«И размер лифчика. Хотя он, наверное, пошутил».
Джон взял ее под руку и провел через номер в коридор.
— Что Холмс сказал о Молли?
— Ничего. Ну, кроме того, что она на учете в полиции.
— Отлично. Твоя кузина — преступница. Он не упомянул, что знаком с ней?
— Нет. А зачем? По его самодовольному лицу было ясно — он в курсе, что я знаю об их знакомстве. Возможно, он просто считает ее безвредной чудачкой. Это обидно.
— А она чудачка?
— Ну да, но как смеет Диллон такое говорить? Джон покрутил пальцем у виска.
— Иногда я слушаю тебя, Джейн, и мне кажется, что у меня плохо со слухом.
Джейн застегивала и расстегивала магнитный замок на своей сумочке.
— Он знает, что мы спим в одной комнате.
— Так уж и знает. Ты соврала ему, что у нас люкс с двумя спальнями?
— Нет. Он сказал, что в журнале изменили запись, будто у меня собственный номер. Потому что сенатор хочет использовать меня для рекламы.
— Гм. Сдается мне, что он баллотируется. Похоже на то?
— Я не думала об этом. Меня больше волновало то, что меня оскорбили. — Тут она оживилась: — А мы можем позвонить Молли и все рассказать? Вряд ли я и дальше выдержу эти интриги.
— Извини, детка, но этого мало. И мы не можем рассчитывать на Брэнди. По ее мнению, Харрисон просто милейший старикан.
— Да? Этот милейший старикан ущипнул меня, Джон.
— Ущипнул тебя? Где?
Джейн показала резким движением головы.
— Прямо перед телекамерой. — Джон ухмыльнулся, а она нахмурилась. — Значит, ты не об этом спрашивал? Ты знаешь, где он ущипнул меня.
— Может, это попало на пленку? Она покачала головой:
— Нет, репортер меня загораживал, а мы стояли, прислонившись к бару. Но это не случайно. Сенатор не милейший старикан. Он грязный старикашка.
Джейн крепко сжала губы, потом снова заговорила:
— Знаешь что? Я хочу опустить его. Так что мы не звоним Молли?
— Я уже это сказал.
— Не перебивай, — Джейн погрозила ему пальцем. — Ты был прав, Джон. И твой студент тоже. Этот человек не заслуживает того, чтобы быть президентом. Дело не только в том, что он меня ущипнул, хотя в этом ничего хорошего. Но и не настолько плохо, чтобы не голосовать за него. Например, дядя моей подруги Мэри, Арнольд, всегда щиплет девушек и при этом очень хороший президент банка. Мэри называет его Арни Жополюб.
— У тебя очень разнообразная жизнь, Джейн, — Джон снова ухмыльнулся и нажал кнопку лифта.
— Нет, у меня очень скучная жизнь, иначе я не оказалась бы здесь. А ты меня совсем не слушаешь, Джон. Ущипнуть — это одно. Но сам сенатор — совсем другое. На самом деле меня расстроило, что он использовал меня, чтобы хорошо выглядеть в глазах избирателей. Спорим, он никогда не попросит меня сесть и действительно поговорить о детских садах?
— Я не держу проигрышных пари, Джейн, — сказал Джон, когда двери лифта открылись.
Джейн шагнула вперед, затем отскочила.
— Вот черт. Я забыла папку с регистрационными материалами. Подожди здесь, я скоро вернусь.
— Брось. Можешь взять мою.
— Нет, нет. Там мои открытки.
Она почти побежала назад по коридору, влетела в номер и осмотрела столик у кушетки в поисках своей голубой папки.
— Могу я вам помочь, мисс?
Ей улыбнулась девушка в форме прислуги, которая подошла, держа поднос с пустыми стаканами. Очевидно, праздник уже кончился, и прислуга наводила порядок.
Пока Джейн стояла там, из номера вышли по крайней мере шесть человек.
— Спасибо. Я искала свою регистрационную папку. Помню, что здесь ставила на нее сумочку, но сейчас ее нет.
— Она голубая?
— Да, — кивнула Джейн. — Вы знаете, где она?
— Кто-то пролил на нее напиток, мисс. Я отнесла ее в другую комнату, чтобы вытереть. Я думала, она принадлежит одному из джентльменов. Но будьте осторожны. Там настоящие джунгли.
Джейн посмотрела, куда указывает молодая женщина, и направилась в спальню слева от гостиной. Постучавшись в приоткрытую дверь, она шагнула в комнату.
Везде бумаги. Груды бумаг на столе, полу, работающем телевизоре, включенном на канал Си-эн-эн. Папки из манильского картона беспорядочно свалены в кучу. На разобранной кровати валяются распечатки таблиц. На большой мусорной корзине стоит переполненный уничтожитель бумаг.
Не было грязных носков на полу, ботинок, валяющихся где попало, мятой одежды на стульях… но, по-своему, эта спальня пребывала в таком же беспорядке, как и комната Джона.
Среди всего этого бардака Джейн увидела на краю ночного столика наклейку и разглядела на ней имя Диллона.
И, уже собираясь выйти и попросить Диллона о помощи, она обнаружила свою папку. Официантка раскрыла ее и положила на стопку бумаг на столе.
— Замечательно. Не хочу снова писать вранье на куче открыток.
Она схватила папку обеими руками, чтобы закрыть ее… и бумажная башня рухнула.
— Блин, блин, блин, — забормотала Джейн, опускаясь на колени, чтобы все подобрать. Она сгребла листы бумаги, все разного размера, и свалила на стол, взяла свою папку и направилась прочь из комнаты.
— Ты что-то ищешь, Джейн? — спросил Диллон, который как раз входил в спальню.
— Диллон, привет, — Джейн через силу улыбнулась. Она чувствовала себя виноватой, потому что вторглась в личное пространство этого человека, и это ее раздражало. — Все в порядке, уже нашла, — она показала папку. — Ее чем-то облили, и официантка отнесла ее в твою спальню, вытереть.
— Служащая. Мы больше не говорим «официантка», Джейн. Это не политкорректно.
— Верно, — Джейн снова улыбнулась. — Ну, мне пора.
Он положил руку ей на предплечье, так что она не могла выйти, не высвободившись. Его улыбка была теплой и сердечной. Как ему это удавалось — включать улыбку, выключать и при этом казаться таким искренним?
— Ты уверена, что не хочешь остаться? Нам так и не удалось поговорить… наедине.
— Я знаю, — Джейн склонила голову набок и постаралась изобразить разочарование. — Но Джон ждет меня у лифта.
— Тогда увидимся за ужином, через несколько минут! — крикнул вслед Диллон. — А потом, если не возражаешь, нам бы хотелось сфотографировать тебя с сенатором на веранде за отелем. Я попросил служащих привести своих детей для снимков. Есть мячи, куклы, теннисные ракетки. Должно отлично получиться.
Тут Джейн заметила, что его глаза совсем не улыбаются.
— Конечно, — сказала она, борясь с ощущением, что этот человек, такой безобидный, на самом деле зол на нее. Из-за Молли? Может, он разгадал замысел Молли? — До скорой встречи, — прощебетала она и отправилась к лифтам.
— Эй, Джейни! Куда бежишь, радость моя? Столовая там.
Джон похвалил себя за сообразительность. Он сразу заметил, что Джейн его не слушает. Первый признак — она выскочила из лифта, повернула влево и поспешила к веранде, которая выходила на берег.
