.
Минут через десять в дверь раздается тихий стук и заходит секретарша Османа, неся впереди себя поднос с чаем и какими-то булочками с пироженками.
А может, не так уж и плохо?..
— Я вам тут поесть принесла, — говорит она шепотом, боясь разбудить прикорнувшую у груди Каринку.
Только мне так перед ней неудобно. Я ведь реально ничего не соображала, когда ворвалась сюда с обвинениями, кажется, орала на всех подряд, грозясь сровнять офис с землей.
— Спасибо, не стоило.
— Стоило, конечно, — улыбается Тамара, ставя рядом, на стол, свой поднос. — Я когда грудью кормила, слона была готова съесть.
Улыбаюсь в ответ, чувствуя себя чуть лучше от этого простого проявления заботы. Даже незнакомый человек ведет себя нормально, в отличие от Махдаева.
Хотя, пусть лучше так. Пусть думает, что дочь не его. Я знаю, какие у них порядки, свое они забирают, а чужое — вычеркивают из жизни.
И если он узнает про Карину, уверена, что ничем хорошим для меня это не закончится.
— Осман Дамирович просил передать, что служебная машина отвезет вас с дочерью домой.
— На такси доеду, спасибо. Не нужны мне его подачки и мнимая забота.
— Это не забота, — поднимаю взгляд и вижу Османа, стоящего в дверях. Руки сложены на груди, плечом опирается об косяк, на лице ни единой, нормальной человеческой эмоции. — И это не обсуждается.
Все понятно, хочет поскорее избавиться от нас. Решил замять вот так, без объяснений?
С другой стороны, если бы он выкрал у меня ребенка — стал бы он отпускать меня домой вместе с ней?
Приказал бы своим ребятам вышвырнуть меня из офиса на улицу и сделал бы все, чтобы я к дочери и близко не смогла подойти.
У меня хоть мозги и плавают в окситоционовом бульоне, но все же чуточку соображают.
Поэтому решаю не спорить с Махдаевым, просто киваю.
Каришка сладко причмокивает, а мне становится некомфортно под пристальным взглядом Османа. Сейчас кажется так, словно мы никогда и не были близки — между нами пропасть из непонимания и обид.
Но мне есть на что обижаться. Этот человек играл с моими чувствами, как сказал его друг, Дамир, использовал меня по назначению.
Я была дурой, когда верила Осману, верила тому, что такие, как он, исправятся и захотят построить серьезные отношения с девушками не своего круга и не своей нации.
Дело даже не в последнем, а в том, что Махдаев взял и женился на дочери владельца крупной строительной фирмы, чтобы урвать лакомый кусочек акций. Зара, кажется, так ее зовут.
Откуда я все это знаю?
Сорока на хвосте принесла, а точнее, Гера, наш общий знакомый. Я тогда не поверила ему, сгоряча наговорила всего, нагрубила, но оказалось зря — вскоре увидела в новостях, что это была правда.
И все встало на свои места…
Помню, как поехала в чайную к Осману, владельцем которой он был и почти все время проводил там.
