Будто мне без него проблем мало. Теперь ещё и слухи пойдут. Хорошо, если до матери не дойдут. А если дойдут… А если до Акимова? Тот и так наверняка после вчерашней сцены думает обо мне соответствующе. Теперь лишнее подтверждение будет.
Слёзы потекли быстрее прежнего, так жалко себя стало. Настолько погрузилась в свои страдания и не заметила, что больше не одна. Только когда на плечо легла чья-то ладонь.
Подняла голову и удивлённо уставилась на присевшего передо мной на корточки Лёху.
— Прости, — произнёс он виноватым тоном. — Я, правда, не думал, что всё так выйдет. Всего лишь прикололся, а парни поняли это по-своему. Не плачь, пожалуйста.
— Ну да, и вместо того, чтобы переубедить их, ты поддержал шутку, — съехидничала, смахнув слёзы.
Удивительно, но его присутствие успокоило. Или извинения. Нет, я с ним по-прежнему не желала общаться, но и плакать больше не тянуло.
— А что мне оставалось? Всё равно в обратное они бы уже не поверили, сама знаешь, — пробурчал тот.
— Действительно. Поэтому пусть теперь думают, что Добровольская даёт всем и каждому в любом уголке школы, да? Иди ты на хрен, Маслов! — поднялась на ноги.
— Да я вообще не говорил, что мы с тобой переспали. Только, что… потискал тебя, — поморщился.
— Замечательно, — всплеснула руками. — Меня это офигеть как успокаивает! Пошёл ты! — толкнула его плечом и направилась прочь с подземного этажа.
— Ну, знаешь, ты тоже неплохо меня унизила в ответ! — догнал почти сразу меня Лёша.
— Так тебе и надо! — огрызнулась я. — Могла бы, кастрировала! Отвали от меня, Маслов! Не желаю с тобой больше общаться! Хочешь извиниться, развей слухи!
— И как ты себе это представляешь? — хмуро уточнил он.
— А не знаю, — усмехнулась. — Как хочешь, — остановилась и уставилась на парня с вызовом. — Ты же у нас такой находчивый! Вот и докажи это!
— А если нет?
— Тогда я тоже придумаю какие-нибудь слухи. И поверь, твой стручок с мизинец — ничто с тем, что я придумаю ещё, — пообещала.
Конечно, я блефовала. Что тут больно про него придумаешь? Вокруг него постоянно какие-нибудь слухи вертятся. Так что по отношению к Лёше ими никого уже не удивишь. По большей части в них никто уже и не верит. Репутация, чтоб её!
Ответить Маслов не успел, из-за поворота показался… Акимов.
Да что ж я какая везучая-то?!
Заметив нашу парочку, мужчина сбавил шаг, задумчиво обозрев пустой коридор.
— И снова здравствуйте, — протянул с весельем Маслов.
— Я смотрю, вас так и тянет уединиться где-нибудь, — вынес вердикт увиденному Артём Николаевич. — После школы времени не хватает на встречи? — выгнул брови. — Или что?
— Не хватает, — прискорбно вздохнул Лёша. — Там уроки надо делать, у Галюньки, — неожиданно притянул меня к себе ближе, обняв за плечи, — ещё и музыкалка много времени отменяет. Она ведь выпускается у нас в этом году.
Послала парню мрачный взгляд, скинула руку и отошла в сторону.
— Поругались мы немного, если честно, — продолжил придуриваться одноклассник. — Вот мирились.
И снова этот его многозначительный тон, не оставляющий сомнений по поводу того, как проходило наше примирение.
Да издевается он что ли?
— Не понимаю, зачем просить прощение, если всё равно снова так делаешь? — обратилась к нему с болезненной усмешкой. — Не нужны мне твои извинения, Маслов. Катись ты… — посмотрела на Акимова и прикусила язык, сдержав ругательства, отвела взгляд и решительным шагом направилась прочь от обоих.
— Добровольская, задержитесь, — донеслось мне равнодушное вслед. — А вы, Маслов, опаздываете на урок. Заодно предупредите учителя о том, что ваша одноклассница задержится минут на пятнадцать.
Лёша окинул физрука злобным взором, бросил на меня полный ненависти и, чуть помедлив, всё же ушёл. Я же осталась пребывать на том месте, где остановилась до этого, спиной к Артёму Николаевичу, не решаясь повернуться. Просто стояла, смотрела себе под ноги и кусала губы, думая, что, благодаря одному козлу, я, кажется, в его глазах упала ниже некуда. Сперва раздевалка. Теперь вот пустой коридор… Да уж. И раньше-то глупо было рассчитывать на что-то, а теперь и подавно.
