— Температуры нет, а значит, нет ничего страшного, если ты погуляешь. А грипп под воздействием алкоголя сам пройдет. Текила и коньяк все прибьет!
И они утащили меня за собой. Отмечали мы в доме у Ани. Оказалось, отчаявшись до меня дозвониться, девочки решили просто приехать и забрать. Так и сделали. Только в этот вечер мне это было не нужно.
В доме уже было все готово. Девчонки веселились, а я боялась посмотреть на стол. Меня тошнило при виде закусок, а все о чем я могла думать это как оказаться в своей постели.
Танцы вино, коньяк, коктейли и апельсиновый сок для кормящей дочку Лиды. Я очень старалась быть веселой и смеющейся, но удавалось плохо. С каждой минутой голова от музыки болела сильнее, а тошнота усиливалась. Алкоголь я не пила. Даже и не знаю почему, просто не хотела и все.
— Ин, ты как нормально? — спросила Лида, садясь рядом. — Ты зеленая как лягушка.
— Все хорошо, просто… — а дальше я поняла, что не могу больше терпеть и бросилась в туалет. Когда мне полегчало, и я вышла к подругам, они задали только один вопрос.
— Ин, а ты часом не беременна?
Тогда я отшутилась, что съела что-то не то. Утром же вместо работы поехала к гинекологу и уже несколько часов выходила оттуда в шоковом состоянии. Срок полтора месяца.
Наверное, ребенок это дар. Любая друга была бы счастлива. В мире столько женщин мечтающих о детях и не могущих родить. Но не я. Была в шоке. Я никогда не думала, что буду рожать вне брака, да еще и в таких обстоятельствах. Просто не представляла себя с ребенком на руках. Не в этой ситуации. Ни тогда когда ты любовница мужа подруги, а рядом никого. И выходя из больницы, была в полной прострации, не зная, что делать и куда идти.
Чисто на автомате дошла до автобусной остановки, села в автобус и поехала к единственному человеку, который мог меня понять принять и помочь.
— Кто? — услышала я через минуту, когда позвонила в дверь. Меня уже трясло от шока, но надо было держаться
— Мам, это я. Открой!
Открыв дверь и посмотрев на меня, она испугалась и спросила.
— Что случилось?
И я сорвалась. Сама не знаю откуда, просто вся боль, отчаянье, гнев на себя и окружающих, любовь и несбыточные мечты вылились в слезы. Я рыдала и не могла остановиться просила прощение и клялась, что просто люблю и ничего не могу поделать с этим. А она втянув меня в квартиру и прижимала к себе и пыталась хоть чуть-чуть успокоить, чтобы узнать, что же произошло. Удалось матери это только вечером после приезда врача и укола успокоительного.
Наверное, я вырубилась потому что открыв отяжелевшие веки я посмотрела в окно, где было уже темно, потом на мать с обеспокоенным взглядом и, чувствуя себя последней заразой, опустив глаза на простыни призналась:
— Мам, я беременна от Николая мужа Лиды.
Ждала отвращение, гнева, приказа выметаться из ее квартиры, но их не было. Подняв на нее глаза, я встретилась с полным боли и печали взглядом матери.
— Что ж я знала, что с тобой что-то не так, но такого не ожидала! — сказала она после долгого молчания. — Расскажи мне все.
И я рассказала. Выслушав всю историю, мама долго качала головой и ходила по комнате.
— Ругать не буду. Судить тоже. Оба хороши! — произнесла она, качая головой — Сейчас меня волнует другое. Что ты собираешься делать с ребенком?
А правда, что я собираюсь делать с малышом? Это дитя доказательство моего падения. Могу ли я пойти на то чтобы родить его и потом всю жизнь смотреть на напоминание своего греха? А если Лида узнает в ребенке мужа? Я не имею права так рисковать. Но аборт это же убийство! А что мне терять? Мне итак дорога в ад уже выложена моей изменой.
— Аборт — спокойно ответила я чувствуя ком отчаяния нарастающий во мне.
— Только через мой труп! — вдруг закричала мама. Всегда спокойная и выдержанная она впервые за мою жизнь подняла на меня голос. — Да что с тобой? Разве такой я тебя воспитывала? Что с тобой сделал этот гаденыш? Никакого аборта не будет! Будешь вынашивать и рожать! А потом воспитывать!
— Но, мама! — запротестовала я — Если Лида узнает, она сума сойдет от боли! Я не могу так с ней поступить!
— Поздно ты об этом подумала, дочка! Раньше надо было спохватываться! Любишь кататься люби и саночки возить!
И тут я устыдилась. Что я делаю? Я что действительно думаю убить дитя, которое мне дано. Может это единственное что мне останется от Коли. Я не могу убить этого ребенка. А еще это же не только его частичка, но и моя. Тот кого можно любить и отдавать себя всю. Разве я могу убить это чудо? Мама же родила меня и вырастила, а ей было куда сложнее, ведь в период СССР не любили матерей одиночек. Никогда! Я буду рожать, любить и беречь свое дитя! Чего бы мне это не стоило.
— Ты права, мам, я оставлю ребенка и воспитаю его сама.
— Нет! — покачала она головой. Я удивленно посмотрела на родительницу. — Я это прошла. Одна тебя тянула и теперь вижу к чему привело мое невнимание. Ты поговоришь с ним чтобы он содержал и помогал ребенку. Иначе это сделаю я.
— Но, мама, ему это не нужно! А если Лида узнает? Я не хочу чтобы он приближался к малышу.
— Инна, хватит! Я все сказала. Или ты сама с ним поговоришь или это сделаю я. Но помни если это буду я твоя ненаглядная Лида все узнает!
Я понимала, что мама не отступит и могла только уверить, что поговорю с ним. Но время шло, а я все не решалась позвонить. Маме обещала что поговорю, а сама каждый вечер смотрела на трубку и не могла ее взять.
Так продолжалось месяц. И вот наступил момент, когда мама пришла ко мне домой и заявила:
— Завтра я иду к твоему Николаю.
— Мама не надо!
— Позвони ему!
— Я не могу!
- Звони!
И я позвонила. Он обещал зайти в этот же вечер, и его голос был счастливым. Я знала чего он ждет, но не собиралась ему этого давать.
— Привет, солнышко! — поприветствовал он меня входя в квартиру и закрывая дверь. — Я соскучился!
После этих слов он притянул меня к себе и поцеловал. Я таяла в его руках забывая зачем позвала его, но стоило его рукам пролезть под футболку и перед моим внутренним взором стало личико Лады. После чего я сразу отстранилась.
— Пусти! Нам надо поговорить!
— Позже! — ответил он целуя мою шею.
— Да пусти же! — вскрикнула я вырываясь и стараясь погасить собственное желание. — Я беременна!
Это помогло. Он просто отлетел от меня и уставился испуганным взглядом.
— Какой срок? — спросил он минуты через три.
— Два с половиной месяца.
— Что ты собираешься делать?
— Рожать.
Взгляд напуганный. Сумасшедший. Сам мечется по коридору и ерошит волосы. В этот миг я понимала что он испуган и ищет как спастись, а потом вдруг замирает, смотрит на меня и говорит.
