Наконец мы дома, она ставит «БМВ» в гараж, и тут же бежит в дом, я не успеваю забрать сумку с заднего сиденья. Я машу папе, проходя мимо его кабинета по пути к лестнице. После душа я спускаюсь на кухню, ожидая увидеть, что мама готовит ужин, но кухня пуста.
Папа до сих пор в кабинете набирает что-то на компьютере, готовясь к воскресной проповеди.
— Где мама? — спрашиваю я.
Он смотрит поверх узкой оправы очков для чтения:
— Она отдыхает. Я полагаю, у нее мигрень.
Он откидывается на спинку стула:
— Я знаю. Если она не прекратится, я вызову доктора, хочет она того или нет.
— Я тогда приготовлю ужин.
— Спасибо, Грей. Когда закончишь, спроси у мамы, не хочет ли она что-нибудь. Может, захочет, — он поворачивается обратно к экрану. — Я поем здесь.
Я возвращаюсь на кухню и начинаю готовить ужин. Я не такой хороший повар, как мама, но я могу сделать несколько вкусных блюд. Я заглядываю в холодильник и вижу, что она купила ингредиенты для кордон блю, поэтому я готовлю его, и отношу папе тарелку с банкой диетической колы. Я направляюсь наверх, чтобы узнать, как себя чувствует мама, но она спит с задернутыми шторами. Даже во сне ее лоб наморщен от боли.
Тревога охватывает меня, но я прогоняю ее. Я оставляю тарелку с едой на случай, если она захочет поесть, и несу свою еду с колой к себе в комнату, чтобы пока делаю уроки поужинать. Жизнь хороша, не считая маминых головных болей.
Тогда откуда у меня это ноющее чувство беспокойства?
∙ Глава 2 ∙
Оставшаяся часть учебного года проходит без происшествий. Мамины головные боли то ли утихли, то ли она скрывает их. Я танцевала на нескольких концертах в присутствии родителей. Папа до сих пор одобряет это не до конца, и он определенно с суровостью смотрит на слишком чувственные номера других девочек. Правда, он знает, что я талантлива, и он доволен этим. Я танцевала все лето и ближе познакомилась с Дэвин, Лизой и другими девочками из студии. Папа разрешает мне гулять с ними при условии, что я регулярно звоню ему. В основном, мы не занимаемся ничем особенным, только ходим в развлекательный центр и смотрим ТВ-программы для девочек дома у Дэвин. Иногда к нам заглядывают мальчики, но мы не сообщаем об этом взрослым. Дэвин ростом с эльфа, едва ли полтора метра высотой и сорок пять килограммов весом на полный желудок. У нее каштановые волосы, карие глаза, и она та еще стерва, энергичная, пылкая и прямолинейная. Она практически главная в доме, так как ее родители все время на работе. Папа думает, что здесь бываем лишь я, Дэвин, Лиза, смотрим дурацкие фильмы 80-х типа «Танца-вспышки», «Свободных» и «Девочки хотят повеселиться».
Ему ничего не известно об импровизированных вечеринках, которые Дэвин устраивает по выходным, когда ее родители уезжают в Атланту или куда-нибудь еще по делам. По сравнению с некоторыми историями, которые я слышала о старшей школе, эти вечеринки вполне приличные. В основном на них приходит человек двадцать, несколько девочек из студии миссис Леруа, несколько парней из футбольной команды и девушки из танцевального класса старшей школы. Некоторые пьют пиво или виски, которое кто-нибудь приносит с собой, но я не пью. Папа учуял бы запах алкоголя еще до того, как я вошла бы домой. Однажды я попробовала пиво, и вкус был отвратительный. Я слегка пригубила виски и чуть не задохнулась. Так что я пью свою колу и смотрю, как другие ведут себя, как идиоты.
На одной из таких вечеринок, почти в конце лета, я сидела на крыльце за домом Дэвин, наблюдая, как шесть или семь пьяных парней шумно играют в футбол, а девушки подбадривают их и путаются под ногами. Одна из старшеклассниц сняла c себя рубашку, и ее розовый лифчик было хорошо виден в вечерних сумерках. Мне было стыдно за нее. Как она могла ходить в таком виде, полуголая, зная, что каждый парень на вечеринке пялится на нее? Мне хотелось прикрыть ее. Несколько парней подкатывали к ней, пытаясь увести ее с собой в дом, но она отшивала их, казалось, без малейших усилий. Она была совершенно пьяна и танцевала под музыку, играющую из динамиков на айподе Дэвин. Она запустила руку в волосы, связав их в пучок на затылке. Покачивая бедрами в такт музыке, она медленно кружилась на месте, вращала бедрами, а ее кожа светилась при свете луны и бледного свечения из окон. Все наблюдали за ней. Все. Она танцовщица; она знает, что делает. Она знает, что их внимание подчинено ей. Она проводит руками по животу, по бедрам, сжимает пояс своих узких синих джинс. Ее танец живет своей жизнью, кружась на месте, раскидывая ее волосы, покачивая ее бедрами. Каждое движение провокационно. Парни замерли, и я вижу, что один особенно впечатленный самоудовлетворяется. Хоть я нахожусь в тени крыльца, я сильно краснею.
Слева раздается низкий, хрипловатый голос:
— Ты умеешь так танцевать?
Я испуганно подпрыгиваю. Всматриваюсь в сумерки и вижу парня, который часто бывает на вечеринках у Дэвин, футболиста по имени Крейг.
— Нет, — отвечаю я, покачав головой. — Определенно, нет.
Он смеется, облокачиваясь на перила крыльца:
— Конечно, умеешь, — его пальцы дотрагиваются до моего плеча, я вздрагиваю и отхожу в сторону.
— Попробуй. Ты была бы очень сексуальной. Она неплохо смотрится, но ты? Ты была бы чертовски хороша, детка.
Я краснею так, что мое лицо горит. Я нервно смеюсь:
— Ты не в своем уме.
— Вовсе нет. Я просто знаю, что мне нравится, — его тон намекает, что он имеет в виду меня.
Я до сих пор не могу его толком разглядеть. Он стоит в тени на траве. Я видела его раньше. Он высокий, со светлыми волосами, тот тип, от каких большинство девушек приходит в восторг. На нем красная майка, которая отлично демонстрирует его мускулистые руки, и низкие шорты. Он симпатичный, это точно. В моем животе появляется ноющее чувство. Я ему нравлюсь. Он наклоняется, чтобы видеть меня лучше, у него бледные и широкие глаза.
Внезапно он кладет руки на перила и перепрыгивает через них, и теперь стоит прямо передо мной. Я слегка вскрикиваю от неожиданности и отхожу назад. Он развязно подходит ко мне, такой высокий, и я боюсь того, что вижу в его взгляде. Желание. Голод.
Я не знаю, что делать, как вести себя с ним. Это новая территория. Я знаю, что я симпатичная, и что мальчики мной интересуются. Я высокая для своего возраста, во мне сто семьдесят пять сантиметров. У меня прямые и длинные медово-золотистые волосы. Серые глаза, темного стального цвета надвигающейся бури, по словам Дэвин. У меня тело танцовщицы: округлые, сильные бедра, шире, чем мне бы хотелось, стройная талия и внушительная линия бюста. Под «внушительной» я имею в виду, что у меня большая грудь, даже для моего роста и комплекции, с чем довольно трудно справляться, когда я танцую. Я обычно ношу спортивный бюстгальтер, просто потому, что без него грудь слишком сильно подпрыгивает, даже когда я не в танце.
