дороге.
— Мы заплатим, — добавляет Мартин.
Задумываюсь буквально на секунду. За гаражом пристроен летний душ для работников, но вряд ли стоит мыть там чемпиона мира и его клона, которые унаследовали миллиарды.
— В доме есть гостевая комната с душем, она убрана и заперта, и у нее отдельный выход на террасу. Можете даже отдохнуть, там двуспальная кровать. Или, хотите, я принесу раскладушку?
— А что, если в твоей комнате… — начинает игриво Марк, но брат его перебивает.
— Конечно, гостевая комната нам подойдет, Каро. Мы тебе очень благодарны.
— Тогда я принесу полотенца. Идите за мной, — направляюсь к дому, а у самой сердце срывается вниз и летит в глубокую пропасть.
Хорошо, что у гостевой комнаты отдельный вход, иначе я бы сама сорвалась баррикадировать дверь в свою комнату. Точно знаю, если Марк увидит себя над моей кроватью, я умру от стыда.
В гостевой ванной проверяю, все ли есть в наличии. Выдаю парням полотенца и срываюсь на бег, чтобы успеть приготовить бутерброды.
Включаю гриль, достаю запеченную куриную грудку. Она вчерашняя, но для вкусных сэндвичей это не помеха. Ананасы, соус, салатные листья. Я сама не успела позавтракать. И в другое время у меня бы уже слюнки текли, но сейчас я не могу себя заставить съесть ни кусочка.
Собираю огромные трехэтажные сэндвичи, прогреваю их в гриле. Кофемашина в режиме готовности — я сама люблю горячий кофе, поэтому мы ждем с ней вместе.
Пока сервирую столик на террасе, из гостевой по очереди появляются Громовы — сначала Мартин, за ним Марк. Они по-прежнему с обнаженными торсами, выходят на террасу и падают на диваны.
Это наша семейная терраса. Мама постоянно твердит отцу, что нам надо расширяться. Ее мечта — небольшой отель на несколько номеров и ресторан, а не кафе с тремя столиками. Я топлю за автомойку, а папа минимум за шиномонтаж. В идеале — полноценный автосервис.
Но пока есть только заправка и название «Четыре колеса».
— Каро, тебе сколько лет? — лениво спрашивает Марк, развалившись на диване.
— Восемнадцать.
Мартин удивленно приподнимает бровь и отставляет чашку.
— Правда? Я думал, ты еще школьница.
С достоинством молчу. Школу я закончила в прошлом году, но так никуда и не поступила. Потому что не могу позволить отцу отдать за мою учебу деньги, которые он собирает на расширение бизнеса.
Сэндвичи парни приговорили за смехотворный отрезок времени. Теперь медленно и с удовольствием пьют кофе, растягивая удовольствие.
Я довольствуюсь запахом. Не представляю, что смогу пить кофе и непринужденно болтать с Марком. Да даже с Мартином. Я свое имя еле вспомнила.
Потом выпью, когда они уедут. Сяду вот тут в тени на диван, а может даже лягу, потому что до сих пор трясутся ноги. И буду вспоминать каждый взгляд, каждый жест, каждое сказанное слово.
— Спасибо тебе, малыш, — Марк встает с дивана с явным сожалением. — У тебя здесь уютно.
— Да, Каро, ты нам очень помогла, — поддерживает брата Мартин.
Они оставляют сумму, впятеро превышающую чек, и спускаются с террасы во двор под мои протестующие стенания и причитания. Я хочу вернуть половину, они отказываются.
— Лови, — Марк достает из багажника белую футболку и бросает в брата. Сам натягивает такую же. Они грузятся в спорткар, сигналят мне на прощание. Марк заводит двигатель.
Автомобиль трогается с места, и мне чудится противный негромкий писк. На автопилоте бросаюсь вдогонку машине и прислушиваюсь. А теперь уже нет…
— Что такое? — Марк притормаживает. — Ты что-то забыла?
— Вы давно проверяли тормозные колодки? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Мы перед дорогой провели полную диагностику автомобиля, — говорит с пассажирского сиденья Мартин.
— Мне показалось, они пищат, — возражаю я.
— Это наша собственная станция техобслуживания, — говорит Марк вежливо, чтобы я не думала, что меня посылают. — У нас нет причин им не доверять. Но давай проверим.
Он делает вокруг меня несколько кругов, а я вслушиваюсь изо всех сил.
Если бы я знала то, что узнаю потом.
Если бы я только могла представить.
Если бы могла хоть на секунду допустить, я бы легла поперек дороги, но не выпустила их со двора.
Но я ничего не знаю, и в этот раз ни характерного скрипа, ни писка не слышу. С тяжелым сердцем открываю ворота. Марк притормаживает и протягивает мне визитку.
— Выше нос, малыш, все будет хорошо. Держи, это мой личный номер. Захочешь посмотреть, как я катаюсь, позвони или напиши. Организуем тебе доставку и теплый прием, — он подмигивает. Мартин машет рукой, и спорткар выезжает за ворота.
Долго стою с визиткой в руках, глядя на опустевшую дорогу, разворачиваюсь и медленно бреду к дому. Сердце давит будто на него уронили бетонную плиту. В душе пусто и гулко. Если бы в нее можно было крикнуть, уверена, меня оглушило бы эхом.
И да, кофе я до сих пор так и не выпила.
Громов
— Забавная малышка, — говорит Мартин, кивая в сторону девчонки в сарафане, пока я выруливаю за ворота.
Слежу за его взглядом в зеркало заднего вида. Девчонка так и стоит посреди двора с видом потерявшегося ребенка. Перебирает пальцами подол сарафана, как будто ее отчитали в школе и теперь грозятся вызвать родителей.
— Обычная, — отвечаю неохотно, нет желания обсуждать Каро.
— Она на тебя смотрела как на божество.
— Не неси ерунды.
— Я тебе точно говорю. Я твоих фанаток вычисляю интуитивно.
Может он и прав, но сейчас это раздражает.
— Ты пристегнулся?
— Пристегнулся.
— Тогда погнали.
Выворачиваю на трассу и разгоняюсь. Мартин скучающе смотрит на дорогу, а я пытаюсь понять, почему мое настроение стремительно несется вниз.
И если это касается Каро, то как именно?
— Она тебя зацепила, — вдруг говорит брат, и я вопросительно хмыкаю.
— С чего такие выводы?
— Мне так показалось. Если я прав, то может, нам стоило остаться?
— Вот ты сейчас пошутил, Мартин?
— Нет, — качает головой брат, — гостевая у них приличная, кровать просторная, меня бы устроило.
— Тебя? — уточняю.
— Ну да. Тебя бы Каро к себе позвала.
— А если нет?
— Тогда ты пошел бы к ней сам.
— Ошибаешься, — качаю головой, — она не в моем вкусе.
— А мне показалось, что…
— Тебе показалось, — перебиваю брата, — вчерашние школьницы не мои влажные мечты.
— Что в них не так?
— Даю голову на отсечение, что она девственница. А я после Грейс зарекся с ними связываться.
— С Грейс ты себя повел как кусок дерьма.
— Сама напросилась.
— Ты и сейчас продолжаешь себя так вести.
— Не читай мне морали, Марти.
Брат замолкает, а я нехотя признаюсь, что он прав.
