Пожертвовать своим душевным покоем ради нескольких минут дикой животной страсти? Ни за что на свете! Слава Богу, она взрослая женщина, а не сексуально озабоченный подросток, с которым сама только что сравнивала Алекса.
Лишиться работы после того, как ему надоест эта связь? Она и так не получила обещанного повышения после памятной ссоры с Кайлом. И не собиралась повторять эту ошибку.
Остаться одной, да еще с разбитым сердцем?
Нет, это уж слишком. Последняя мысль ошеломила Брук настолько, что она отняла руки от лица и рассеянно уставилась в небольшое оконце над раковиной, за которым безмятежно блестела озерная гладь. Неужели дело зашло так далеко и простое физическое влечение превращается в нечто более серьезное? Значит, она оказалась еще большей дурой, чем предполагала…
Чтобы влюбиться в такого преуспевающего, неотразимого, самоуверенного красавца, как Алекс Брэдшоу, нужно обладать невероятной отвагой. А Брук никогда не могла похвастаться особой смелостью в том, что касалось ее личной жизни и отношений с противоположным полом.
— Я бы не прочь позавтракать! А вы?
Его голос застал Брук врасплох. Она слишком глубоко задумалась и не услышала, как перестала шуметь вода в душе и как он отворил дверь.
Наконец ей удалось заставить себя обернуться… и ее взгляд тут же остановился на широкой мужской груди. В густых темных волосах все еще поблескивали капельки влаги.
Как всегда, он мигом прочел ее мысли.
Они завтракали на маленьком заднем дворике, откуда открывался чудесный вид на озеро. Когда-то ее отец соорудил здесь небольшой стол. На стройке ему приходилось постоянно иметь дело с массивными конструкциями, и он отводил душу, мастеря изящную легкую мебель. Как он мечтал без помех заняться своим хобби, когда выйдет на пенсию!
Брук вновь ощутила горечь утраты, к горлу подкатил комок, она закашлялась и едва не поперхнулась последним куском омлета по-техасски. От ее сотрапезника не укрылся брошенный на него убийственный взгляд.
— Вам не по вкусу моя стряпня?
— Ну что вы, она превосходна! — фыркнула Брук вместо того, чтобы воздать ему должное. Ибо именно в этом злополучном превосходстве и заключалась главная проблема. Алекс Брэдшоу и без того превосходил ее слишком во многом. А теперь вдобавок выяснилось, что он еще и великолепный повар. — Есть на свете хоть что-то, чего вы не умеете делать?
— А есть на свете хоть что-то, не способное вас разозлить? — невозмутимо поинтересовался он, намазывая очередной тост домашним апельсиновым мармеладом, обнаруженным Брук в кладовке.
Ее мать обожала готовить джемы, мармелады, фруктовое желе, варенье, соленья и множество других радовавших глаз аппетитных закусок, которыми украшала стол к Рождеству. Брук сморгнула слезинку, замутившую ее взор, и расправила плечи с самым решительным видом. Она должна держать себя в руках, а не расстраиваться и погружаться в воспоминания, — иначе ей вообще не стоило сюда приезжать.
— Вы не могли бы рассказать мне как можно подробнее об остальных контролерах? Если, конечно, вам это не доставит особого…
Брук заставила себя оторваться от созерцания его загорелой шеи.
— Ну что вы, это же так приятно — стучать на своих друзей и сослуживцев! Ведь я знаю их с незапамятных времен, мне известна вся их подноготная. Мы вместе учились в школе, делились радостями и горем, боролись с трудностями…
Алекс прервал ее язвительный монолог решительным взмахом руки.
— Давайте заключим сделку! Чтобы этот разговор не закончился очередной ссорой, я обещаю не глазеть на вас и не распускать руки, а вы воздержитесь от сарказма!
— А как насчет намеков на сексуальные темы?
— Ничего страшного, можете делать их, сколько угодно.
— Я… — Она поперхнулась при виде его злорадной ухмылки. Ее пальцы так стиснули вилку, что костяшки стали совершенно белыми. Никогда в жизни она не признается этому злодею, что ей не требуется ни ласки, ни взгляда, ни даже словесного намека! Она заводится от одного его присутствия. Ей достаточно взглянуть на него, чтобы от желания помутилось в глазах, а из головы вылетели все мысли! — О'кей, я постараюсь. — Она хотела произнести с иронией, но голос предательски дрогнул. Он моментально уловил ее неуверенность и снова усмехнулся. Ужасный, невыносимый тип! — Но я сразу предупреждаю вас, что не скажу ни слова об их сексуальной жизни.
— А вы знаете подробности их сексуальной жизни?
— У нас слишком маленький город и маленькая фабрика. — Брук устало улыбнулась, заметив, что он не на шутку удивлен. — Я же говорила, что у нас принято делиться и горем, и радостью.
— Стало быть, вы являетесь чем-то вроде Всеобщей Жилетки, в которую плачутся все сотрудники?
— Не все, но многие. Я стараюсь их выслушать, но не считаю себя вправе давать советы. У меня не такой уж богатый жизненный опыт. — Заметив, каким алчным интересом вспыхнули его глаза, Брук добавила: — Только не вздумайте учинить мне допрос!
— Вы — один из моих контролеров! — сурово напомнил Брэдшоу.
— Но меня не в чем подозревать. — Его упорный взгляд сковал ее. — Ну прикиньте сами, Алекс! Будь я в чем-то замешана, разве я оставалась бы с вами? Да я еще вчера собрала бы шмотки и скрылась из города! — добавила она с коротким смешком.
— Возможно. Но ведь существует и другой сценарий. В том случае, если вы орудуете не одна, а в компании. Разве не дальновиднее оставаться здесь, со мной, чтобы держать меня под присмотром и иметь возможность направлять по ложному следу, пока остальные обделывают свои делишки?
Брук откинулась на спинку стула и вкрадчиво произнесла, не спуская с него дерзкого взгляда:
— Если вы и правда так думаете, то почему до сих пор не нагрянули на фабрику вместо того, чтобы мучить меня?
— Потому что я так не думаю и потому что мне нравится вас мучить!
— Вот, типичный ответ трудного подростка! — фыркнула Брук.
Алекс явно удивился.
— А вот моя бывшая жена считала по-другому. В подобной ситуации она назвала бы меня занудным тупым трудоголиком, который ни о чем не думает, кроме денег и только денег.
— Но ведь это не помешало ей прихватить на прощание изрядную часть этих самых денег?
— Значит, до вас дошли и эти слухи.
— Чем человек богаче, тем меньше у него надежды сохранить в тайне свою личную жизнь. — Она небрежно пожала плечами.
— И все же кое о чем эти слухи умалчивают, — проговорил Алекс, задумчиво любуясь озером.
— Уж не собираетесь ли вы поделиться этой страшной тайной с доброй старушкой Брук? — Он посмотрел на нее с молчаливым упреком, как бы напоминая о данном только что обещании, и ей стало стыдно. — Простите, дурная привычка!
