Майя содрогнулась. Игорь изумлялся все больше и больше. Мисс разнузданность…
— Я ему говорю: «Дуб, Дуб, я Сосна! Зачем ты заставляешь меня столько пить? Вдруг меня тошнить начнет?» А он: «Может, меня возбуждают блюющие девушки…» Ну, тогда мне все стало понятно, и все нормально, вопросов нет, пусть поит меня дальше, сколько угодно, я уже не боюсь.
Майя глянула на гостью с ужасом. «По-моему, сейчас грянет скандал», — подумал Игорь. И поспешил опередить его вопросом:
— А чем вы занимаетесь? Учитесь?
— Учусь, — небрежно отмахнулась девушка с тяжелым подбородком. — Это так называется…
— И кем же собираетесь быть?
Эмилия глянула на него презрительно. Или ему показалось?…
— Кем быть, кем быть… Получу бумаженцию… Там дальше посмотрим. — Она состроила несколько демонстративную гримасу измученного человека, которого утомило все вокруг. И сказала истово, с истеричным выражением, хныкающе: — Совсем заебали этими вопросами! Вот не могут люди без них прямо жить! Ведут вечно пустые разговоры, которые слушаешь не слыша. — Девушка с тяжелым подбородком рассматривала Лазарева с явным любопытством — ей было интересно сидеть за одним столом с великим хирургом. Антон улыбался. Или он преследовал определенную цель: по максимуму шокировать родителей? — А я уважаю только информативные беседы. Вот, например, как в девятнадцатом веке люди из дворянского круга умудрялись изменять мужу или жене? Казалось бы, у каждого дом, где в каждой комнате по слуге или служанке. Где там можно уединиться, как пройти незамеченными и чтобы никто из слуг ничего не заподозрил и не стукнул?! Однако умудрялись! Прямо молодцы! Завидую! Но как?! У вас есть мнение на этот счет?
Антон хохотал. Майины кулинарные изыски стыли. Игорь затосковал: там был кролик — коронное блюдо жены, он его обожал, но сегодня коронным блюдом, заботливо приготовленным сыном, стала девушка с тяжелым подбородком. А она не унималась, разболтавшись вовсю:
— Или вот еще… Мало кто знает, что кроме чисто кастелянских обязанностей должность при царе, называемая «спальник», подразумевала нечто… Царь брезговал ложиться в холодную постель, и спальник залезал в царскую кровать и лежал там какое-то время, согревая ее своим телом. Только после этого туда ложился царь. Вот такой был тонкий момент… Например, Ментиков у Петра начинал спальником. Может, отсюда и разные сплетни про их отношения… Вы слыхали? Дуб, Дуб, я Сосна! — Она неожиданно повисла на шее у Антона, явно обрадовав его своими объятиями и таким откровенным проявлением чувств.
Мисс распущенность…
— А я тут недавно читала один анекдот… Слушайте! В Монголию приехал ученый, как раз когда там проходила большая кампания по борьбе с наркотиками. Видят патрули: чешет по прерии какой-то странный человек в кедах, с рюкзачком и палочкой. Ученые, погруженные в себя да в свою науку, всегда такие придурочные! И не только на вид. Патруль чего-то заподозрил. Подошел к нему: «Кто вы такой?» Ученый муж ответил непосредственно и честно: «Ботаник». Ну ведь жаргонизм! Борцы с наркотиками еще сильнее удивились. Спрашивают: «А что вы тут делаете?» Наивный, неискушенный ученый честно ответил: «Да вот, травку ищу». Патрульные совсем ошарашились. Еще никогда в своей жизни они не встречались с таким — чтобы наркокурьер так спокойно и откровенно сразу признался во всем правоохранительным органам!..
— А-бал-деть можно! И что с ним потом сталось, с этим ботаником? — с интересом спросил Антон.
