Громко вздыхаю и говорю:
— Ладно, поехали. Но только чур не приставать ко мне.
— Это уж как пойдет, — слышу довольное позади.
— Не поняла?!
— Не приставать — так не приставать. Уговорила.
Паркуюсь у дома и спешно выхожу. Санта, то есть Арсений плетется позади меня. Пропускает перед собой в подъезд, а после в лифт. Стараюсь на него не смотреть. Сейчас он зайдет, сходит в туалет и я отправлю его куда глаза глядят.
Заварю себе чай, включу сериал, залезу под одеяло и буду наслаждаться старым добрым и таким привычным одиночеством.
В квартиру Сеня заходит после меня. Разувается и с интересом окидывает взглядом мою просторную однушку.
Тут все просто, классический свежий ремонт, стандартная мебель и техника, но мне все нравится, потому что запросы у меня просты и понятны. Я вообще не люблю пафос и вычурность. Да и много мне одной не надо. Все главное есть — и на том, как говорится, спасибо.
— Туалет там, — указываю рукой на дверь ванной, но вижу, что Сеня мнется.
— Розочка, а у тебя не найдется пассатижей?
— Понятия не имею, что это, но нет. А тебе зачем? — скидываю пальто, разуваюсь и прохожу в коридор.
— Наручники снять, — Сеня виновато улыбается и протягивает мне руки, на которых надеты наручники.
Выглядят они не очень, розовый пушок висит кусками, видимо Савельев пытался стянуть их и перестарался.
— Не поняла, — до меня доходит медленно. — А почему ты в них?
— А кто бы мне их снял? Ключей-то нет.
— Господи, Савельев! Ты просто ходячее несчастье! С тобой вечно одни проблемы, — пыхчу недовольно и тру лицо.
— Зато со мной весело! — гад улыбается, а я снова вздыхаю.
— И как их теперь снять?
— Если пассатижей нет, то можно попробовать так стянуть, размышляет бывший. — Они ж не настоящие, вон, погляди какие широкие. Только мне нужно жидкое мыло или какое-нибудь масло, чтобы рука скользила.
— Сейчас. Будет тебе масло, — говорю я и лезу в сумочку.
Торжественно достаю оттуда коробочку с эро-маслом, которую подарил мне личный Санта-Клаус и протягиваю ее парню. Вот это я понимаю судьбоносный подарок. Тот берет в руки баночку, предназначенную для массажа. Он читает, что там написано, вертит ее в руках. Затем брови Сени медленно ползут вверх, а лицо растягивает хищная улыбочка:
— Розочка-а, ты такая выдумщица, но знай — я только за!
— Заткнись, Санта, и шуруй в ванную! — командую я.
— О, гляди, это масло съедобное! — он восклицает так, будто получил самый желанный подарок.
— Вот и забирай — покормишь кого-нибудь на романтическом ужине, — фыркаю я.
— Если только тебя, — хмыкает он.
— Вообще-то ты обещал мне пасту с креветками, — говорю я укоризненно и давлю улыбку, которая так и хочет вырваться.
— Одно другому не мешает, — счастливо улыбается он и направляется в ванную комнату.
Глава 5. Не пролазит
— Не пролазит никак!
— Господи, давай, толкай. Надо чтобы пролезло!
— Не поминай имя Господа в суе.
— Ой, посмотри, как кончик побагровел.
— Главное, чтобы не посинел! Налей еще масла, с ним точно должно протолкнуться.
— Я вылила уже половину флакона и все никак.
— Хватит болтать, лучше поднажми.
— Я жму, а в эту дырку никак не пролазит!
— Сейчас проскочит! Ух-х, как сдавило тесно.
— Отрастил себе огромные органы, а теперь жалуется.
— Ну прости! Что выросло, то выросло. Тебя раньше все устраивало.
— Я раньше была глупая, наивная и доверчивая.
— Хватит болтать, лучше помоги мне!
— И что ты мне предлагаешь делать? Сверху сесть?
Сеня замирает и поднимает на меня ошалелый взгляд:
— Я, в принципе, не против.
— О чем ты вообще подумал? — ахаю. — Я имела ввиду сесть на руку, чтобы зафиксировать ее.
Арсений сдувает прядь волос со лба и говорит томным голосом:
— Сесть на руку. Да. Отличная идея. Можно и не только на руку, но на руку тоже сойдет.
