мало списать меня в утиль? Захотели расправиться? Если Катя работает на кого-то, она тотчас сдаст мой адрес. И, да… за мной придут. Не выпуская малютки из рук, прохожу в кабинет. Педиатр в больнице говорила что-то про эту штуку в детской… Слинг, кажется. Ладно, потом с ним разберусь.
– Крошка, папе надо срочно позвонить одному дяде. Не плачь, пожалуйста. Ну… Маленькая моя.
Включаю электронные качели, стоящие на кухонном столе и спешно готовлю дочери молочную смесь. Думай, Дан, думай… Кто мог догадаться «спрятать» меня в этом городе и здесь же поселить другого агента? Зря я поверил, что меня оставят в покое… И зря не доверял людям, рассказавшим правду о Кате. Девчонка жадно сосет смесь и сосредотачивает взгляд на висящей над головой игрушке. На цыпочках пробираюсь в кабинет, выдвигаю верхний шкаф тумбочки и достаю дешевый кнопочный телефон с «левой» сим-картой. Только бы Ян ответил…
– Да, – после бесчисленного количества длинных гудков, отвечает он.
– Это я.
– Черт, Дан! Ты жив? Я же сказал, что звонить мне можно только в случае… Или ты не знаешь инструкций?
– Я в опасности, Ян. Не знаю, кому в голову пришла идея поселить меня в одном городе с агентом, но…
– Постой, о чем ты говоришь? Наших агентов там нет. Да и не за кем…
– Ко мне приходила Екатерина Иванова. Помнишь такую? – прислушиваясь к звукам из кухни, произношу я.
– Ты спятил, старик! Катя умерла. Ее ликвидировали боевики на ингушской границе.
– Ни фига! Они просто сделали так, что она… Ян, пробей мне срочно Роксану Корсун. Сейчас ее зовут так. Ты возле компа?
– Да, но ты… Черт, с тобой точно все в порядке? – недоумевает Ян. Слышу, как по полу скрипят колесики его кресла, шуршат бумаги и клацают кнопки клавиатуры.
– Я до черта серьезен! У меня… У меня родилась дочь, Ян. Жена в тяжелом состоянии в реанимации. Если эта дрянь сейчас сдаст мои координаты, меня пришьют. Теперь ты мне веришь? Я не знаю, что мне делать – забирать ребенка и бежать или… – запускаю пятерню в волосы и с силой их сжимаю.
– Для начала успокоиться, Дан. Сейчас… Подожди немного. Как я завидую вам, ведь вы свободные люди, а я… Все еще в этом дерьме. Ты просишь меня поискать ее во внутренней базе СВР?
– И там тоже. Что-то тут не сходится… Она бы могла просто сдать мой адрес, но не заходить в дом, – размышляю вслух, прохаживаясь по ковру с высоким ворсом.
Ян шумно дышит в динамик, обостряя мое нетерпение до предела. Скрипит шариковой ручкой по бумаге, клацает, клацает… Я сейчас взорвусь от досады!
– Ян, твою мать!
– Нет ее у нас, Дан. Успокойся. Роксана Корсун есть, да… – лениво протягивает Ян, больше походя на сытого кота, чем на «серого кардинала» и «кибермозга» засекреченной организации. – Обычная дамочка. Двадцать пять лет, работает медсестрой в окружной больнице, отделение гнойной хирургии. Живет с мамой, адрес прописки имеется, если надо, скажу. Брат женат на некой Светлане Соловьевой. Живут отдельно. Работает на нескольких работах, характеристики положительные. Обычная девушка, чего ты разволновался? Не станет шпионка приходить к тебе в дом, Дан. Курам на смех? Зачем?
– Что еще? – добавляю сухо.
– Она еще работает у некой ИП Дарья Семеновна…
– Знаю такую, мне сегодня прислали няню из агентства «Родные люди», им владеет эта… Семёновна. Это все?
– Воспитывает сына, пацану четыре года, зовут Ярослав Корсун, – так же лениво – расслабленно произносит Ян.
– Что ты сказал? – слова мгновенно превращаются в острые гвозди и впиваются в горло.
– Не замужем, приводов, судимостей не имеет. Все идеально, кроме того, что Роксана появилась пять лет назад. Ну… С кем не бывает? Дан, ты меня слышишь? Анализы нужны?
– Адрес ее дай, – с трудом выдавливаю.
Без лишних вопросов Ян диктует адрес. Сбрасываю звонок, едва ли не задыхаясь от обрушившейся на меня новости. «Ребёнка не будет, Данил. Я сделала аборт…». Выходит, солгала?
Данил.
Ярость пульсирует в висках, как отбойный молоток. Глубоко дышу, стремясь изгнать эмоции, мешающие мыслить трезво. С одной стороны, я понимаю Катю – предательница, шпионка, сдавшая меня с потрохами неизвестно кому, а с другой…
«Я так люблю тебя, Таир… Никогда не чувствовала ничего подобного».
Ее губы на моих губах, сладкие, как пахлава, терпкий, пропитанный ароматом костра горный воздух, серые глаза, так похожие на утренний туман в ущелье, журчащий ледяной ручей, словно поддакивающий нашим признаниям. Я ее любил… Видел в глазах неподдельную искренность, как и в осторожных, неуверенных словах. А она играла… Дерзко, вероломно, жестоко. Целовала меня, а потом бежала в единственный пункт связи аула и сдавала все, что могла узнать. Интересно, она и в постели лгала?
Мне нужно валить отсюда, вот какой я делаю вывод… Собирать вещи и налегке бежать, куда глаза глядят. Так почему ты раньше не сделал этого, спросите вы? Долгие годы я не мог спать и ходил, напряженно оглядываясь по сторонам. Мне стоило недюжинных усилий стать нормальным гражданским бизнесменом. Я женился на подходящей девушке – без особых чувств – нам просто было комфортно друг с другом, а в прошлом году впервые вышел в свет. Марина очень хотела похвастаться мужем перед подругами, я нехотя согласился… Конечно, она ничего не знает о моем прошлом. Надеюсь, что не знает. А вот я знаю о ней все: горький опыт отношений с Катей научил меня предусмотрительности.
Девочка гулит и сучит ножками, наблюдая за вертящимся мобилем, а я собираю вещи. Не представляю, куда ехать на ночь глядя и с грудным ребенком на руках? И женой, находящейся в отделении реанимации? У дочери пока и документов нет, как и имени…
Молния небольшой дорожной сумки протяжно взвизгивает, а на столе внезапно оживает кнопочный телефон. На него может позвонить только кто-то из своих…
– Да.
– Дан, это я, – произносит в динамик Ян. – Ты еще дома или свалил?
– Еще дома. Я не знаю, куда валить? Жена в тяжелом состоянии, крохотная дочка без имени… Я связан по рукам и ногам, Ян.
– Тебе надо держаться рядом с Катей, – неожиданно произносит он.
– Ты себя слышишь? Это равносильно тому, что я пойду в ФБР и сдамся, – восклицаю, расхаживая по кухне. – Или ты хочешь, чтобы я еще раз пережил этот позор?
– Я проверил кое-что, Дан. Салима выпустили.
– Его же… Он жив?! – захлёбываюсь возмущением. Запускаю пальцы в волосы и нервно отираю лицо ладонью.
– Жив. И вполне здоров. Ты меня взволновал своим звонком,
