подарил мне папа на совершеннолетие. Зато там хорошо собирать друзей и устраивать вечеринки, но для домашнего уюта, конечно, я хочу дом… вот, наподобие этого.
Тут всё настолько уютно устроено, что даже в коридорах чувствуется любовь в каждой полоске обоев, в каждом поручне на лестнице и в каждой лампе. Не знаю, кто устраивал этот интерьер, но тут всё сделано с любовью.
У кухонной стойки я остановилась, смотрю на шкафы и думаю можно ли их открывать. Если бы в доме не было хозяина, я давно бы полюбопытствовала, но он есть и мне приходится сдерживать порывы и пытаться догадаться, где что лежит.
- Не стесняйтесь, - услышала с лестницы и обернулась.
Он спускается. Переоделся. Теперь на нем довольно простая футболка и джинсы. Почему-то босые ступни. Волосы слегка влажные пятернёй зачесанные назад. Дух силы. Свежесть силы. Кажется, я даже на расстоянии почувствована запах этой необычайно притягивающей свежести.
- Аника? Так же вас зовут? – сейчас он уже не кажется таким уж угрюмым, как вначале.
- Да, - я кивнула и ещё раз попробовала пустить в ход улыбку.
В это раз сработало. Он не улыбнулся, но его лицо слегка подобрело, если это можно так назвать.
- И что это означает? – он подошел, открыл верхний шкаф, начал выставлять приборы и баночки с кофе и чаем.
- По разному.
- Например? – он повернулся, смотрит ровно в глаза.
Взгляд даже не дернулся, чтобы рассмотреть меня внимательней и подробней.
- Бесстрашная, непобедимая, воин… - пожала я плечом.
Он удивлённо дернул бровями.
- Интересно. А какое ещё значение имеет ваше имя?
- Красивая, - тут я уже усмехнулась.
- В этом есть доля истины, - он кивнул и отвернулся к холодильнику.
- Почему доля? – спрашиваю шутливо.
- Ладно, вас правильно назвали, - ответил не оборачиваясь, - второе значение ближе к истине.
Я так поняла, это был комплимент.
- Так-то лучше.
Он включил кофемашину и поставил чайник.
Открыл холодильник. Достал что-то в пакетах и коробках. Выдвинул ящики с овощами, достал пакеты.
- Вы, наверное, проголодались?
- Я бы выпила чаю, - скромничаю.
Конечно, проголодалась.
- С бутербродом, - он глянул и пытливо прищурился.
- Можно и с бутербродом, - наблюдаю, как он открывает пакеты, достаёт ветчину, сыр укладывает возле досточки. – А ваше имя можно узнать?
Я чего-то осмелела. Он перестал казаться бирюком.
- Лев, - отвечает, не отрываясь от нарезки.
- Лев? – слежу, как проворно он орудует ножом.
- Да, так меня назвали родители, - сейчас он едва заметно усмехнулся.
- Лев – царь зверей, - захотелось сказать ему комплимент.
- Наверное, - он кинул на меня косой взгляд и продолжил тщательно нарезать сыр.
Далее некоторая пауза, во время которой замерев я слежу за его руками. Почему-то на ум лезет одно, интерес или даже желание узнать как эти руки… нет, о чём это я. Точно попала под его притягательную энергетику и даже не пытаюсь выбраться.
Кажется, войди сейчас кто-то и потревожь этот момент, я расстроюсь, что нам помешали молчать. Потому что в этом молчании есть что-то удивительно постоянное. От чего не хочется избавляться и отходить. Хочется стоять тут рядом с ним и молчать. И смотреть, как он готовит бутерброды. Аккуратно, неторопливо, бережно.
И этот женский голос, который всё ещё звучит из колонки, словно красная лента связавшая время и место и… людей…
Боже, что творится у меня в голове.
Чайник закипел и выключился. Я повернулась, взяла заварник, ополоснула его, открыла пачку с чаем, насыпала.
Стараюсь не смотреть на Льва, и он никак не реагирует на мои действия, словно снова обо мне забыл.
Глава 4
Пиликнул телефон. Я схватила его как спасение от дум.
- Ань, ну как там дела? – голос Кристины, в одно мгновение вернул меня из заточения темноты, на волю, на свет.
- Как я? Не очень. Ты конечно удружила, - хочется свалить на кого-то вину за то, что я чувствую.
- Ну извини, я же не знала, что он приедет, - она причмокивает, что-то ест.
- Он сказал - он каждый год встречает тут новый год - в одиночестве, - сделала акцент на последнем слове.
- Ой, подумаешь, если ему что-то не нравится, может закрыться в своей комнате или совсем свалить и не мешать нам праздновать! Это и мой дом тоже! – возмущённо проговорила она.
- Так вы что в конфликте?
Этого ещё не хватало.
- Нет.
- Тогда почему ты так говоришь?
- Я говорю к тому, если он недоволен, что мы приедем…
- Да нет, вроде бы он так не сказал, - спешу разубедить, снизить градус, который чувствую от неё в отношении него.
- Ну, вот и отлично. Значит всё окей, будем праздновать. А он… я не знаю. Я честно не думала, что он туда поедет. И то, что запирается там, на новый год я тоже не знала.
- А почему ты ему не позвонила и не спросила?
- Да с какого перепуга я должна спрашивать, можно ли мне приехать с друзьями в свой дом, или нет. Ну, Ань, ты что не понимаешь?
- Ладно, я поняла, тебе значит всё равно, - это был упрёк такому её невниманию.
- Вообще пофиг, - подтвердила она.
- Ясно.
- Слушай, Аня я чего звоню, там, в гараже где-то ёлка есть, большая, искусственная, если он её не выбросил. Он мог. И ещё ящик с украшениями и игрушками. Короче, посмотри завтра. Если есть, достань и поставь в гостиной. Это, чтобы тебе было чем заняться до нашего приезда.
- Хорошо, я спрошу у Льва, где там ваша ёлка.
- Мы её давно не доставали. Она ещё с того времени, когда мама была с нами. Если не в гараже, то в подвале посмотри. Короче если увидишь что-то длинное в чехле, пощупай сначала, - смеётся она в трубку.
- Ладно, разберусь, - я сразу оживилась, обрадовалась этому заданию, внутри вспыхнула неожиданная радость, вероятно потому что нужно будет пойти и спросить у Льва, где там у него в гараже ёлка и игрушки.
Перспектива ещё раз с ним пообщаться, обрадовала. Действительно, как-то невежливо я ушла. Что он подумал? А теперь есть повод разрядить
