– Ничего особенного. Где ты был? Полчаса не могу дозвониться тебе. Девица, у которой вечерняя работа в твоей конторе, ответила мне, что ты уехал прямо домой.
Верна себе. Найдет, что ей требуется и когда ей необходимо, по нраву ли это кому или нет.
– Вышел пройтись.
– В такой час?
В голосе прозвучала подозрительность.
– Чего ради? Что-нибудь случилось?
Алекс тихо вздохнул. С годами сестра извела его. Осталось так мало сочувствия, доброго отношения к ней. Вся она – сплошные острые углы. Пожалуй, похожа на хрустальную вазу с твердыми, остро заточенными гранями, которую можно поставить на стол, не без удовольствия разглядывать, но не трогать и в руки не брать. Постепенно стало заметно, что и ее муж подобного мнения.
– Нет, Кэ, ничего не случилось.
Однако следовало заметить, что при всем ее безразличии к чувствам прочих людей Кэ обладала сверхъестественной способностью угадывать, когда ему не по себе или он вне себя.
– Выходил воздухом подышать. День выдался длинный.
А потом, чтобы отвести внимание Кэ от его персоны, добавил:
– Ты разве никогда не выходишь пройтись?
– В Нью-Йорке? Это надо выжить из ума. Едва подышишь, и помрешь.
– Уж не говоря о том, что оберут и изнасилуют.
Он хмыкнул в трубку и догадался, что она тоже улыбнулась. Кэ Вилард не из улыбчивых. Всегда в напряжении, в спешке, в мельтешении, до веселья ли…
– Так чему я обязан честью услышать тебя? – Алекс устроился в кресле и стал смотреть в окно, терпеливо ожидая ответа.
Долгое время Кэ донимала его звонками относительно Рэчел. Поддерживала отношения с бывшей своей невесткой – ясно зачем. Бывший губернатор входил в число тех, кого хотелось бы удержать в своей свите. А стоит уговорить Алекса возобновить отношения с Рэчел, то старику это придется по душе. При том, понятно, условии, что удастся убедить Рэчел, как отчаянно Алекс без нее страдает и как важно будет для него ее согласие на новую попытку примирения. Кэ не гнушалась подобных хлопот. Уже не раз пыталась устроить им встречу, когда Алекс появлялся в Нью-Йорке. Но если бы Рэчел и пошла на это, в чем Кэ не вполне уверена, со временем стало ясно, что Алекс против.
– Итак, госпожа депутат Вилард…
– Ничего особенного. Хотела поинтересоваться, когда ты попадешь в Нью-Йорк.
– Зачем тебе?
– Не нуди, ради Бога. Просто надумала созвать кое-кого на ужин.
– Кого именно?
Алекс понял, откуда ветер дует, и ухмыльнулся. Забавно, сестра у него как танк. Не отнимешь у нее способности стоять на своем.
– Да ладно, Алекс, не будь таким подозрительным.
– Кто подозрителен? Просто хочу знать, с кем ты желаешь свести меня за ужином. Что странного? А если в списке гостей окажется некто, способный всех нас поставить в неловкое положение? Если я угадаю инициалы, тебе, Кэ, легче будет ответить.
Пришлось ей изменить себе и рассмеяться.
– Ладно, ладно, поняла тебя. Но, Господи, я случайно летела с ней на днях одним самолетом из Вашингтона, и выглядит она, Алекс, отменно.
– А то как же! При ее заработках и ты бы так выглядела.
– Спасибо, дорогой.
– Всегда пожалуйста.
– Ты слышал, что ей предложили баллотироваться в городской совет?
– Нет. – Последовало долгое молчание. – Впрочем, меня это не удивляет. А тебя?
– Тоже нет. – Тут его сестра глубоко вздохнула. – Порой мне хочется понять, осознаешь ли ты, от чего отказался.
– Как же, сознаю. И неизменно благодарен. Не хочется, Кэ, быть мужем политического деятеля. Такая почетная роль пусть достается лишь тем, кто подобен Джорджу.
– Как это прикажешь понимать?
– Он так погружен в свою работу, что наверняка и не замечает, когда ты по три недели находишься в Вашингтоне. Что касается меня, я бы замечал.
Он не добавил, что ее дочь тоже замечает. Ему это известно, поскольку он подолгу разговаривал с ней при каждом своем приезде в Нью-Йорк. Забирал ее на обед, на ужин, на долгие прогулки. Знал племянницу лучше, нежели ее собственные родители. Порой ему казалось, что Кэ не уделяет дочери никакого внимания.
– Кстати, как там Аманда?
– В порядке, надеюсь.
– Что значит «надеюсь»? – В его тоне легко читался упрек. – Ты с ней не виделась?
– Боже мой, я только успела вылезти из вашингтонского самолета. Чего ты от меня требуешь, Алекс?
– Немногого. Твои дела меня не касаются. Твое отношение к ней – это нечто иное.
– И это тебя тоже не касается.
– Разве? А кого тогда это касается, Кэ? Джорджа? Да замечает ли он, что ты и десяти минут никогда не проведешь с родной дочерью? Наверняка знать того не знает.
– Ей шестнадцать лет, и, слава Богу, нянька уже не требуется, Алекс.
– Нянька – нет, но нужны мать и отец – как всякой молодой девушке.
– Ничего не могу поделать. Мое занятие – политика. Разве не знаешь, сколько она отбирает сил?
– Угу.
Он медленно покачал головой. Вот чего она хотела ему пожелать. Жизни с Рэчел «Паттерсон», жизни, низводящей до приближенного мужчины.
– Что еще скажешь? – Разговор продолжать не хотелось, и за пять минут он наслушался предостаточно.
– На следующий год меня выдвинут в сенат.
– Поздравляю, – сказано это было вяло.
– Не очень-то радуйся.
– Я не очень. Думаю вот о Мэнди, о том, во что это выльется для нее.
– Если я пройду, это выльется в то, что она станет дочерью сенатора, так-то вот. – В ответе Кэ прозвучала внезапная резкость, Алексу захотелось огреть сестру.
– Полагаешь, ее это вправду трогает?
– Возможно, и нет. Деточка витает где-то в облаках и, возможно, ухом не поведет, если меня выдвинут в президенты. – На миг Кэ взгрустнулось, а брат покачал головой.
– Не в том суть, Кэ. Все мы тобой гордимся, любим тебя, но существует нечто более высокое, чем… – Как ей скажешь? Как объяснишь? Ничто ее не заботит, кроме своей карьеры, своих дел.
– По-моему, всем вам невдомек, что это значит для меня, как тяжело все дается и сколько мне удалось. Занятие самоубийственное, и я с ним справляюсь, а ты только и знаешь, что поносить меня, что я дурная мать. А твоя мамочка того хуже. А Джордж слишком занят тем, что потрошит людей, и не помнит, кто я – член конгресса или мэр. Все это, паренек, несколько огорчает, мягко говоря.
– Не сомневаюсь. Но случается, окружающие страдают от карьеры вроде твоей.
– Этого следует ожидать.
– Следует? И все ради карьеры?
– Может, и так. – Голос ее прозвучал устало. – Я не готова дать полный ответ. При всем желании. А как ты? Что в твоей жизни новенького?
– Мало что. Работа.
– Тебе хорошо?
– Иногда.
– Вернулся бы ты к Рэчел.
– Ну, быстро же ты сползла к главной теме. Не хочу я, Кэ, возвращаться. Кроме того, откуда ты взяла, что я ей нужен?
