— Привет, Саша!
— Эй, вы двое.
— Мама работает все выходные, — пожаловался Рэв.
— Можем ли мы остаться с тобой? — Спросила Оливия, бросив на меня умоляющий взгляд.
Черт. Я не видела этих детей несколько недель и чувствовала себя плохо из-за того, что они так часто оставались одни. Джина работала на двух работах, чтобы свести концы с концами, днем в том же стоматологическом кабинете, где я была секретарем, а затем ночью официанткой. Она была той, кто изначально рассказала мне о работе и замолвила за меня словечко.
— Я должна позаботиться о нескольких вещах сегодня вечером, но я буду завтра. Мы проведем день вместе. Как это звучит?
Рэв сделал сальто и приземлился на спину, поскольку воздух был выбит из его легких, но она снова поднялся.
— Хорошо!
Оливия казалась озадаченной.
— Ты принесешь пиццу?
— Конечно, Лив. Я обещаю.
Она робко улыбнулась.
— Хорошо.
— И рутбир! — Добавила Рэв.
Смеясь, я согласилась.
— Конечно. Вы остаетесь одни в доме. Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится сегодня вечером. Я смогу быть здесь через пятнадцать минут.
Рэв показал мне большой палец, и Оливия кивнула, прежде чем побежала к батуту, оттолкнув своего брата с дороги, когда она начала прыгать в середине. Он отскочил в сторону и покачал головой, но не разозлился. Он был терпелив с ней, и я не слишком беспокоилась. Эти дети справлялись сами по себе.
Не мне было судить, часто ли они были дома одни. У детей была школа, которая уберегала их от неприятностей. Они слушали свою маму по выходным и помогали по дому. Ответственность слишком зрелая для их возраста, но жизнь не всегда была такой легкой, как нам хотелось. Я забрала последнюю сумку из дома и снова помахала детям, желая, чтобы был какой-то способ сделать больше для Джины.
Внедорожник был загружен, когда я вернулся, чтобы запереть, дважды проверив дверь, и что я установила сигнализацию, на которой настаивал Боди. Он никогда много не говорил, но я была уверена, что клуб присматривал за этим местом, даже когда никого не было дома. Один из байкеров был гением с компьютерами и технологиями. Я мало разговаривала с Ксеноном, но он поразил меня как невероятно умный и изобретательный человек.
Я включила свет на крыльце и закрыла дверь, убедившись, что все готово. Нахмурившись, я задалась вопросом, почему свет не работает. Опустив голову, чтобы открутить бра, я обнаружила, что розетка пуста.
Странно.
Я знала, что здесь была лампочка, когда я была здесь в последний раз. Конечно, возможно, она сгорела или даже каким-то образом сломалась, но украдена? Это вообще не имело никакого смысла. Я не убирала ее. Триш здесь не было.
Кто бы выкрутил переднюю лампочку другого человека и украл ее?
Паника пыталась подступить со всех сторон, поскольку я сразу же сделала поспешные выводы и забеспокоилась, что каким-то образом снова стала мишенью. Прерывисто вздохнув, я вернула бра на место и вздернула подбородок, решив не позволять страху управлять своей жизнью. Вероятно, это был розыгрыш. В этом районе жило много молодых людей, и не было ничего неправдоподобного в том, чтобы думать, что это была шутка.
Я надела солнцезащитные очки, забралась на водительское сиденье внедорожника, включила Avenged Sevenfold и направилась к Перекрестку, громко подпевая тексту песни всю дорогу. К черту это. Я гнался за своим счастьем и позволила мирским заботам исчезнуть.
— В чем дело, брат?
Я глубоко затянулся сигаретой, прежде чем ответить, все еще пытаясь успокоиться после разговора с Гримом.
— Чертова тонна дерьма, — наконец пробормотал я.
— Я услышал тебя. — Рейт прислонился к бетонному фасаду. Одна нога была перекинута через другую в лодыжках. — Дерьмо со Скорпионами подходит к концу.
— Дело не только в этом, Рейт. Это чертовски личное.
— Сурая и Саша. — Он понял, что мое дерьмовое настроение связано с потерей одной женщины и почти опозданием, чтобы спасти другую.
