унитаз. Аккуратно положив коробку с подлогом обратно в ящик, он нахмурился, как будто сомневался. Да к черту. Буйство гормонов? Пускай докажет на опыте.
— Вот и пострадай недельку, — злорадно ухмыльнулся Кайл. — Разработай себя пальчиками, может, хоть кончишь нормально раз в жизни.
Конечно, гон будет и его мучить, но осознание того, что Джеферсон тоже будет неспокойно, делало альфу счастливым. Он даже надеялся, что когда вернётся, то не увидит свою соседку. Скорее всего, она уже будет хорошо оттраханная каким-нибудь альфой, так что пускай поблагодарит его за помощь.
— Твой сосед уехал, — сообщила Дебора. — Я видела его, садящимся в такси.
Елена нахмурилась, но тут же улыбнулась:
— Вот и здорово, сегодня можем устроить внеочередное собрание нашего клуба, у меня есть пара статей, которые обязаны знать все омеги.
Дебора, если можно так выразиться — подруга, погрустнела, чем вызвала лишь раздражение. Ну подумаешь, не увидит она лишний раз Маквульфа, и что? Не такая большая потеря. Джеферсон видела его каждый день и особой радости не испытывала. Маквульф как пороховая бочка, частенько смотрел так, словно уже раздел и трахнул, а иногда так, будто и прикопал где-нибудь в лесочке.
Елену это раздражало и пугало одновременно. Альфам нельзя было доверять. Они хищники в шкуре добропорядочного гражданина.
Джеферсон считала, что им — омегам — нужно держаться вместе.
Хотя большинство омег в их учебное заведение поступили исключительно для того, чтобы найти себе пару. Осознание этого страшно выбешивало. Даже на занятиях к омегам всегда относились снисходительно. Периодически завышали оценки, чтобы отчитаться перед "обществом без дискриминаций", что у них всё честно. Но так не было. Омеги обычно берегов не видели в своем желании заполучить понравившегося альфу. Конечно, многих отчисляли, но и не все были прикреплены к этой программе.
Елене, можно сказать, повезло. И просто отвратительно, что её поселили с Кайлом Маквульфом.
Об этом альфе мечтали все омеги, казалось, они на собрание ходили, только чтобы на Маквульфа посмотреть. Но тот смотрел на них так, будто готов был свернуть всем шеи. В этом Кайл её устраивал. Но иногда она ловила себя на мысли, что сама на него пялится. Он притягивал взгляд, хотелось того или нет. Ещё бы, его доминантные феромоны не кружили голову только астматикам и потерявшим обоняние.
Но она каждый раз себя одергивала. У неё был план на свою жизнь, и там не место доминантному альфе — будущему вожаку стаи.
Джеферсон намерена учиться и получить диплом, с которым может принести пользу обществу. О таком она мечтала, а вовсе не о Маквульфе.
Она отправила альфе сообщение с вопросом, когда тот вернется, нужно быть готовой ко всему. И неожиданно получила ответ с кучей смайликов о том, что вернётся сосед через неделю. Джеферсон такого не ожидала, хотя, может, Маквульф нашёл себе омегу?
От этой мысли Елена приободрилась и погрустнела одновременно. Но потом откинула ненужные мысли. Если Кайл найдёт себе пару, будет даже хорошо, у него образуется связь, тогда этот альфа окончательно превратится для неё в безобидную бету.
И всё складывалось действительно удачно.
Более чем удачно.
Джеферсон поняла это через два дня после того, как Маквульф уехал. Её подкосила лихорадка, и попадаться идеальному альфе на глаза такой измученной и измождённой было неправильно, но в большей мере стыдно. Альфа бы не упустил шанса поиздеваться над «лидером стаи омег», как он при случае ехидно выражался.
Однако шли дни, а лихорадка не спадала и лекарства нисколько не помогали. На третий день её кожа стала чересчур чувствительной: любое касание к простыням приносило телу невероятно приятные спазмы, от которых она то и дело постанывала, но предпочитала думать, что это от боли.
Целый день Елена провалялась голой в комнате и никому не открывала двери. А к вечеру начало всё тело скручивать, выворачивать и выламывать кости. Сама себя не понимая, она расшерудила постель, превратив её в некое подобие гнезда, где, скрутившись в три погибели, почувствовала себя лучше. Вот только потом сама его разрушила, потому что ближе к утру колени затекли, да и в промежности появился неприятный зуд. Вытянув ноги, она раздвинула их в стороны, и даже жжение, казалось, утихло, но через пару минут неприятные ощущения вернулись, и с гораздо большей силой.
Это была явно не простуда, и Елена сползла с кровати к своему лэптопу, но, как назло, интернет отказывался работать, выдавая одну и ту же ссылку «error». Она, чёрт возьми, тут умирает, а интернет просит денег, которые она так и не заплатила из-за своего ужасного состояния.
Стало труднее дышать, внутренности скрутило в один тугой узел, который мешал повернуться хоть на миллиметр. Искусанные губы покрылись тонкой корочкой и кровоточили от каждого лишнего движения. Завыв от бессилия и страха, Елена собралась позвонить дедушке и сообщить, что умирает и никто её не спасёт! Но внезапно вспомнила про соседа. Лэптоп Маквульфа явно в рабочем состоянии и не пострадал из-за просрочки в оплате. Уж такой альфа никогда бы не позволил себе подобных промахов.
Кое-как Джеферсон доползла до его комнаты, но вот только красная полоса, прочерченная ею самой, не давала сделать шаг на территорию альфы.
Между ногами вновь появился нестерпимый зуд, а по внутренней стороне бедер потекла вязкая смазка, соски вдруг стали какими-то тёмно-багровыми и крупными, чего никогда раньше не было. Всхлипнув, она наплевала на собственные принципы и перебралась на крутящееся кресло Маквульфа, забыв о линии. Интернет работал в лучших скоростях три джи. Быстро погуглив симптомы, Елена застыла, глядя на результат. Течка!
У неё её быть не могло! У неё все лекарства чётко по схеме — никакая течка возникнуть в принципе не должна! Елена задышала чаще и ойкнула, ощутив, как из припухшей вагины вновь потекло — что-то тягучее и горячее. Глухо вскрикнув, она соскочила с кресла. Жирное пятно впитывалось в тёмную ткань, расползаясь к краям обивки.
— Маквульф мне голову оторвёт… — заскулила Елена, хватая одеяло с его кровати, и начала оттирать пятно. По ногам текло слишком сильно, и она не могла удерживать смазку. Колени сами расползались от луж, которые она оставляла, и уже через несколько минут всё одеяло Маквульфа стало влажным.
Джеферсон чуть не взвыла от своей дурости: пятно она не оттёрла, да ещё и одеяло соседа запачкала. Всхлипнув, она утёрла сопли, которые в довершение всех бед пробились из носа, и вдруг застыла. Ткань пахла так приятно, что она уткнулась в неё лицом, повозилась щекой.