Не сдержавшись, бью его по плечу:
— Ну ты и пошляк, Санта!
— Ир, — и снова этот томный голос. — Как насчет ролевой игры: ты и Санта Клаус? Ни одна твоя подруга не сможет похвастаться таким, я уверен в этом на все сто процентов!
Шумно выдыхаю и вместо ответа спрашиваю:
— А как тебе такая ролевая: ты и наряд полиции? У тебя такие чокнутые друзья, что их наверняка таким не удивить, но все же?
— Уговорила. Никаких ролевых игр. По крайней мере пока.
— Ни пока, ни потом, никогда, Савельев! Понял? — выдаю ему решительно, лью еще масло, которым уже перепачкана вся ванная комната, одежда моего незваного гостя, да и моя собственная.
Вот за что мне это наказание? Я же была хорошей девочкой в этом году (сделаем вид, что это действительно правда), никого не обижала (в этом году так точно), работала честно (тот день, когда я сослалась на простуду и при этом осталась дома, чтобы посмотреть последнюю серию Игры Престолов не в счет), всем улыбалась и была радушной (неискренние улыбки в счет). Так вот и зачем мне достается такое несчастье в виде бывшего, который буквально свалился мне на голову?
И ладно бы сверху мне кто-то послал какой-то предупреждающий знак! Эй, там, наверху! Нельзя ли было как-тот предупредить об этом стихийном бедствии под названием “Сеня”?
Обе мои руки просто жуть какие скользкие, стянуть с Сени наручники невероятно сложно, но мы упорно продолжаем пытаться не сломать ему кисть и при этом освободить из оков.
— Может быть найдем круглосуточную мастерскую? — с надеждой спрашиваю я и сажусь на пол, устало привалившись к ванне.
Савельев остается сидеть на унитазе. Он трет руку, которая откровенно говоря, выглядит не очень и поднимает на меня уставший взгляд.
Вообще, за эти пару часов, что мы провели вместе, Сеня окончательно протрезвел. Алкогольные пары уверенно выветрились и он все больше начал походить на того самого Сеню, которого я бросила. Много лет назад. Аккурат перед новым годом.
Прости, Сеня, но ты сам виноват в этом.
— Конечно, Розочка. По городу полно ремонтных мастерских, которые работают в час ночи. Они ждут именно таких дебилов с пассатижами наготове.
— Самокритично, — усмехаюсь я.
— Есть такое.
Внимательно смотрю на замученного Сеню. Я вижу на его шее красные следы от колючего наряда Санты, который он не может снять из-за того, что его руки сцеплены. На лбу испарина. Видно, что костюм максимально не комфортный, но поделать с этим ничего нельзя. Этот тулуп, под которым скорее всего просто баня, невозможно снять, пока мы не разберемся с наручниками.
— Может мы сможем перебить цепочку, чтобы хотя бы разъединить твои руки? — спрашиваю я с неожиданной жалостью.
— А толку? Потом все равно придется как-то доставать руки из браслетов.
— Точно. Что ж. За дело!
Спустя примерно пятнадцать минут, некоторое количество матерных слов, стука соседей по батарее и моих слез (Сеня наверняка плакал в душе, ибо на его руку без слез нельзя было взглянуть), мы таки сняли наручники.
Савельев стирает пот со лба и закидывает светлый чуб наверх, отрывая красивый лоб и бездонные голубые глаза. Я даже залюбовалась парнем. Нет, все-таки он красавчик. Дурак, конечно, но красавчик. Сеня стягивает с себя тулуп и под громкий вздох, бросает его на пол, а я приношу нам из кухни по стакану холодной воды, чтобы хоть немного прийти в себя.
Интересно, сегодняшняя ночь когда-нибудь кончится? Потому что я, кажется, уже не вывожу.
— Спасибо тебе, Розочка, — ласково говорит Сеня и тянется рукой к моему лицу, в попытке погладить.
Но я вовремя реагирую и отбиваю его руку:
— Не вымазывай меня, я потом это масло не отмою.
Савельев озорно отмахивается и выдает:
— Не переживай, я его слижу с тебя.
— Фу-у, — тяну я. — Послал мне Бог пошляка.
— Злая ты девчонка, Иришка, — замечает он и с теплотой разглядывает мое лицо. — Но знаешь, что? К злым девочкам тоже приходят Санта Клаусы и приносят подарки.