— Да.
— Что ты чувствуешь? — Рейт не спрашивал очевидного, хочу ли я что-то с этим сделать. Он уже знал. Он спрашивал, собираюсь ли я переждать, как просил Грим.
— Выбор невелик. Не могу пойти на поводу и рисковать, что что-то случится с Сашей или ударит по клубу. У меня чертовски связаны руки.
— Мне это не нравится.
— Ты не одинок в этом.
Мамонт вышел из клуба, его выражение лица было бурным, когда он направился в мою сторону. Если бы я не был братом и абсолютно уверен, что он не собирается надрать мне задницу, я бы испугался трехсот с лишним фунтов мышц, которые он набросил на свое большое тело. Парень был шести с половиной футов ростом, с такими широкими плечами, что ему приходилось поворачиваться боком, чтобы входить и выходить в Перекресток. Большой ублюдок был нежен, как мышь, пока ты его не разозлил, тогда он был как атакующий бык, и за этим было чертовски красиво смотреть.
Его Жнец был настолько диким и неприрученным, что он был самым непредсказуемым из всех нас, и это о чем-то говорило, учитывая и Раэля, и Ганнибала, и их ебанутую чушь.
Я кивнул головой в его сторону и стоял на своем, готовый к любой брани, которую он собирался произнести о преданности клубу и о том, чтобы не создавать проблем с Картелем и Скорпионами больше, чем у нас уже было. Удивило меня до чертиков, когда Мамонт достал сигарету, закурил, сделал пару медленных затяжек, а затем улыбнулся.
— Я хочу трахнуть этого Чамуко.
— Я моргнул, уставившись на Вице-президента, как будто он потерял свой чертов разум.
— Чеееерт, — выдохнул Рейт, растягивая слово громким хохотом. — Ты, блядь, сумасшедший, Мамонт.
Он пожал плечами.
— Я прикрываю спину Грима, но никто не смеет угрожать старушке или брату.
— Что ты говоришь? — Мне нужно было, чтобы он высказался абсолютно ясно, потому что я не мог отказаться от своего слова данное президенту. Не только это, но и никаких новых угроз не поступало с Рождества, что вызвало целый ряд новых вопросов в моей голове. Чамуко молчал два месяца.
Или я так думал.
— Грим сказал, что у тебя связаны руки.
Я кивнул, стараясь снова не разозлиться.
— Он ни хрена не говорил обо мне.
— Черт, — выругался Рейт, в его взгляде было восхищение. — Я люблю тебя, брат.
Мамонта это позабавило.
— Ты идешь со мной, Рейт.
В его глазах плясало возбуждение.
— Черт возьми, да.
— Собираюсь взять Экса и Диабло тоже.
— Хорошо. А что насчет Раэля?
— Я придерживаюсь этого мнения. Раэль встанет в очередь.
Мамонт был единственным, кто мог сказать это дерьмо и иметь это в виду. Раэль был сержантом по оружию не просто так, и он не подчинялся приказам ни от кого, кроме Грима. Он уступил Папе и Экзорцисту, но это было в основном из-за того, что они были старейшими членами клуба и основателями. Уважение было заслужено, и, если я что-то и понимал о Раэле, так это тот факт, что он был лояльным и поддерживал иерархию клуба.
Он не пошел бы против своего президента или вице-президента.
— Каков план? — Спросил я, горя желанием узнать, что Мамонт имел в виду.
— Собираюсь прокатиться и посмотреть, какое дерьмо мы можем замутить. Чамуко часто посещает несколько местных баров в окрестностях Вегаса. Планирую найти его, а потом поболтать.
Нахмурившись, я не был уверен, что это лучшая идея. Что, если он залег на дно, и это выведет его из себя? Подвергнет ли это Сашу большей опасности?
— Откуда информация?
Мамонт одарил меня широкой улыбкой.
— У меня есть свои источники. Давай просто скажем, что есть милая маленькая испаноязычная девочка, которую Чамуко любит трахать регулярно. У него развязывается язык, когда он выпивает. Ей платят за то, чтобы она время от времени вводила меня в курс дела.
