Мила расспрашивает обо мне. Сколько лет, где учусь, как живу. Я рассказываю, сколько могу, старательно обходя больную тему. Перед моим домом мы прощаемся. Новые знакомые мне нравятся, и я рада, что сегодняшний день сложился именно так. Кирилл провожает до квартиры и желает спокойной ночи.
С тех пор мы часто проводим время в одной компании. Иногда я встречаюсь с ребятами даже без соседа. Леха говорит, что Кирилл пропадает на работе, но скоро отправится в отпуск. Иногда лицо нового приятеля темнеет, подозреваю, когда его мысли возвращаются к Кате, и тогда он замолкает, а я не спешу сообщать, что в курсе ситуации Кирилла.
Мила с подружками зовут в кино, по магазинам и просто прогуляться, часто заходят ко мне в кафе. Я не противлюсь новой жизни, просто плыву по течению, потому как и сама еще не знаю, куда собираюсь приплыть и где та гавань, что сулит простое тихое счастье. Главное – вынырнуть из шторма, что смел подчистую мою привычную жизнь, не дать тяжелым волнам прибить себя и утащить в открытое море.
Хоть мы с Кириллом сделались кем-то навроде приятелей, стали частью одной компании, у нас на двоих есть тайна – по вечерам мы встречаемся на балконе и изливаем всю боль, которая накопилась в наших душах, в тишину летней ночи. Слишком много боли на двоих.
– Почему никто не прогоняет нас, ведь звук гитары разносится далеко? – как-то раз спрашиваю я.
– Потому что все знают мою ситуацию и сочувствуют мне, – со вздохом отвечает Кир, но я не развиваю тему – время откровений еще не пришло. – Городок-то маленький.
Примерно через неделю после нашего знакомства Мила с девчонками зовут в торговый центр. У меня как раз выходной, и я соглашаюсь. Отправляю в мессенджере сообщение и иду к зеркалу. Бабушка на даче, поэтому для того, чтобы выйти из дома мне требуется лишь причесаться и сменить домашнюю футболку на уличную. Я засовываю ноги в сандалии, вешаю рюкзачок на одно плечо, еще раз осматриваю себя в зеркале и открываю дверь. Пешком дохожу до остановки, на которой мы условились встретиться. Старательно подставляю лицо солнцу и щуру глаза – приучаю себя радоваться простым и доступным вещам, раз уж с серьезными я облажалась.
Лето пахнет цветами, сиренью и теплым асфальтом. Малыши беззаботно визжат, а дети постарше гоняют на велосипедах и самокатах. Слышен шум машин, пение птиц и лай собаки, что надрывается где-то вдалеке. Я пытаюсь осознать себя среди всей этой жизни и не могу, чувствую себя чужой, лишней.
Глава 4
– Привет! – вопреки всему я широко улыбаюсь и целую в щеку Милу. Потом Олесю и Юлю.
Девчонки начинают щебетать, рассказывать о работе и о том, как любят выходные. Юля делает маникюр на дому, Олеся работает кассиром в кинотеатре, а Мила продает кухни.
– Лето – самый сезон ремонтов, – жалуется Мила уже в автобусе. Все форточки распахнуты настежь, и ветер раздувает наши волосы и дарит прохладу, не позволяя свариться живьем в консервной банке старого ПАЗика. – Мне отпуска до сентября не видать.
– Ты уже закончила учебу? – спрашиваю я.
– Ага, дипломированный дизайнер, – хмыкает она. – Почти по специальности устроилась, шкафчики теперь ваяю, посудомойки красиво встраиваю.
Мы дружно прыскаем и умолкаем под строгим взглядом пенсионерки в белой хлопковой блузе. Выходим у единственного приличного торгового центра в городе. «Лето» – гласит яркая надпись. Я почти не ориентируюсь, но девчонки не дают пропасть. В крайнем случае всегда можно вызвать такси – адрес бабушки я помню, так что ночевать на улице не останусь.
Проходим сквозь раздвижные стеклянные двери, и холл с блестящим керамогранитом и охранником в черной униформе встречает нас прохладой кондиционера. Идем мимо кофейни и продуктового супермаркета, Мила тянет всех на второй этаж.
– Мы завтра на пляж с ребятами едем, ты с нами? – спрашивает она меня.
– Поехали, клево будет, – поддерживает Олеся. – У меня тоже выходной. Купим черешни, сделаем бутеры.
