Однако когда она пришла на работу, настроение быстро сменилось. Прошла примерно неделя с инцидента с байкерами, в один из самых обычных дней Эйвери открыла мастерскую, когда позвонил сначала Джон, а потом Майкл, они оба предупреждали, что сегодня не смогут выйти на работу. Тревожное чувство зародилось внутри, но Эйв его быстро подавила. Справлять самостоятельно ее научила жизнь и долгие месяцы работы без помощников. Только изредка она просила соседского парнишку перенести что-то тяжелое. Когда тот поступил в колледж и уехал, пришлось всерьез задуматься о расширении и найме сотрудника, чтобы можно было больше времени уделять административной работе. Ресурсы на это было достаточно. Когда большая часть работы легла на плечи Майкла, в автомастерской, наконец-то, была заменена проводка и появилась современная система пожаротушения. На очереди была система видеонаблюдения, но пока Эйвери не накопила нужное количество денег.
Сегодня она не стала заострять внимание на отсутствующих мужчинах. Ей было комфортно работать в одиночестве с тех пор, как не стало отца. Никто не мог заменить его. Он мог подолгу рассказывать разные истории из армии, или случаи, которые случались с ним на охоте или о детстве Эйвери. И во всех историях он любил подводить итог, как будто все, что с ним случилось имело какой-то смысл. Он не верил в случайности, он был человеком религиозным, посещал церковь, молился богу и считал, что каждое событие происходит с человеком, чтобы привести его к какой-то заданной точке. И только в конце жизни мы поймем в чем смысл этого пути. Эйвери много думала об этом, и не могла найти ни одного итога для отца, который бы она могла подвести. Он умер в полном одиночестве в старой мастерской, в которой проработал много лет, он так и не женился после смерти матери Эйв, он не путешествовал и мало общался с родней, он всю жизнь посвятил старым железякам и умер с гаечным ключом в руках. Эта загадка для Эйвери оставалась неразгаданной, и чем чаще она думала об этом, тем сильнее злилась то на отца, то на себя, то на судьбу. Для себя она решила точно, что сама будет контролировать свою жизнь, и ей казалось, что она с этим прекрасно справляется.
Утром первым делом в мастерской она включила местное радио. Она любила работать под музыку, но с тех пор, как она наняла Майкла, пришлось отказаться от любимых песен, потому что напарнику они не нравились. Он сразу попросил включить что-то нейтральное, либо составить плей-лист, который будет учитывать вкусы каждого, потому что целый день слушать ненавистную музыку невозможно. Поначалу эта идея казалось отличной, они решили, что в первую половину дня играет то, что любит Эйв, а во вторую — Майкл. Все утро она слушала свои песни, а после обеда, Майкл подключил к колонкам свой телефон, и настала ее очередь страдать. Беспощадный речитатив лился из динамиков не прекращаясь. Эйв даже отпустила Майкла пораньше, чтобы поскорее закончилась эта пытка. На следующий день, когда он пришел Эйвери уже включила радио, он понял все без слов. С тех пор ни хэви метал, ни рэп не звучали в динамиках. Но сегодня, пользуясь случаем, она подключилась к телефону и врубила музыку на полную катушку, наслаждаясь пением Тарьи из группы «Nightwish».
К концу дня Эйвери дико вымоталась, отсутствие Майкла все-таки сказалось на ее спине. закрыв мастерскую, она пришла домой, приняла душ и переоделась. Влажные волосы оставила распущенными, надела любимые облегающие джинсы и сандали, сверху — короткий топ, оголяющий животик. Лето в Кентукки может быть жарким. Готовить ужин совершенно не хотелось, поэтому она села в машину и как обычно поехала в бар на окраине «У Луизы». Многие любили это заведение и называли по разному в зависимости от того, пришли они туда перекусить или выпить, поэтому даже на неоновой вывеске красовалась надпись кафе-бар. Здесь было не так людно, сюда приходили «все свои», но в этот раз среди знакомых припаркованных автомобилей красовались три байка с высокими рулями и хромированными деталями, в которых отражалась розовая вывеска бара Луизы.