Девушка с тяжелым подбородком пожала плечами:
— А хрен его знает! — И внезапно жадно набросилась на еду, словно только что разглядела все блюда на столе.
Игорь облегченно вздохнул и тоже стал ужинать. Да, случай тяжелый… Майя сидела молча, сомкнув жесткие, тонкие губы.
— А вы голову пересадить можете? — внезапно уставилась Эмилия на Лазарева-старшего любопытными глазками.
Он вздохнул и меланхолично вытер рот салфеткой.
— А кто-то в этом так остро нуждается? Девушка с тяжелым подбородком захохотала:
— Я! У меня голова часто болит. Как бы мне ее поменять на другую? Согласна стать первой вашей пациенткой, подопытным кроликом в этом вопросе, ну, по пересадке головы. Зато потом какая на меня обрушится слава! От папарацци отбоя не будет! Ну и у вас тоже… — небрежно закончила она.
Да, голову бы ей поменять не мешало… Хотя насчет подопытного кролика — это звучит забавно… Она — и кролик…
— Я обдумаю на досуге ваше предложение, — сдержанно и вежливо отозвался Игорь.
Майя с трудом сохраняла напряженное, взрывное молчание. Не подходи — убьет… Антон развлекался и хохотал.
Поздно вечером Игорь спросил сына:
— Как-нибудь можно объяснить сие явление природы? Обычными словами?
Антон фыркнул.
— Ее папаша — комиссар в МВД. А там все отработано, при случае остается лишь подрепертить, как остывший чайник. Если надо, берут тебя за грудки, ведут в подъезд, и через пять минут ты сам охотно выкладываешь, с кем встречалась твоя бабушка — с Троцким или Керенским. Это вроде комиссара Жюва из фильма про Фантомаса. Помнишь? Если исходить, что дочь пошла в отца, — ну точно, — комиссар Жюв ее отец! Кроме того, не только животные похожи на хозяев, но даже растения. У меня возникла мысль — а не разводит ли Зяблицева кактусы? Взял да спросил. И что ты думаешь? Угадал!
Игорь слушал сына молча.
— Она нередко визжит от гнева, матерится, а потом вдруг бросается с объятиями, верещит, кривляется, показывает свои фото в неглиже… Я ее как-то спросил: «Ты почему так любишь матюгаться?» А она в ответ куражливо-деловито: «Да как сказать… Иногда эдак выражусь вдруг — аж круто, и меня куда-то несет, прямо дух захватывает на вираже». Некоторых удивляет, что меня возбуждает матерящаяся девушка. А между тем тут есть объяснение по Фрейду. Матерная лексика по своему фактическому происхождению своих слов, по их первому значению относится к области ниже пояса. Отсюда — и подсознательное возбуждение именно на эту лексику в устах сексуального объекта. Современные девицы матерятся не хуже старшего боцмана китобойного судна. Хотя наша завучиха в школе говорила нам, когда мы уже школу оканчивали: «Что вы матом ругаетесь, как дети маленькие?!» Тупая…
Лазарев не воспринял девушку с тяжелым подбородком всерьез. Списал все на очередной фортель сына. Довольно опрометчиво. И через месяц Майя объявила ему во время ужина холодным тоном:
— Наш дурачок подарил девушке мотоцикл. Игорь едва не поперхнулся.
— Этой, с тяжелым подбородком?! «Кавасаки»? Который я ему купил к восемнадцатилетию?!
— А какой еще? Другого у него пока нет! — отрезала Майя. — А теперь нет и этого! Ей, видите ли, очень понравился его мотоцикл, она на нем не раз раскатывала в полном восторге, эта Сосна. Ну а наш Дуб взял и отдал ей его. Очевидно, была тяжелая магнитная буря, не иначе… Игорь поспешно доел и пошел в комнату к сыну. Тот смотрел телевизор, вяло так, без всякого интереса, чтобы время убить. Лазарев-старший осторожно присел рядом на тахту.
