когда он понял, что что-то не так. — Мне вызвать полицию?
— Нет, — автоматически отвечаю я.
Гриффины не вызывают полицию, когда у нас проблемы. На самом деле, мы делаем все возможное, чтобы избежать контакта с полицией.
Я жду, сердце колотится, мне страшно даже выглянуть в глазок, вдруг водолаз последовал за мной, и он ждет за дверью. Ждет, когда мой глаз пересечет линзу, чтобы он мог выпустить пулю прямо сквозь нее.
— Если я могу воспользоваться вашим телефоном, я позвоню своему брату, — говорю я.
Я лежу неподвижно на фальшивом дне повозки. Я чувствую, как она трясется и трясется по грунтовой дороге, а затем останавливается перед воротами лагеря Боко Харам.
Повстанцы скрываются здесь уже неделю, после того как взяли под контроль этот участок земли недалеко от озера Чад. По нашим данным, Юсуф Нур въехал в лагерь прошлой ночью. Он пробудет здесь всего двенадцать часов, после чего снова отправится в путь.
Я слышу, как Камбар спорит с охранниками из-за повозки с рисом, которую он привез. Он спорит с ними о цене, требуя, чтобы они заплатили все 66 000 найр, которые они предложили, и ни кобо меньше.
Мне хочется придушить его за то, что он так суетится, но я знаю, что будет выглядеть более подозрительно, если он не будет торговаться. И все же, когда спор затягивается, и он грозится развернуться и забрать свои мешки с рисом басмати домой, мне приходится сдерживать себя, чтобы не стукнуть по доскам сверху, чтобы напомнить ему, что попасть внутрь важнее, чем получить свои деньги.
Наконец, охранники соглашаются на цену чуть ниже, чем хочет Камбар, и я чувствую, как повозка кренится, когда мы въезжаем внутрь комплекса.
Я ненавижу сидеть взаперти. Жарко, как в аду, и я чувствую себя уязвимым, хотя мы с Подрывником вооружены до зубов. Кто-нибудь может облить эту телегу бензином и поджечь ее, прежде чем мы сможем прострелить себе путь наружу. Если Камбар предаст нас.
Мы работали с ним два года без перерыва. Так что мне хочется думать, что я могу доверять этому парню. Но я также знаю, что он сделает многое за правильную цену. Он много чего сделал для меня, когда я дал хорошую взятку.
К счастью, мы проезжаем на территорию комплекса без происшествий. Камбар подгоняет тележку к тому, что я предполагаю, является кухонным помещением, затем начинает выгружать рис.
— Надеюсь, этот запах исходит от быка, а не от тебя, — шипит на меня Подрывник.
Вот уже почти три часа мы теснимся здесь вместе, как двое влюбленных в одном гробу. С Подрывником, безусловно, гораздо более интимно, чем я когда-либо надеялся испытывать.
Он неплохой парень, немного глуповат, немного сексист и чертовски плохо умеет рассказывать анекдоты. Но он — трудяга, и я могу рассчитывать на то, что он будет следовать плану.
Нас наняли, чтобы убить Нура, лидера этой конкретной ячейки — Боко Харам. Он бесчинствует на северо-востоке Нигерии, пытаясь блокировать демократические выборы и установить свое теократическое государство. Разумеется, с ним во главе.
Он захватил сотни заложников, а затем убивал их, когда города отказывались открыть перед ним свои ворота или заплатить требуемый им возмутительный выкуп.
Что ж, сегодня это закончится. Боко Харам — это гидра с сотней голов, но я собираюсь отрубить хотя бы одну.
Жаль, что со мной нет моей нормальной команды. Это опасная работа. Я бы предпочел, чтобы рядом со мной был Призрак или даже Псих. Но — Черные рыцари сейчас заняты на Украине. Подрывник был лучшим вариантом в это время.
— Я так хочу в туалет, — бормочет он.
— Я же говорил тебе не пить много воды.
— Так чертовски жарко, хотя…
— Шшш, — шиплю я на него.
Я слышу, как по крайней мере еще один человек помогает Камбару разгружать повозку. Меньше всего мне нужно, чтобы повстанцы подслушали нытье Подрывника.
Я слышу, как Камбар болтает с кем-то в дюжине ярдов от меня. Затем пауза. Затем три быстрых стука по боку тележки, которые говорят нам, что все чисто.
Я тянусь, откидываю защелку, удерживающую наш маленький отсек. Двери распахиваются, выбрасывая нас с Подрывником в грязь под телегой. Я вижу копыта быка у своей головы и два шатких колеса по обе стороны от меня. Мы с Подрывником катимся между колесами, прячась за пирамидой из бочек с маслом.
Камбар даже не оглядывается на нас. Он снова забирается в повозку и щелкает вожжами, свистком подгоняя быка.
Мы с Подрывником прячемся за бочками с маслом еще два часа. Подрывник роет канал и освобождает свой мочевой пузырь, и я хотел бы, чтобы он не делал этого в двух дюймах от моего локтя, но других вариантов нет. Я слышу, как повара суетятся на кухне, готовя обед для пятидесяти или около того солдат внутри лагеря.
Я чувствую аппетитные ароматы шипящей баранины и пузырящегося томатного соуса.
— Мы могли бы пробраться внутрь и перекусить… — шепчет Подрывник.
— Даже не думай об этом.
Наконец стемнело, и я уверен, что все уже закончили есть. Я вижу отблеск света фонаря в окне в юго-западном углу комплекса. Комната, которую использует Нур.
— Пошли, — бормочу я Подрывнику.
Я не хочу ждать, пока вступит ночной дозор. Я хочу действовать сейчас, пока все сыты и сонливы, пока солдаты, которые весь день наблюдали за комплексом под жарким солнцем, отсчитывают минуты до того момента, когда они смогут пойти покурить и выпить, поиграть в карты или пораньше лечь спать.
Мы наблюдаем за комплексом уже несколько дней. Я достаточно хорошо представляю, где размещены охранники и как выглядит схема их патрулирования.
Мы с Подрывником крадемся по черной лестнице.
Комплекс напоминает средневековый замок, большие, округлые камни, окна без стекол, прорезанные в стенах. Вместо стекол висит цветная ткань, чтобы пыль не проникала внутрь.
В таких местах нет кондиционеров. Они полагаются на кирпич или камень, а также на поток воздуха, чтобы сохранить в помещениях относительную прохладу.
Подрывник держится в стороне, а я высовываю голову из-за угла, проверяя, нет ли охранника. Он стоит у одного из окон, выходящих на улицу, его винтовка лежит прикладом вниз на каменном полу рядом с ним, ствол упирается в стену.
Небрежно. У этих людей нет никакой подготовки. Они достаточно свирепы против безоружных гражданских, против женщин и детей, но их чувство непобедимости незаслуженно.
Я подкрадываюсь к нему сзади и обхватываю его за горло, закрываю ему рот рукой и душа его. Я жду, пока он