Эйвери заглушила двигатель и нехотя вышла из машины. В заведении было как обычно тихо, почему-то она ожидала услышать бой посуды или невыносимо тяжелой рок, но все выглядело и звучало как обычно: негромкие разговоры, телевизор что-то бубнил, все было поглощены разговорами, едой и выпивкой. Трое байкеров сидели в отдалении, на их куртках был другой логотип, Эйв удалось прочитать только часть надписи: «… призраки». Она тяжело вздохнула, села за стойку и поприветствовала грузную женщину средних лет. Неужели, теперь в тихом городке не будет покоя от этих шумных двухколесных недоразумений? Байкеры из двух разных клубов на одной территории — что может быть хуже? Не все клубы ладили между собой, значит, в Тимпоинте могла развязаться байкерская война.
— Привет Луиза, мне бургер, картошку фри и безалкогольное пиво.
Женщина кивнула и передала заказ на кухню, следом быстрым движением сбила крышку с бутылки пива об стойку и поставила перед Эйвери. Это заведение открыли родители Лу, когда она была маленькой девочкой, никто не ожидал, что после их смерти, она продолжит дело, и все местные жители взаправду будут приходить сюда, а за стойкой их будет встречать Луиза. В юности Лу работала со среды по воскресенье, чтобы приглядывать за всем в самые популярные дни — пятницу и выходные. Потом она вышла замуж и стала приходить только в выходные, когда дети подросли, она контролировала работу только по утрам, пока малыши были в школе. Теперь Луиза приходит раз в неделю, по понедельникам, чтобы проверить ущерб после выходных и дать выходной подчиненной. Эйвери до сих пор не запомнила имя девушки, потому что в основном она приходила сюда, когда заказы принимала дочь Луизы — Брук. Молодая девушка была полной противоположностью матери: тихая, скромная, улыбчивая. Она обесцвечивала волосы, носила узкие джинсы и просторные футболки, приходила сюда по вечерам и в дни, когда не посещала колледж. По ее словам или поведению сложно было понять, нравится ли ей работа здесь, или это просто та часть жизни, от которой уже невозможно отказаться.
Луиза бросила еще один взгляд на байкеров. Ее глаза были подведены черным карандашом, за столько лет она не научилась краситься симметрично, но в Луизе всех привлекала не красота, а харизма. Это была громкая женщина, если она смеялась, то сотрясались стены, если она злилась, стены могли не устоять. Сейчас она вела себя поразительно тихо, наблюдая за байкерами, когда они, наконец, закончили есть и вышли, она бросила им вслед:
— Хоть бы они забыли дорогу ко мне!
— Тебе тоже не нравится, что весь город заполонили байкеры? — Эйв приняла заказ из ее рук и сразу положила горячую соленую картошку в рот.
— А кому это может понравиться! У нас было тихо и спокойно, пока не появились эти обезьяны на мотоциклах! — взревела она громче обычного, и следом посетители вторили ей и поднимали кружки с пивом вверх.
— Кто вообще ездит на байках, это уже не модно, словно в восьмидесятые вернулись.
Луиза рассмеялась от слов Эйвери. К ним подсели еще несколько горожан, готовы посплетничать.
— А вы слышали, что они скупили все пиво в супермаркете и устроили вечеринку на своей ферме, да, такую громкую, что слышно было даже в здании мэрии, — заговорил один.
— Вечеринки — это пустяки, мы должны переживать за наших женщин. Говорят, пропала Кайла, ее несколько дней не было дома после ночи с ними, скорее всего, ее взяли в заложники сами знаете для чего.
— Она нашлась? — обеспокоилась Эйвери, потому что с Кайлой они ходили в старшую школу, уже тогда она была не то чтобы легкодоступной, но меняла парней она как перчатки. Сейчас она работала в парикмахерской, и образ ее жизни не изменился, но если раньше она выбирала самых горячих мальчиков в школе, то теперь она искала обеспеченных мужчин.
— Конечно, нашлась, она даже заявление на них не подала, хотя не стала скрывать, где была.
— Ну, если с ней все в порядке, мы не должны обсуждать ее личную жизнь, — отмахнулась Эйвери и откусила большой кусок бургера, она была слишком голодна, чтобы много говорить.
