Между тем она сознавала, что никто больше не должен догадаться об этом ее открытии, и с этой мыслью принялась раздавать тарелки, предлагать сливки… Когда же она совсем безжизненным голосом, столь непохожим на ее привычное щебетание, заговорила про торт, мать внимательно на нее посмотрела, а мистер Фитцгиббон опустил веки, чтобы не выдать блеска своих глаз, и стал украдкой следить за ее лицом, на котором были написаны все ее мысли.
Флоренс, словно летая над полом, убирала тарелки, разливала кофе, в голове у нее была полная неразбериха. Хорошо бы часок побыть одной, думала она, но не удастся… Ее отец обещал вымыть посуду, и мистер Фитцгиббон вызвался ему помочь, сказав это таким тоном, будто для него мыть посуду по воскресеньям дело привычное. Флоренс с матерью, воспользовавшись случаем, пошли в сад отдохнуть и расположились в стареньких шезлонгах, а у них в ногах растянулись собаки.
— Он на все руки мастер, — заметила миссис Нейпир. — Но не думаю, что дома он сам себя обслуживает.
— Мама, у него есть слуга и кухарка — в его лондонском доме. Не знаю, как в Меллзе. Если это маленький домик, то, наверное, ему приходится ухаживать за собой самому.
— Ну ладно, детка, скажи мне вот что: ты поедешь к нему туда на обратном пути? — Миссис Нейпир закрыла глаза. — К чаю у нас будет бисквит. Интересно, в котором часу наш гость хочет ехать?
— Понятия не имею, — бросила Флоренс. — Я думаю, может, остаться здесь и поехать поездом…
— Дело твое, детка, — ласково произнесла мать. — Уверена, он поймет.
Флоренс встрепенулась:
— Мама, что ты хочешь сказать?
— Да нет, ничего, милая.
Мужчины, закончив мыть посуду, отправились прогуляться, взяв с собой собак. Флоренс смотрела им вслед, обуреваемая противоречивыми чувствами. Она робела в присутствии мистера Фитцгиббона и отчаянно пыталась обрести прежнюю, непринужденную манеру общения с ним, но, с другой стороны, Флоренс хотелось проводить с ним как можно больше времени. Сидя в саду рядом с дремавшей мамой, Флоренс все не могла решить, как поступить. Трудно будет держаться с ним как ни в чем не бывало, но еще труднее ей будет, если она бросит работу и уедет куда-нибудь… и больше его не увидит. Эти мысли продолжали терзать ее до тех пор, пока не вернулись мужчины, и она отправилась готовить чай. Мистер Фитцгиббон пошел за ней следом, чтобы помочь вынести поднос с чаем в сад. Врач держался по-дружески, приветливо и, казалось, не замечал ее пылающих щек и сухих ответов на его бесхитростные вопросы, поэтому вскоре ей удалось взять себя в руки. В конце концов, кто кроме нее знает, что у нее на душе? Вскоре после чая он предложил отправляться в путь, и она покорно согласилась. Поднялась наверх за сумкой, попрощалась с родителями, обняла на прощание Чарли Брауна и Хиггинса и села в машину, крикнув в последний момент из окна, что приедет домой на следующей неделе. Но, вспомнив о своем спутнике, она добавила:
— Надеюсь, что приеду.
В машине он стал тем же любезным мистером Фитцгиббоном, которого она знала. Он отпускал ничего не значащие замечания, так что постепенно Флоренс, чрезвычайно возбужденная и смущенная, успокоилась и обрела прежнее самообладание. Хватит вести себя как глупая Девчонка, сказала себе она, такая ситуация будет повторяться снова и снова, значит, надо уметь с ней справляться.
При виде загородного дома в Меллзе у Флоренс захватило дух.
— И как только вы выносите жизнь в Лондоне? — воскликнула она. — Только взгляните на эти розы!
— Да, мне они очень нравятся, — мягко ответил мистер Фитцгиббон. — Но я также люблю свой дом на Найтсбридж. Стараюсь совместить плюсы обоих…
— Вам приходится для этого много работать, — заметила Флоренс и выскочила из машины, попав под пристальный взгляд Нэнни, которая высунулась из забавного решетчатого окна, расположенного рядом со входной дверью.
Нэнни направилась открывать дверь. Ну, эта девушка нам подходит, с удовлетворением отметила про себя она: приятная, красивая и хорошо сложена. Нэнни терпеть не могла худущих пустышек. Добрая свадьба, размышляла она, и орава детишек, снующих вокруг дома, — вот что нам надо. Она отворила дверь, приветливо улыбаясь.
Увидев эту улыбку, мистер Фитцгиббон, тоже коротко улыбнувшись, представил девушку с подчеркнутой важностью.
— Мне нужно захватить кое-какие бумаги, Нэнни. Мы прекрасно перекусили, но, может, вы приготовите нам что-нибудь на ужин до нашего отъезда?
Он наблюдал краем глаза за Флоренс и видел, что, несмотря на восторг, написанный на ее лице, ей все же было не по себе.
— Отсюда ехать, самое большее, два часа, и, раз мы уже сюда прибыли, давайте посмотрим мой сад.
— Погодите, мистер Александр, — остановила его Нэнни. — Салат из курицы и мой шоколадный крем. Через полчаса. Подходит?
— Отлично, Нэнни. Нам нужно выехать не позже девяти.
Он обернулся к Флоренс, которая выглядела так, будто ей на ноги надели коньки и толкнули на лед.
— Хорошо… — начала она.
— Вот и прекрасно. Тогда пошли. За домом покажу вам великолепные розы. Чайные розы. И несколько превосходных лилий — сорта «касабланка». Я посадил их прошлым летом рядом с перуанскими лилиями.
Они направились за дом, оттуда до внушительной стены из красного кирпича, почти целиком укрытой глицинией, ломоносом и страстоцветом, простирался сад. Бархатно-зеленую лужайку окаймляли тропинки с широким цветочным бордюром, а в конце сада располагалась круглая клумба с розами. Флоренс подошла ближе, с восхищением полюбовалась лилиями и нагнулась понюхать розы, а счастливый Монти носился рядом, от радости тыкаясь носом ей в руку.
— Не иначе как у вас есть садовник, — проговорила она.
— Да, но я время от времени вырываюсь сюда поработать сам.
— А не хотели бы заниматься этим чаще?
— Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. Позже… когда будет семья.
— Элеонор… мисс Пейтон очень симпатичная и одевается хорошо…
Она едва сознавала, что говорит вслух.
— Да, превосходно, — согласился мистер Фитцгиббон. — А вы неравнодушны к нарядам?
— Ну да. Но мне не до этого, — строго ответила Флоренс, вспомнив, с кем разговаривает. — И уж конечно, такая жизнь не по мне.
— Но вам хотелось бы так жить?
Он говорил обычным тоном, и она ответила не задумываясь:
— Разумеется, нет. Мне было бы до смерти скучно. — Она остановилась полюбоваться розой. — Великолепная «суперстар». Вы подрезали ее осенью или в феврале?
Они шли по чудесному саду в сопровождении Монти и мило беседовали. Я не просто в него влюблена, думала она, я люблю его по-настоящему.
Вскоре Нэнни позвала их к ужину, на который был подан холодный цыпленок и салат — не просто латук и помидоры, а еще яблоки, орехи, виноград, измельченный цикорий и мята. Кроме того, была мелкая молодая картошка с домашней приправой. Поскольку мистер Фитцгиббон был за рулем, они пили холодный лимонад, и на десерт Нэнни угостила их обещанным шоколадным кремом.
