-Вадим, ты серьезно? У меня есть родители, братья… - запнулась. Опять вспомнила о Веньке. Чего только мне стоило не заплакать в этот момент. Но я сдержалась. Хотела выстоять этот разговор до конца, дождаться, когда Вадим уйдет. А после… После дать волю всем своим эмоциям. –В конце концов, мне не пять лет. Я могу сама позаботиться о себе и о ребенке.
-Да? Наивная, глупая девочка. А ты в курсе, что твои родители в долгах, как в шелках. Кто бы им помог сначала? Веня, как я понимаю, бесследно исчез. А Глеб… Он не теряет времени, надеясь прибрать к рукам компанию брата. Впрочем, ты сама все скоро узнаешь. Думаю, твоей семейке не до тебя.
-Очень плохая и неправдоподобная попытка меня…
-Хватит! – громко бросает коробочку с драгоценностью на пол. А я замираю в испуге. –Алиса, мне надоел этот бессмысленный разговор. Если ты думаешь, что можешь так просто уйти от меня, то ты очень заблуждаешься. Такая ошибка может стоить тебе многого. Поверь мне, ты пожалеешь!
-Вадим, только не надо мне угрожать, ладно? Что бы ты сейчас не сказал, это не изменит моего решения. Мы разводимся. Хочешь ты этого, или нет. Сегодня же свяжусь с адвокатом. Пусть начинает готовить документы для бракоразводного процесса.
-Я тебя услышал, Алиса. Так и быть… Будь по-твоему.
Он хитро улыбнулся, оскалив зубы. Затем встал и направился к выходу. Не оборачиваясь…
Ну вот и все.
Эпоха счастливого брака закончилась болезненным предательством мужа. Я любила его… Я так любила его. А оказалось, что от любви до ненависти тоже всего лишь один опрометчивый шаг.
И теперь непонятно, где заканчивалась правда и начиналась ложь. Сколько еще обмана было в наших отношениях? А может, наши отношения от начала и до конца были ложью, самообманом?
Хочется выть и кричать от боли… Но вместо этого тихонько всхлипываю, уткнувшись носом в подушку… Не хочу, чтобы кто-то был свидетелем моей слабости.
Внутри меня огромная дыра. Но я знаю, чем смогу ее залатать. Как только я увижу мою девочку, боль будет вытеснена счастьем, надеждой и новой бесконечной любовью.
Глава 6.
-К сожалению, ребенок не выжил, - раздался голос врача, точно гром среди ясного неба. Он пробрал каждую клеточку моего тела, начиная кончиками пальцев, и заканчивая мозгом.
Да, заканчивая мозгом…
Потому что до меня не сразу дошел смысл сказанных врачом слов.
-Что? – зачем-то переспросила.
Разве это нормально? Заставлять себя снова и снова услышать эти три самых страшных для любой матери слова.
-Ребенок не выжил, - более чем равнодушно повторил. – Мне очень жаль, - добавил для галочки.
«Мне очень жаль»…
Еще три слова, которые станут самыми ненавистными за последующие дни. Людям кажется, что они поддерживают. Но на самом деле добивают еще больше. Каждый раз давят на больной мозоль, посыпают кровоточащую рану солью…
-Но… - я все еще не верила. Нет, точно произошла какая-то ошибка! – Мой муж… - губы дрожали совсем не от холода, все тело знобило, не в силах сопротивляться всей той боли, которая зародилась во мне. –Он сказал, что с девочкой все хорошо.
-К сожалению, врачи – не волшебники. Мы сделали все от нас зависящее. Так бывает. Ребенок был слабеньким. Первые сутки – кризисные. Недоношенным детям не всегда суждено их пережить.
-Нет… - мои глаза наполнялись слезами. –Неееет, нет-нет-нет… - нервный смех. –Неееееет. Это не правда… Зачем вы мне врете! Вы все врете! Нееееет! Я хочу видеть мою девочку! – захлебываясь слезами, кричала я. –Верните мне ее! Верните на место! – ладонями водила по животу. –Зачем вы забрали ее? Зачем! Отдайте! Верните ее на место… Ааахааааа… - это был стон, полный боли и отчаяния.
Я почувствовала укол, после которого мне стало легче. По крайней мере, на время… На очень короткое время.
