Дома события не лучше.
Женя чем-то отравилась. Из садика ее забрали вялой, а когда я пришла, ее начало рвать. Я места себе не находила. Самое тяжелое – когда болеет ребенок.
Пока я вытирала пол, стаскивала с нее испачканную одежду, пыталась успокоить испуганную дочку, одновременно роясь в домашней аптечке в поисках активированного угля, Влад разговаривал по телефону.
Я была готова стукнуть его сковородкой, оставленной им на плите после ужина. Блин, даже не может за собой убрать, не говоря уже о том, что нужно на фиг выбросить телефон, когда ребенку плохо.
У нас так было с самого начала. Женя росла маминой дочкой. Потому что только я могла ее успокоить, когда мучали колики, ко мне она бежала в поисках защиты и утешения, со мной ела и усыпала.
Я не жалуюсь. Я люблю ее так, как, наверное, никого не любила. Мне открылся совершенно новый уровень чувств, когда она родилась. Абсолютная, всепоглощающая, беззаветная любовь, которую я испытываю к ней, будет длиться вечно. Даже если однажды она наведет на меня дуло пистолета, я не почувствую ничего, кроме любви к моему ребенку. Это вне законов логики или самосохранения.
А когда она впервые сказала мне ответные слова, мое сердце навсегда перекочевало в ее грудь. И теперь бьется рядом с ее горячим, трепетным сердечком.
Тот факт, что мой муж иногда просто не ценил этого, мог пренебречь кажущимися ему надуманными проблемами, играл против него. Его черствость или сдержанность по отношению к нашему ребенку внушала мне отвращение.
Он не специально, я понимала это, просто материнские инстинкты почти всегда сильнее отцовских. Но я не могла ничего поделать со своими эмоциями.
Как, например, сейчас.
Выброси этот гребаный мобильный в окно, - кричала я.
Я не могу. Говорю с директором, - тихо отвечал он мне, прикрыв динамик рукой.
Жене плохо, помоги мне, неужели не видишь?
Но он только отрицательно покачал головой и ушел в другую комнату, что-то оживленно обсуждая.
Женя немного отошла. Я напоила ее водой с электролитами, потому что рвало ее долго. Усадила смотреть мультики, закутав в плед, и пошла стирать.
Сказка на ночь – и мой ребенок посапывает, закутавшись в одеяло, как в кокон.
Я вспоминаю, что еще не ела. Смотрю на Влада, который спокойно уселся за компьютер, и тихо его ненавижу.
И, между прочим, необоснованно. Женьку он очень хотел. Был на родах, поддерживал меня.
Помогал по мере своих возможностей, когда она была еще совсем маленькой. Многое ему не удавалось, но он мужчина. Так и должно быть. Я никогда не сомневалась в его любви к ней. Они похожи, как две капли воды. Он гордился ею.
Но вот в такие моменты все падало на мои плечи. Понятное дело, я мать, мне всегда виднее. Но я еще и живой человек. Работаю, устаю, рассчитываю на отдых.
Молча иду на кухню, открываю холодильник. Пора бы опять что-то приготовить. Руки просто опускаются. Куда сейчас готовить?
Беру сыр, остатки овощного рагу и плетусь в свое антистрессовое кресло. Глотаю еду, смотрю на спину мужа, активно что-то набирающего на клавиатуре.
Наверное, его спину за последние 2-3 года я вижу чаще, чем лицо. Мне все-равно. Душ, приготовления к работе, и я заваливаюсь в постель. Завтра тяжелый день.
Добрый день. Ирина Горенко, пресс-секретарь начальника отдела социального развития. Могу я поговорить с господином Вронским?
Секретарь на том конце провода словно делает недовольную мину. Сучка, пошевеливайся. Я сегодня не в настроении. Не выспалась, перенервничала. Ты офисная старлетка, которой важны вещи, вызывающие у меня приступы смеха. Но в данный момент мне не до юмористических отступлений. Томный голос сообщает мне, что шеф занят. Пусть катится к черту! Мне эта встреча тоже не тарахтела. Я прощаюсь, кладу трубку и начинаю готовится к заседанию с областным комитетом, которая пройдет через 2 недели. Работы – вагон и маленькая тележка.
Через пятнадцать минут мой телефон звонит. Беру трубку, все еще дописывая предложение в речи Людмилы Владимировны. Низкий голос с хрипотцой заставляет мои пальцы замереть над клавиатурой.
Ирина?
Я вас слушаю, - голосовые связки садятся до шепота.
Сергей Вронский.
Здравствуйте, Сергей.
Вы мне звонили.
Да. У меня есть новости. У меня была встреча с директорами Домов детского творчества, теперь за вами решение, где сделать компьютерный класс. Потому что иметь его хотят абсолютно все районные организации.
Как интересно вы подбираете слова, - его голос был игривым и сексуальным.
Вам что-то не нравится в том, как я изъясняюсь?
Ну что вы. Очень даже нравится.
Так вы готовы обсудить это?
Я всегда готов. Где мы с вами встретимся?
Подъезжайте в горсовет в течении дня, если ваш график позволяет, - я говорю максимально сухо.
А может быть, в восемь, в ресторане «Шанталь»?
А может быть здесь, до шести вечера?
Я думаю, это не самая удобная обстановка.
А что, собственно, вас смущает в офисной обстановке? Дела обсуждают именно так.
Смотря какие дела, Ирина.
В смысле?
Я просто подумал, не захотите ли вы расслабится после тяжелого трудового дня, прихватив всю документацию с собой?
Не захочу.
Вы никогда не устаете от вашего кабинета?
Нет.
Лгунья.
Вы приедете?
Нет.
Что ж, тогда всего хорошего. Я передам Людмиле Владимировне, что у вас не получилось. А как найдете время, вы знаете, где я работаю.
У меня никогда не бывает такого, чтобы не получилось, - он смеется. Этот гад смеется! Да пошел он к черту! Я бросаю трубку.
За годы работы мне приходилось сталкивать со всевозможными мерзавцами. Одни откровенно хамили, другие слащаво увиливали от данных раньше обещаний. Но очень мало кто говорил пошлости. Мой статус всегда брал верх над тем фактом, что у меня еще есть грудь.
Шесть вечера. Я собираю свои вещи, беру пальто. Никто так и не явился. Прощаюсь и выбегаю из здания. Мне еще нужно успеть купить Жене кефир и фруктов. Сегодня оставила ее у бабушки, созванивалась целый день, ей вроде немного легче. Влад уже должен был ее забрать.
Собираюсь перейти через дорогу к остановке, но тут какая-то сволочь останавливает машину прямо передо мной. К зданию администрации часто подкатывают крутые. Быдло, одним словом. Уже поворачиваюсь, чтобы обойти, но водительская дверца открывается, и я слышу знакомый голос.
Куда же вы так торопитесь? – Сергей улыбается. Наглая морда!
Домой, конечно.
А как же деловой ужин?
Я вроде ясно дала понять. Для решения деловых вопросов есть рабочее время.
