миниатюрной сгорбленной старушкой, помогая ей взобраться по ступеням. На то, чтобы поднять ногу, у неё уходило, казалось, не меньше часа, а чтобы подняться на ступеньку — годы. Наконец она оказалась в салоне, а за ней — и я. Пассажиры перестали суетиться, пытаясь разместиться поудобнее, и во всю пялились на меня, идущую в белом громоздком подвенечном платье, без сомнения замечая размазанную тушь на моём лице. Если кто-то станет искать сбежавшую невесту, посетители вокзала тут же укажут на меня.
Моё платье задевало всех, кто сидел в проходе, с первого по восемнадцатый ряд, где мне наконец удалось найти свободное место у окна. Я боком пробралась на своё место и уселась, прижимая Библию к груди.
— Пожалуйста, господи, помоги мне выбраться отсюда благополучно, — прошептала я.
Каждая машина, останавливающаяся у автовокзала, каждый мужчина, выходящий из машины, вызывали у меня панику. В любую минуту мог появиться Шон в костюме в компании своего зятя, сестры и друзей в попытке меня остановить.
Мотор автобуса размеренно гудел, я смотрела, как водитель с вокзальными служащими грузят багаж и обсуждают что-то несущественное, что не стоило и минуты времени сидящих в автобусе людей.
Наконец водитель кивнул и залез в автобус, усевшись на своё место. Он взял микрофон и монотонным сдавленным голосом, предварительно пошутив, объявил, куда мы едем, и зачитал правила безопасности.
Я представила, что вижу через большие окна, как Шон пробирается через толпу, отыскав меня взглядом.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — беззвучно шептала я. Моя коленка снова задёргалась, в груди нарастал крик.
Когда я уже была готова встать и поторопить водителя, тот наконец закрыл дверь и врубил передачу, тронувшись с места. Автобус притормозил перед тем, как выехать на дорогу, и я откинулась на спинку сиденья и с облегчением выдохнула.
Мне удалось сбежать.
Трекс
— Спасибо, Ставрос, — сказал я, держа за основание холодную пинту, которую он только что поставил передо мной.
Соль с салфетки песком ощущалась на моих ладонях — ещё одна вещь, напоминающая мне семейную гостиницу, в которой я останавливался ранее в этом году. Это был мой второй визит в отель «Колорадо Спрингс», и хоть обслуживающий персонал гостиницы был более любопытен, чем мне хотелось бы, кровати были удобными, а простыни — чистыми; и даже несмотря на то, что отель был забит под завязку пожарными боевыми расчётами, я мог всё так же вести уединенный образ жизни.
— Для пива никогда не рано. Тут было людно, так что у меня не было возможности сказать тебе, что я рад твоему возвращения, Трекс, — ответил он, повернувшись, чтобы принять следующий заказ. Пришлось следить за его губами, чтобы расслышать его посреди низкого гула разговоров в гостиничном лобби. Грохот гранат и взрывчатки, взрывающейся слишком близко, а также шум стрельбы плохо сказывались на слухе, ухудшая слышимость речи среди фоновых шумов.
Меня окружало более двух дюжин пожарных из боевых расчётов, болтающих обо всём на свете — от линии огня до пляжных домиков в Мехико. Их присутствие было плюсом, хотя бы потому, что не приходилось днём пить в одиночку. Радостная болтовня напоминала скорее встречу выпускников, чем штаб-квартиру дюжин межведомственных отрядов, готовящихся к схватке с пожаром в Королевском Каньоне, пожирающим тысячи акров всего в нескольких милях от города.
— Что приводит тебя в город раз за разом? — спросил Ставрос, опуская стакан в мыльную воду в раковине за баром. Он напоминал мне типичного бармена из кинофильма. Как по мне, так жилетка, галстук-бабочка и чёрные брюки были перебором для пародии на «Холидей Инн», но сам он пародией не был. Он задал мне вопрос, ответа на который у меня не было.
— Работа, — просто ответил я.
— Что, пожар? Ни за что бы не признал в тебе межведомственного парня.
Я притворно улыбнулся ему, не колеблясь. Ставрос поверит в моё враньё, и мы оба продолжим свой день. Маневрировать вокруг правды было совсем несложно для меня. Имея строгого отца, занимающего пост проповедника-баптиста, я наловчился говорить полуправду и оправдывать ложь. Правило номер один: никогда не раскрывай всю информацию целиком.
Для Ставроса не стало бы «прыжком веры» поверить, что я был одним из членов боевого отряда пожарных — наземная команда, вертолётный десант или начальство. Моя бывшая постоянно жаловалась, что я не особо разговорчив, и она была права. Стоило проговориться, кем я был и где, и возникали неизбежные вопросы о том, что я повидал, и никто — а я менее всего — не хотел бы по правде это услышать.
— Просто следую туда, куда прикажут, — ответил я, сделав глоток.
Ставрос не повёлся на это.
— Тебе никто не приказывает. Ты сам похож на босса.
— Один из боссов, — ответил я. А ведь это было правдой, хоть контекст был и неверным. Мой мобильник завибрировал, и я отошёл от бара, кинув на стойку банкноту в десять долларов.
Звонящий высветился на экране как «неизвестный», что означало, что это был мой новый работодатель. Я направился в один из углов лобби, где меня не могла услышать растущая толпа пожарных.
— Трекс, — ответил я на звонок, прижав телефон к уху.
— Приветствую, мистер Трекслер. Меня зовут Бьянка Калдерон. Я административный ассистент генерала Талли, завтра я буду показывать вам объект. Вам удобно разговаривать?
— Так точно, — ответил я. Бьянка работала с военными. Она привыкла к коротким, простым ответам.
— Я буду ждать вас у первых ворот в ноль-пятьсот. Мы оформим вас, а затем мы с вами двинемся через ворота «два» и «три». Оттуда мы попадём в комплекс. По завершении короткого осмотра, я покажу вам вашу штаб-квартиру, а затем вы встретитесь со своей новой командой в ноль-шестьсот. Генерал будет ждать вас в ноль-восемьсот.
— С моей командой? — переспросил я, стараясь скрыть удивление. — Со всеми?
— Да, сэр. Со всеми членами вашего подразделения.
— Отлично, — я посмотрел на свои часы. — Увидимся в ноль-пять.
— Доброй ночи, мистер Трекслер.
— Просто Трекс. До встречи, мисс Калдерон.
— Просто Бьянка.
Я завершил вызов и убрал телефон в задний карман, возвращаясь с пивом на то место, где сидел раньше. Последние пять лет я ни разу не видел своё подразделение в полном составе, и будет здорово снова собрать нашу старую команду вместе, даже несмотря на то, что мы все находились на разных стадиях возвращения к гражданской жизни.
На моём месте сидел кто-то чуть крупнее меня. У него были растрёпанные тёмные волосы, а кожа напоминала альбом для рисования.