Я колеблюсь. Завтра у меня тоже выходной, но я собиралась поехать к бабушке, помочь с грядками. Да и далека я все еще от праздного веселья. Смотрю во все глаза на девчонок – они такие живые, яркие и беззаботные. Прекрасные в своем жизнелюбии. Я тоже хочу снова быть такой. Несмотря на разбитое сердце, жгучую пустоту в животе и отсутствие всяких перспектив.
– Чего тебе в городе жариться в такую погоду? Осень придет, еще успеешь насидеться, – справедливо замечает Юлька.
Смотрю в их горящие предвкушением глаза и соглашаюсь, несмотря на иррациональный страх и неуверенность, что с некоторых пор стали моими верными спутниками. Нужно только бабушку будет предупредить, что не приеду. Достаю телефон и набираю номер. В новой записной книжке имен по пальцам пересчитать можно, остальные я оставила в прошлой жизни, как и старую сим-карту. Бабушка узнает, что я подружилась с внучкой ее приятельницы, и легко отпускает меня с Милой. Все-таки после того, как моя беременность прервалась, напряжение в значительной мере оставляет бабулю. И это заметно невооруженным глазом.
– Только осторожно, – напутствует она напоследок. – И позвони мне, как вернешься, а то ты же знаешь, я не усну.
Звонки – наш с бабушкой ритуал. Я отчитываюсь утром и вечером, а она позволяет оставаться одной, дает свободу и личное пространство и не водит за собой за руку. Дает почувствовать свое доверие, которого, возможно, и нет, но бабушка мудра, поэтому достоверно я знать этого не могу.
– Я еду, – улыбаюсь, а девчонки визжат на весь этаж, не стесняясь, и обнимают меня, будто только что получили подарок мечты, а не сомнительную девицу в компанию.
– Отлично! Чем больше народу, тем веселее, – улыбается Мила.
– Теперь мне нужен купальник, – расплываюсь в ответной улыбке и решаю стать легкой, точь-в-точь как они. Хотя бы попытаться. Или делать вид, что я такая, задвинув то, что случилось, в самый дальний угол памяти, как будто и не было ничего. Ведь если во что-то упорно верить, оно непременно так и происходит!
Щебечущей стайкой мы движемся в магазин белья, где девчонки запихивают меня в примерочную и носят по очереди купальники. Те, что с плавками танга, я отметаю сразу.
– Но почему? – делает вид, что возмущена, Юля. – У тебя отличный зад, это и через шорты видно!
– Ага, ты, наверное, хочешь, чтобы я с покрывала весь не вставала, – отшучиваюсь я и беру из рук Милы закрытый купальник ярко-красного цвета с эмблемой Колы на груди. – Вот этот примерю.
Я нравлюсь себе в зеркале, напоминаю Памеллу Андерсон во всем известном сериале, только с более скромными формами. Живот, моя уязвимая зона, прикрыт – и это главное.
– Но ты же не загоришь нормально, – продолжает настаивать на своем Юля, а я выхожу к девчонкам.
– Ну как? – под прицелом их глаз чувствую себя неловко, оттого прикрываю руками живот, который мне всю жизнь кажется толстым по сравнению с теми, что постоянно печатают на обложках журналов. До них я никак не дотягиваю, хотя, конечно, очень хочу.
– Такую фигуру упаковать в закрытый купальник! – Юлька искренне негодует. – Ты только примерь, не обязательно же сразу его покупать, – она сует мне в руки кучу веревочек, что соединяют совсем уж небольшие клочки ткани. Он на трехлетку, что ли? Или производитель экономил…
Под ее напором я сдаюсь. Раза с третьего удается постичь заковыристую мысль дизайнера – оказывается, тонкие длинные шнурки следует завязывать вокруг талии. Живот в отражении кажется мне особенно надутым и каким-то странным, хотя умом я понимаю, что никаких объективных причин для этого нет, и скорее всего я надумываю. Выдыхаю, обещаю себе выдержать пять секунд позора и дергаю вбок плотную штору кабинки.
– Я как перевязанная сарделька, – жалуюсь сразу же.
– Вообще-то вау, – серьезно говорит Мила.
– Ну, что я тебе говорила! – победно смотрит на меня Юлька.
– Класс, – одновременно с ней выкидывает большой палец вверх Олеся.
Я собираюсь недоверчиво фыркнуть и скрыться за шторой, как слышу мужской то ли стон, то ли мольбу:
