порывы, потребовав "не заниматься фигней, а следить за домом".
Несмотря на неудавшийся ужин и ссору, я все равно чувствую себя счастливой. И верю в лучшее. Ровно до того момента, как возвращается муж.
– Не спится, когда совесть не чиста? – ухмыляется он и небрежно скидывает обувь.
Шатко стоит на ногах и, сделав пару нетвердых шагов в моем направлении, опирается о косяк двери. По привычке, выработанной годами и отточенной до совершенства, подхожу к нему, чтобы чмокнуть в щеку, забрать пиджак и…
– Что молчишь? – больно хватает меня за запястье. И впивается в мое лицо мутным взглядом. В нем столько ненависти, что по всему телу проходит дрожь. – Смеешь мне так нагло в глаза смотреть?
– Игорь, тебе не следовало садиться пьяным за руль, – отзываюсь с беспокойством, почувствовав характерное амбре.
– Если бы что-то случилось со мной, вы с подкидышем унаследовали бы все мое имущество. Ты ведь этого хочешь? – бросает обвиняюще.
– Твоя мать сделала бы все, чтобы не допустить этого. Она и сейчас нашей жизнью верховодит. Даже бизнес ты ей доверил, – напоминаю ему. – В случае чего она просто раздавит меня, и ты прекрасно это знаешь. И не смей называть нашего сына подкидышем, – высвободив руку, яростно толкаю мужа в грудь.
Все, что касается Владика, пробуждает во мне дикую фурию. Я готова любого загрызть за своего ребенка. Даже любимого мужчину.
– Нашего? – прыскает он злым смехом. – И хватает же наглости врать, предательница! Права была мама насчет тебя, зря я ее тогда не послушал и женился на тебе, – окидывает пренебрежительным взглядом.
В моей голове мгновенно складывается пазл: в очередной раз свекровь на меня наговорила что-то. Она изначально была против «сиротки из общаги», сыну прочила дочь одного из своих богатых партнеров. Но Игорь все-таки сделал мне предложение, и тогда Елена Евгеньевна сменила гнев на милость и вызвалась лично организовать свадьбу. Она поддерживала нас, когда стал известен диагноз ее сына. Чуть ли не пылинки с меня сдувала за то, что я согласилась на ЭКО. Я наивно верила, что победила наша любовь, но сейчас… Не понимаю, что происходит.
Собираюсь молча уйти, чтобы не выслушивать несправедливые оскорбления.
– Мы недоговорили, – сильная хватка сжимает плечо. А перед глазами возникает телефон мужа с открытой почтой.
И развернутый документ.
– Это что? – тычет мне в лицо результат теста ДНК.
Вижу имена мужа и сына. И итог. Отрицательный.
– Ошибка, – растерянно выдыхаю, протягивая руку к телефону.
Несколько раз перечитываю заключение, а потом перевожу непонимающий взгляд на Игоря:
– Мы же ЭКО делали. Ты лично присутствовал в тот день. И мама твоя с врачами договаривалась, – пожимаю плечами, а сама трясусь от нервов. – Как?
– И мне интересно, как? – рычит на меня с необузданным гневом. – Попытка провалилась, и ты решила проблему на стороне? А я ведь с первого дня чувствовал, что ребенок не мой, – сокрушается так, будто я последняя стерва и обманула его. – Он даже не похож на меня ни капли! Жаль, я поздно тест сделал, надо было сразу вас выгнать, – цедит сквозь зубы. – С кем его нагуляла?
Мои ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отвесить мужу пощечину. Но он в гневе и под алкоголем, не контролирует себя, а наверху спит Владик. Не могу им рисковать.
– Какой бред! Ты меня ни на шаг не отпускал, запер в четырех стенах, ни на одно мероприятие с собой не брал, в свет не выводил, даже с друзьями и компаньонами не знакомил, – задыхаюсь от обиды. – И теперь обвиняешь в измене?
– Факты – упрямая вещь, – кивает на проклятый телефон.
– Переделай тест!
– Я сдал материалы сразу в несколько лабораторий, – открывает другие письма. – И результат всюду один!
– Какой-то страшный сон, – отчаянно качаю головой.
Игорь кривится так, будто его тошнит от одного моего вида. Разворачивается, шагает к лестнице.
– Мы обсудили ситуацию с мамой, и я решил… – проговаривает задумчиво. – Собирай вещи и проваливай вместе со своим подкидышем, – бросает, не оглядываясь. – Чтобы утром вас в моем доме не было. Документы на развод мой юрист пришлет. И только попробуй не подписать! – все-таки оборачивается, чтобы выстрелить в меня яростным взглядом, от которого хочется спрятаться. – А я найду женщину, которая родит от меня. Кровного наследника, а не…
– Пап? – доносится тихо и испуганно.
Из-за огромной фигуры Игоря не сразу можно различить крохотного малыша. Владик стоит сонный, прижав к себе подушечку, оформленную в виде машинки из мультика, и со страхом смотрит на отца.
Со всех ног несусь к нему, чтобы в случае необходимости защитить сына. Переживаю, что муж может обидеть его. Он и раньше не проявлял особой любви к ребенку, а что сделает сейчас, когда перестал считать его родным?
Игорь обходит малыша, как прокаженного. Как грязного дворового щенка. И скрывается в кабинете, громко хлопнув дверью.
– Ма! – вскрикивает сын, пугаясь еще сильнее и срываясь в истерику.
Обнимаю его поспешно, прижимаю к груди, покачиваю и по макушке поглаживаю. Плачу вместе с ним, не зная, как быть и что сделать, чтобы достучаться до мужа. Ведь он ошибся! Ошибся! И обязательно поймет это.
Но приглушенный голос, доносящийся из кабинета, забирает последнюю надежду:
– Я передумал! Никакого утра! Катитесь к черту! Прямо сейчас!
Шагаю по освещенной аллее элитного коттеджного поселка. По идеально ровной плитке. Мимо шикарных, но бездушных домов. В некоторых горят окна, в других – люди уже крепко спят.
И только я бреду в никуда, подставив мокрое от слез лицо холодному осеннему ветру. На сгибе локтя держу Владика, который обнял меня за шею, уложив голову на плечо, и пытается дремать. Рука онемела от тяжести моего трехлетнего бутуза, но вторая занята – тянет за собой чемодан на колесиках. Небольшой, забитый впопыхах. В основном, там вещи сына, любимые игрушки, наши документы, пара костюмов на выход. Свою одежду я толком не собрала, особенно теплую. Места на такие объемы не осталось. Накинула на себя пальто, сумку через плечо...
«В чем пришла, в том и уйдешь», – набатом бьют ледяные слова Игоря.
От резкого порыва ветра зажмуриваю глаза и всхлипываю. Сильно, громко, надрывно.
–
