чайник. И, нажав на кнопку, спросила вдруг: — Света, ты давно живешь в этом доме?
— Давно, — Светка от неожиданности вопроса чуть не подавилась остатками блюда с дивным названием «клопс». — В смысле, лет семь. Наверное. А что?
— Какой тут народ живет? — Милана вернулась за стол. — Адекватный?
— Разные люди живут, — задумалась Светка, возя по тарелке остатки лука. — Как и везде, наверное. Вот мои соседи, например, нормальные. Только у них пекинес шумный. И периодически блюет в лифте.
— Чего?!
— Его укачивает в лифте, — добросердечно пояснила Светка. — Но они всегда за ним убирают, не переживайте. А над вами живет такая забавная тетенька, у нее дочка балерина. Она всем про нее рассказывает, хотя та, по-моему, так и пляшет в массовке.
— В кордебалете, — поправила Милана.
— Наверное, — пожала плечами Света. — Но я, если честно, не знаю, как ее взяли в балет.
— Почему? — Милана снова встала и стала доставать чашки. — Толстая?
Толстая — это про Свету. Но она не стала озвучивать вслух свои комплексы.
— У нее ноги — как монгольский лук! — выпалила Светка. — Я удивляюсь, как она в них не заплетается, когда танцует.
Неожиданно раздавший звук заставил Милану обернуться. И она удивленно уставилась на смеющегося брата.
— Света, нельзя быть такой злой на язык, — но в противовес словам Артур улыбался.
— Ну если они у нее правда такие, ты вот сам уви… — и она зажала себе рот ладонь, с ужасом глядя на Милану. Та погрозила ей пальцем, хмурясь. А Светка вдруг затараторила. — Это вы еще нашего дворника, наверное, не знаете. Артур, неужели ты не слышал, как он поет в шесть утра? Он половину дома будит своими песнями.
— Нет, не слышал. А что поет?
— А кто его знает, он же по-таджикски поет!
Тут расхохотались уже оба — и брат, и сестра.
И за чаем случился Светкин бенефис. Она вообще-то всегда считала, что напрочь лишена дара рассказчика, Валерка никогда не давал ей дорассказать, перебивал. Хотя клиентки вроде бы всегда с удовольствием слушали ее байки. Но сегодня Светка превзошла себя. Они хохотали оба — и Милана, и Артур, когда Светка им живописала жильцов их дома. Она и не подозревала в себе такого комедийно-подражательного дара.
— Ну ты мать, даешь, — Милана поправила макияж в уголках глаз. — Сцена по тебе плачет. Ты чем на жизнь зарабатываешь?
— Я? — неожиданно смутилась Светка. — Парикмахер я.
— О как, — изумилась Милана и более внимательно оглядела Светку. Ну да, сапожник без сапог, до себя руки не доходят, волосы проще стянуть в хвост, а от лица челку убрать заколкой. — Сейчас все сплошь стилисты да колориста. А ты — парикмахер.
— А я парикмахер, — согласилась Светка. Неловко встала. — Меня так в училище научили. Я пойду, у меня еще дел куча. Спасибо за…. клоп…сы.
* * *
Звонок в дверь раздался спустя полчаса после того, как Света вернулась домой. Выученная визитами коллекторов, она тихонько подошла к двери и взглянула в глазок. За дверью стояла Милана. Еще неизвестно, кто хуже — сестра Артура или коллекторы. Но Светлана все же принялась отпирать замок.
— Поговорить надо, — не дожидаясь приглашения, Милана шагнула через порог.
Светке осталось только отступить, пропуская незваную гостью.
— У тебя симпатично, — равнодушно бросила Милана, скинув с ног невозможной красоты босоножки.
Света от души порадовалась, что накануне все же поборола свою лень и навела минимальный порядок в квартире. Сейчас, по крайней мере, не стыдно. Но даже на равнодушное «симпатично» не тянет ее обычная однокомнатная квартира с типовым ремонтом от застройщика.
— Чаем угостишь? — Милана по-прежнему вела разговор в «одни ворота», но ее это, похоже, не смущало. И Светка снова проглотила слова о том, что чай они пили буквально полчаса назад. И кивнула.
— Пошли.
— У тебя курить можно?
Светка вздохнула. Валерка курил. Ей кажется, что запах до сих пор не выветрился. Поэтому…
— Кури.
Милана щелкнула зажигалкой, кивнула на поставленное перед ней блюдечко. И, не дождавшись обещанного чая, выложила цель своего визита.
— Я хожу тебя нанять.
— Меня? — Светка поставила на стол две кружки. — Мне кажется, у тебя хватит денег на нормального… стилиста.
— Не притворяйся, что не поняла! — рявкнула Милана. — Я хочу, чтобы ты присматривала за Артуром!
Вот тут Света села. В буквальном смысле. За стол. И молча уставилась на собеседницу.
— Я не могу жить с ним, — резкость в тоне Миланы сменилась усталостью. — Мне надо быть в другом месте да и… Да и Артур бы этого не позволил. Он довел до нервного тика уже трех уборщиц — ну, из клининговых компаний, мне пришлось их уволить — видите ли, они все переставляют, и он потом найти ничего не может. Хотя они клянутся, что… Да и маловероятно это, но… — Милана махнула рукой. — С едой ты сама видела, что творится. Он просто не ест то, что ему готовят. Готовит повар из пятизвездочного ресторана! — Милана раздраженно смахнула пепел. — И что с ним делать, я ума не приложу!
— А я-то… — растерянно начала Света. — Я-то откуда знаю, что… с ним делать?
Милана перевела на нее взгляд. Интересно, у Артура такие же темные глаза, как у сестры — подумала вдруг Света. У девушки глаза были настолько темные, что не виднелся зрачок. А глаз Артура Света так и не видела — он все время не снимал черных очков.
— Скажи, — Милана медленно затушила окурок и тут же потянулась к пачке. — Артур на самом деле сам пригласил тебя в гости? И в первый раз, и во второй?
— Да, — легко соврала Светка. Ну, между прочим, почти не соврала, так-то! Первый раз он ее пригласил точно сам. Да и во второй…
— Он сегодня смеялся… — тихо проговорила Милана, глядя на незажженную сигарету. — Я не слышала, как он смеется, с тех самых пор, как… — она махнула рукой и щелкнула зажигалкой.
Милана молча курила, а Света переваривала услышанное. Но молчать долго было не в привычке Светки Полянской. Тем более, когда у нее накопилось столько вопросов.
— Слушай… А… а что вы здесь делаете? — выпалила она. — Ну, то есть… у вас же денег явно много и… В смысле, райончик у нас тут вполне себе пролетарский, и… — Света замолчала под внимательным взглядом темных, почти черных глаз.
— А это идея Артура, — усмехнулась Милана. — Он до этого жил в другом месте, да. Но ему так скучно, видите ли. Сказал, что хочет жить в обыкновенном доме, среди обычных людей. Почувствовать биение жизни — так он сказал. Адрес сам выбрал. Пришлось ему квартиру здесь покупать.
