Но теперь… Кажется, ударная волна от обрушившейся, разлетевшейся на куски личной жизни вырвалась наружу и грозит смести все вокруг. Криков и скандалов она себе не позволяла, нет. Но от ее тихого голоса у подчиненных волосы уже вставали на голове дыбом, и цвет лица менялся на бледно-зеленый. Никому ничего не прощалось. Ни малейшей ошибки. Ни малюсенького просчета.
И ничего с этим Юлия поделать не могла. Злость просто душила ее. Позвонившему узнать, как ее здоровье Вадиму ответила так, что сама себе удивилась. Какие она, оказывается, знает слова. И откуда, спрашивается? После этого разговора полегчало. Но ненадолго. Как-то резко она вдруг поняла, что Вадим — слизняк. Что она потратила три года своей жизни на недо-мужчину. Лучше одной, чем с таким. И она не получит никакого удовольствия от того, что разделается с ним. Х*р на него, пусть не переживает за свой кредитный портфель, даром он ей не сдался. И вообще, надо придумать новый перспективный план жизни. А пока… Пока надо переждать этот период. Когда все идет кувырком. Неправильно.
Юлия Юрьевна встает, расправляет очередную строгого покроя юбку, сегодня — темно-синюю. Надевает жакет, берет со стола документы. Подходит к висящему на стене зеркалу.
Элегантный темно-синий костюм с серебряной брошью на лацкане. Темно-синие, в тон костюму, лодочки. Гладко убранные назад, в аккуратный пучок, черные волосы. И холодные прозрачно-голубые глаза. Извините, ребята, но вам сегодня достанется по полной программе. Потому что я злая брошенная стерва.
* * *
Когда, после совещания, Юля пьет чай у себя в кабинете, к ней заглядывает босс. Собственной перцовой, так сказать.
— Юлечка, у тебя кровь с клыков капает, — Владимир Георгиевич скупо улыбается.
— Одну минуту, сейчас утрусь, — в тон ему отвечает Юля. — Чаю хотите?
— Не хочу. Ну-с, после твоего пламенного выступления ситуация должна в корне измениться.
— Выступление — это ни о чем. Нужны санкции.
— Настаиваешь?
— Вам решать, Владимир Георгиевич. Но по некоторым отделениям это, как мне кажется, совершенно необходимо.
После ухода шефа Юля с кружкой в руке задумчиво вышагивает по кабинету. Так дальше продолжаться не может. Пока она еще держит себя в руках, но что будет дальше…
Открывает стеклянную, с затейливой гравировкой, дверцу шкафа. В глубине матово блестит подарочной упаковкой бутылка Хенесси. А что, собственно?.. Все и так уже неправильно, так почему бы не сделать еще одну глупость?
* * *
Можно было, конечно, поискать его в больнице. Но Юля решила, что логичнее встретиться там, где все начиналось.
Дом нашла. Вроде бы. Но вот квартиру… Помнит, что поднимались на лифте, но какой этаж?..
Ждать решила в машине. Дураков нет — на улице мерзнуть. Синяки с задницы только-только сошли… Минут через сорок Юля поняла, что это абсолютно дурацкая затея. Апофеоз идиотизма, происходящего с ее жизнью. В которой за последнее время чего не коснись — все не так. Она включила заднюю передачу, глянула в зеркало. Чтобы увидеть, как из подъезда выходит Глеб.
Она почему-то был уверена, что его нет дома! Схватила упаковку с коньяком, выскочила из машины.
— Глеб!
Остановился. Повернулся. Лицо в обрамлении пушистого меха капюшона выглядит непривычно. Но это он. Глеб качает недоверчиво головой. Поднимает руку и пару раз легонько стукает себя в висок.
— Черт, похоже, я перебираю с энергетическими напитками. Уже глюки…
— И вам здравствуйте, Глеб Николаевич. Вот. Это вам, презент.
Юля ловит себя на том, что улыбается. Потому что ей приятно его видеть. Нет, с ней явно что-то не так…
Глеб берет подарок. Разглядывает упаковку.
— Черт, Хенесси ХО за один звонок в скорую… На подобный случай я всегда к услугам вашим.
— Ловлю на слове. Приглашаю поужинать. За мой счет.
Боже, что я делаю?!
Глеб задумчиво качает головой.
— Это не выход.
— Что?
Он вздыхает.
— Вас зовут… как?
Докатилась, Джириева! Приглашаешь в ресторан мужика, который даже не знает, как тебя зовут.
— Юлия, — отвечает сквозь зубы.
— Юля, — Глеб говорит очень мягко, — поверьте, вам не станет легче, если вы отомстите ему таким вот образом.
— А нельзя ли чуточку конкретней?
— От того, что вы прыгните в постель к первому встречному, ему хуже не станет. Только вам.
Юля шумно, со свистом, выдыхает.
— А не кажется ли вам, Глеб Николаевич, что вы слишком много о себе возомнили?! Ваша постель отнюдь не является предметом моих мечтаний. Просто захотелось чисто по-человечески отблагодарить за спасение моей жизни. И получше узнать того, кто это сделал!
Юля переводит дыхание и…
— Я сегодня не могу. У меня встреча.
Да пошел ты со своими приколами!..
— Хорошо, а завтра?
— А завтра я дежурю.
Нет, все не просто неправильно, это мега-, супер-, гипер-, экстра-неправильно!!!
— Все, забудьте. Спасибо за оказанную помощь. И всего хорошего.
Сводной рукой Глеб успевает перехватить ее.
— После дежурства мне отоспаться надо. Но к вечеру в субботу буду рад принять приглашение.
А в субботу у нее день рождения. И вообще…Что надо сказать? Поздно, Джонсон, пить боржоми…
— Хорошо. Заеду к семи в субботу.
Глеб стоит и смотрит ей вслед. Юлия. Твою ж мать!!! Mersedes ML 350! Не фига себя Юлия!
Ты, Самойлов, похоже, подцепил состоятельную штучку! Главное, чтобы у нее не оказалось дружка-бандюка. Обручального кольца на пальце вроде нет, но это еще ни о чем не говорит. Надо будет в отделении справки навести.
* * *
Времени на сборы в ресторан она потратила ровно в два раза больше чем обычно. Чем когда выбирались куда-то с Вадимом. Кстати, сейчас об этом говнюке думала вообще уже без всяких эмоций. Как о не заслуживающем внимания эпизоде. Ага, чуть не убившем ее эпизоде.
А все почему так долго? Потому, что преследовала две совершенно противоположные цели. Выглядеть как можно сногсшибательней. И при этом не показать, что она уж очень старалась. Чтобы это выглядело как рядовое событие.
Серые обтягивающие брючки. Черный, с окантовкой серебряной ниткой, джемперок. Волосы рассыпаны по плечам с тщательно продуманной небрежностью. Немного туши, румян, блеска для губ. Очень неплохо, скромненько, но со вкусом.
Ровно в семь Mersedes ML 350 стоял у подъезда дома Глеба. Он не заставил себя ждать — буквально через минуту подъездная дверь распахнулась.
— Добрый вечер.
— Добрый. Отличная у вас машина.
— Спасибо. Глеб, как вы относитесь к ирландским пабам?
— С огромной симпатией.