Ненавижу Маслова!
— Иди за мной, — снова послышался холодный голос мужчины, следом и его тихие шаги.
Обернулась посмотреть ему вслед и поразилась в очередной раз тому, насколько плавно он шагает. Будто тигр. Ступает осторожно, крадучись, но при этом уверенно и не таясь.
Так засмотрелась, что пропустила момент. когда Акимов свернул, и я осталась одна. Он за мной не вернулся и не позвал снова. Я же размышляла, стоит идти за ним или лучше отправиться на урок. Потому что если Артём Николаевич станет сейчас читать нотации о моём моральном облике и порочащем поведении, честное слово, сорвусь.
И всё же не смогла себе отказать в том, чтобы побыть с этим невероятным мужчиной наедине. Хоть ещё немного полюбоваться на него. Послушать его голос. Потоптавшись на месте ещё немного, направилась за ним следом.
Он обнаружился стоящим у стены, рядом с открытой раздевалкой. На мои шаги полуобернулся, изучив меня внимательным взглядом с ног до головы и обратно.
— Тебе стоит умыться, — пояснил, кивнув в открытый проём.
До меня же только теперь дошло, что из-за слёз тушь наверняка потекла, а я ещё и размазала её до кучи. Невольно опустила голову вниз, пряча лицо от чужого взора и быстро прошмыгнула в женскую раздевалку, в глубине которой располагался закуток с туалетом и умывальником. Над последней частью интерьера уборной висело зеркало, в котором отразилось моё заплаканное лицо с чёрными разводами под глазами и грязными дорожками слёз на щеках.
Мама дорогая!
И вот такую меня увидел Акимов?!
Какой кошмар!
Тут же принялась с остервенением отмываться от испорченного макияжа, или правильней сказать, смывать тот полностью. Через несколько минут на меня смотрела унылая и блеклая девушка с неприметными серо-голубыми глазами. Обычно я как раз подчёркивала их цвет с помощью чёрной туши, карандаша и сочетанием золотистых и серых теней. А сейчас… Да, Акимов такое точно заметит! И ужаснётся! Хорошо, я всегда с собой таскаю косметичку с некоторых пор. Впрочем, до этого года я и не красилась никогда…
Вот только я даже начать не успела, как меня позвал Артём.
Ай, к чёрту его фамилию!
Звать его по имени гораздо приятнее. И кажется, что он так ближе. В любом случае, про себя, как хочу, так и зову. Хоть тем же самым тигром!
— Ты там не утонула? — явно насмехался надо мной мужчина.
— Уже всплыла, — отшутилась я.
— Ну, так греби на берег, утопленница. Время тикает.
— А что, чуть задержаться ещё никак? — уточнила без надежды на положительный ответ.
— Я тебя задержал на пятнадцать минут, если помнишь. Из них осталось восемь. А тебе ещё надо дойти до кабинета.
— Вот так и умирает надежда, — вздохнула печально.
— Не-е, надежда умирает не так, — возразил Артём. — Она долго и мучительно бьётся в предсмертных конвульсиях, а на последнем издыхании ещё и находит в себе силы выжить. В общем, та ещё стерва, я тебе скажу. Так что не особо на неё надейся.
— Умеете вы поддержать, — хмыкнула, выходя из туалета.
Акимов уже оказывается успел зайти внутрь и теперь сидел, вытянув ноги, на лавочке. прислонившись спиной к шкафчикам. При виде меня удивлённо выгнул брови, не моргая рассматривая моё лицо.
— Однако, — протянул он задумчиво. — Ты в курсе, что без макияжа тебе не больше пятнадцати дашь?
— В курсе, — пробурчала недовольно. — Просто так, по-вашему, что ли, крашусь?
— М-м… Я не сказал, что это плохо, — прищурился Артём, поднимаясь на ноги. — Наоборот. Так лучше. Вообще не понимаю, нафига вы все столько штукатурки на себя наносите ежедневно. Чистой воды идиотизм. Ладно ещё когда акне на лице, а если кожа чистая, нафига её портить косметикой?
— Для красоты, Артём Николаевич, — парировала угрюмо.
— Ах да, как я мог забыть, — съехидничал он, выходя обратно в коридор. — Идём, красотка, — фыркнул насмешливо.
