так никто и не поставил. Проблемы с сердцем. Врожденный порок.
Опрокидываю в себя стакан за стаканом, пытаясь хоть чуть-чуть заглушить эти мысли. Я не знал. Но если бы знал… Если бы Мира знала… Она ясно дала мне понять, что не связала бы жизнь со мной, если бы заранее была в курсе об «ущербных генах». И это чертовски больно!
— Давайте, красавицы, поднимите моему другу настроение! Видите, совсем раскис. Молодой, красивый, богатый… а почему-то грустит! Непорядок, да?
Только когда на бархатный диван рядом со мной приземляются две полуголые девицы, до меня доходит, что Равиль говорил обо мне.
Брюнетка с пышной грудью сходу пытается закинуть на меня свою длинную ногу, но я лишь машу на нее рукой, как на назойливую муху. Мне бы с одной женщиной разобраться, а тут сразу две.
— Равиль, — рявкаю на него, понимая, что мой протест девушки не воспринимают. Ну не пинать же мне их, в самом деле. А вот другу я и врезать могу. Нашел время!
— Ну чего ты заводишься? — Невозмутимо интересуется он. — Тебе надо немного расслабиться.
Расслаблюсь я после того, как решу проблему. Мире нельзя рожать. Категорически. Я люблю ее. Несмотря на все те жестокие слова, что она мне сказала сегодня, я безумно ее люблю. Я не могу дать ей страдать. Не могу дать пройти через тот ужас, что пережила моя мать. Это ее убьет… Мира этого не заслуживает. Абсолютно.
Я слишком, черт возьми, сильно ее люблю, чтобы это допустить. А значит мне нужно как-то ее уговорить послушать врачей. Убедить, что это единственно правильное решение. Тяжелое. Жестокое. Крайне несправедливое. Но к сожалению, единственное.
На какое-то время я даже выпадаю из реальности, прокручивая в голове предстоящий разговор с женой. Но слова не клеятся, а мысли разлетаются, словно блохи. То ли алкоголь заметно тормозит мое красноречие, то ли все дело в том, что просто не существует легкого способа убедить супругу в своей правоте. Найти лучших врачей. Чем больше мнений у нас будет, тем лучше.
Устало тру веки и с отвращением оглядываю пространство вокруг себя. Какой-то гротескный рассадник порока с полуголыми девицами и бритоголовыми братками, лапающими их за зад и другие части тела. Что я, черт возьми, здесь делаю? Надо идти домой и пытаться спасать свою семью. Пока еще не поздно…
— Марк?
Несмотря на музыку, долбящую прямиком в барабанные перепонки, я четко слышу ее тихий голос. Верчу головой и без труда выискиваю до боли знакомый силуэт в толпе.
В своем белом платье с кружевными оборками Мира слишком явно отличается от основного контингента в этом баре. Застыла посреди хаотично движущихся тел и в немом шоке смотрит на меня. Хотя нет… скорее не на меня, а на вульгарную полуголую брюнетку рядом со мной.
Люди вокруг меня начинают оборачиваться. Я прекрасно осознаю, что заметно отличаюсь от основного контингента.
Наверное, нужно было надеть что-то другое, подобающее месту, но я даже не подумала об этом. Весь вечер провела за готовкой, но когда Марк не появился ни в восемь, ни в десять, переборола себя и заставила позвонить ему. Вот только номер оказался недоступным. Тогда я набрала его партнера и по совместительству лучшего друга, Равиля. Его голос звучал отстраненно… немного пьяно. Но он не стал мне говорить, где они находятся. Вместо этого просто попросил дать Марку время успокоиться. Я еще тогда почувствовала острый укол совести где-то под грудью. Была уверена, что муж рассказал другу о нашей ссоре и о тех ужасных словах, что я бросила в сердцах. Поэтому и решила попробовать удачу в их любимом баре.
Как там говорят? Удача мне улыбнулась? Вот только в моем случае, она показала мне острый звериный оскал.
Муж замечает меня буквально через несколько секунд. Не думаю, что у него сработали инстинкты. Слишком занят он для этого. Судя по количеству бутылок на столе, его чувства сильно притуплены алкоголем. Скорее, он боковым зрением заметил странное белое пятно посреди танцпола.
Это платье мы купили прошлой весной в Тоскане. Марк тогда сказал, что я похожа на княжну со знаменитой картины. Что ж, княжна или нет, я прекрасно осознаю, что ни капли не вписываюсь в окружающую обстановку. Мало того, что это платье совсем не предназначено для безумных танцев, так еще оно и слишком закрытое. Слишком длинное. Слишком невинное. Несуразное. Даже руки подрагивают, будто не в силах справиться с таким диссонансом и стремятся оборвать все пышные кружевные оборки с нежного шелка.
Здесь, в этом темном баре, в этом оплоте порока и разврата, я смотрюсь противоестественно. Чего нельзя сказать о моем муже.
Верхние пуговицы его черной рубашки расстегнуты, а рукава небрежно закатаны, демонстрируя извилистые вены и темную поросль волос.
Статный. Сильный. Безумно красивый.
Мой любимый мужчина. Мой единственный.
Он выглядит так, будто ему принадлежит не только этот чертов бар, но и весь мир.
Включая эту брюнетку в ультракоротких шортах, которые демонстрируют не только округлые полушария ее ягодиц, но и всячески намекают на отсутствие нижнего белья. Вот она точно чувствует себя здесь, как рыба в воде. Даже ее длинные голые ноги, лежащие на коленях моего мужа смотрятся невероятно естественно.
Черты его лица мгновенно каменеют. В уголках глаз собираются едва заметные морщинки, а между темных бровей залегает глубокая складка. Интересно, я должна попросить прощения за то, что прервала их веселье? Кажется, до моего появления они прекрасно проводили время. Мой муж и эта брюнетка.
Завидев меня, девушка тоже заметно напрягается и пытается убрать свою ногу с Марка. Не знаю, как она догадалась, что это «нелепое белое пятно» связано с мужчиной рядом с ней, но сейчас это даже не важно. Куда важнее то, что мой муж не дает ее ноге соскользнуть со своих бедер, а лишь еще ближе притягивает ее к себе.
— Что это значит? — голос предательски дрожит, но в данный момент мне на это наплевать. Я, вообще, не уверена, что из-за громкой музыки он меня слышит.
Впрочем, судя по его реакции — мои слова четко долетают до адресата. Он дергается, словно только в этот момент понимает, что я не плод его воображения, не мираж и… злобно усмехается. Продолжает удерживать ее ногу на себе и щурится в притворной усмешке:
— Ну ты же сама сказала, что я не создан для семьи! Вот, — тычет пальцем в сторону полуобнаженной девицы, — продажные девки легкого поведения — самая подходящая