Я не кричала… Внешне могла казаться отстраненной и спокойной. Но это только внешне.
Ни одна живая душа не знала, что в тот момент творилось внутри меня.
Я медленно умирала, находилась в агонии. Я не хотела бороться, не хотела жить. Проклинала себя за то, что осталась жива.
Белые стены сменились бледно-голубыми. Удобная вип-кровать – старой скрипучей кушеткой. Пронзительная тишина – радостным галдежом счастливых рожениц. Вадим не стал продлевать вип-палату, поэтому меня перевели в общую. Если он думал, что меня это заденет, то он ошибался. В те дни меня совсем не беспокоили такие мелочи.
Я вообще смутно помню неделю, проведенную в больнице. Мне кололи много успокоительного, чтобы я своей истерикой не пугала еще не родивших девушек и не мешала счастью новоиспеченных мамочек. Потому я напоминала бесполезный овощ, незаметную тень, на которую почти никто не обращал внимания.
В один из редких моментов, когда я находилась в сознательном состоянии, я услышала разговор, который въелся мне в память, точно плесень…
-Я слышала, медсестры шептались, что она ребеночка потеряла…
-Беда какая! Ну ничего, девка молодая, еще родит.
-Не родит. Ей там все удалили, по-женски. Представляешь? Кому она теперь нужна такая? Бракованная…
Бракованная.
Терпеть больше не было сил. Даже большая порция успокоительного, которым меня пичкали все это время, не могла заглушить мою боль.
Я плакала долго… Бесконечно.
Меня опять перевели в отдельную палату.
Ко мне никого не впускали, боясь нарушить и без того пошатнувшуюся психику. Да я и не хотела никого видеть.
А потом меня "заставили". Ко мне пригласили перинатального психолога…
-Нужно научиться жить дальше с этой болью.
-А если я не хочу жить?
-Придется…
Наш разговор длился больше часа. Сама не поняла, как сумела вывалить ему все. Удивительно, но он смог подобрать правильные слова.
Боль никуда не делась. Но мне стало легче… Самую малость. Теперь я хотя бы смогла нормально дышать, не задыхаясь от бесконечных слез, которые душили меня тугой удавкой.
Глава 7.
-Мамочка, почему так больно? – я лежала головой на маминых коленях. Она нежно гладила мои волосы.
Как раньше…
Когда у меня первой в старшей группе детского сада выпал зуб. И дети смеялись надо мной, обзывая беззубиком. Мама тогда говорила: «Ничего. Это не самое страшное, девочка моя».
Или когда я получила первую двойку. Ее неизменное - «это все ерунда», сразу поднимало мне настроение.
И даже когда я, по уши влюбленная в Сережу, плакалась ей из-за того, что он меня не замечает. «Моя глупышка! Ты у меня самая красивая» - говорила она.
Разве все эти «проблемы» были настоящими? Точно нет…
И сейчас, столкнувшись с реальной трагедией, больше всего на свете мне нужна была мама.
Ее поддержка и любовь. Настоящая и чистая.
Я знала, что она никогда меня не предаст.
Всегда будет рядом.
-Поплачь, девочка, поплачь. Слезы не лечат, но вместе с ними отступает боль. Хотя бы маленькая ее часть, - она плакала вместе со мной.
Помню, как она обрадовалась, когда я сообщила ей о своей беременности. Мама отчего-то тоже была уверена, что будет мальчик. Замечала во мне какие-то изменения – приметы, говорящие о том, что родится сын.
А когда мы узнали пол ребенка, она очень обрадовалась и купила самое красивое детское платьице в подарок.
А теперь что? Теперь ничего этого нет. И больше ничто не имеет смысла.
В роддоме я провела 6 дней. Только на пятый день я стала приходить в себя, потому что до этого я находилась, словно в тумане.
Позвонила маме, но сразу говорить не смогла. Потому что я не могла произнести вслух то, что сказал мне врач.
-Меня завтра выписывают в 12 дня. Сможешь приехать? – стараясь не заплакать, выпалила я.
-А Вадим?
-Мамуль, так ты сможешь приехать?
-Конечно, я буду.
Тогда я еще не понимала, почему мама спрашивала о Вадиме.
Но беседа с главврачом, тем самым, который и сообщил мне страшную новость, все расставила по своим местам…
