— Значит, по субботам у него Джессика. Но воскресенья-то вы проводите вместе?
— Ну… пока нет. — Я стала теребить свою салфетку.
— Почему?
— Грм… потому что… он… ходит туда.
Хоуп посмотрела на меня как на сумасшедшую:
— Ты хочешь сказать, что субботу он проводит с Джессикой, а воскресенье — с Джессикой и Магдой?
Я терпеливо вздохнула:
— Ну-у да. Потому что с тех пор как Магда узнала обо мне, она зовет Люка на воскресный ленч на том основании, что они должны хотя бы иногда быть семьей ради Джессики.
— Если она так хотела «быть семьей» с ним, нечего было бросать его, — съязвила Хоуп. — Однако она избрала сильное оружие — тушеный гуляш с приправами.
— Да, а из-за того что Люк стремится видеться с Джессикой как можно чаще, он каждый раз переживает, зная, что причиняет мне неудобство, но все равно идет. А Магда говорит, что если он не придет, то она позовет своего дружка и он заменит Джессике папочку.
— Вот манипулятор, — сказала Хоуп, качая головой. — А что, ее приятель не возражает против ее семейных игрищ с бывшим?
— Он по воскресеньям играет в гольф, так что, думаю, его это устраивает.
— Я все равно не понимаю, как ты это терпишь, — сказала Хоуп. — Вот я бы так не смогла.
— Да, это не идеально. Но двенадцать лет назад наши с Люком отношения закончились ничем, потому что…
— Он тебе изменил, — перебила меня Хоуп.
— Да-а. — Ее озлобленный тон шокировал меня. — Но потом жалел и умолял простить его, а я не смогла. Я была слишком… категорична. Видела жизнь в черно-белом свете. А теперь стала старше и мудрее, да и сама получила печальный опыт, поэтому теперь стараюсь дать ему послабление.
— Только теперь ты прощаешь его слишком часто — и недостаточно категорична.
— Послушай, Хоуп, то, что ребенок для него на первом месте, только делает ему честь. Если бы было не так, мне бы это не понравилось. — Я снова подумала о Томе, который вместо своей жены и новорожденного ребенка поставил на первое место собственные интересы, — действие, которое, несмотря на всю мою симпатии к нему, дискредитировало его в моих глазах. — В общем, скоро все устаканится, — добавила я. — Люк просил меня потерпеть.
Хоуп пожала плечами:
— Что ж… Жить тебе. Но я бы не позволила никому так обращаться со мной, — повторила она. Ее великолепно наманикюренные ноготки забарабанили по столу. — Нет уж, — неистово добавила она. — Не позволила бы. — Она начинала действовать мне на нервы, поэтому я решила сменить тему. Мы обсудили обложку газеты, на которой я красовалась. Как специалист по связям с общественностью Хоуп разбиралась, что к чему.
— Ты просто пала жертвой битвы за тираж между «Дейли пост» и «Дейли ньюс», — объяснила она, когда официант унес наши тарелки. — Главные редакторы ненавидят друг друга.
— Почему?
— Отчасти по традиции — они находятся в одной и той же области Средней Англии, — а отчасти из личных соображений, потому что в прошлом году Р. Сулл докопался до жены Терри Смита. Благодаря Скривенсу историю о твоем «непристойном поведении» заполучила «Дейли пост», и «Дейли ньюс» не оставалось ничего другого, как порыться в твоей так называемой интрижке, и ты попала в жернова ожесточенного противостояния таблоидов.
— Но как к ним попало наше с Люком старое фото?
— Они зашли в социальную сеть и отследили людей, с которыми вы знакомы. — Я подумала обо всех университетских друзьях, с которыми порвала связь, после того как мы с Люком расстались. С чего им сохранять преданность? — Они могли найти твоих прежних коллег и расспросить их, — сказала Хоуп. — Или твою парикмахершу, или твоих соседей… — Я подумала о миссис Сингх, которая живет в соседней квартире. — Любого твоего знакомого. Журналисты знают, где копать. Но теперь, слава Богу, все это позади.
— Спасибо министру по делам семьи.
Тут впервые за весь вечер Хоуп улыбнулась. Сообщение о том, что достопочтенный Эрик Уилтон, «счастливый супруг и отец четверых детей», приступил к гормональной терапии в преддверии операции по перемене пола, затмило мою «историю».
— Все равно держи ушки на макушке, — предупредила она меня. — Не общайся с журналистами.
— Я скорее ногу себе отгрызу.
— А когда будут показывать шоу, в котором он участвовал?
— Завтра вечером.
— Да? Ну вероятно, пресса проявит интерес, так что готовься. — Я почувствовала тошноту. После того как нам принесли основные блюда, Хоуп завела разговор о Флисс. — Крестины обошлись в пять тысяч, — сказала она. — Она просто свихнулась. Еще три месяца — и им придется выставлять дом на продажу. Она сказала тебе, что собирается делать, чтобы свести концы с концами?
— Нет. Мы не общались пару недель.
— Она хочет, чтобы поработала Оливия.
— В таком случае о ней следует написать статью.
— В детском модельном бизнесе. Сегодня она сказала мне, что послала фотографию Оливии в какое-то детское модельное агентство «Киддливинкс», и они ее заметили. Флисс так взволнована — ей до смерти хочется увидеть личико Оливии на обложке какого-нибудь журнала «Карапуз», к тому же она считает, что это принесет им горы денег.
Я зачерпнула немного шпината ложкой и положила его себе на тарелку.
— А что говорит Хью?
— Он считает, что это тирания и унижение, но она в ответ заявила, что раз уж он вообще ничего не зарабатывает из-за своего «идиотского изобретательства», то и голоса ему никто не давал. — Она отпила вина. — В общем-то она права, но не кажется ли тебе, что она с ним слишком прямолинейна?
— Кажется. Хотя идеи у него странные.
— Да уж. Он рассказывал тебе о «дворниках», которые женщинам нужно приклеивать к пяткам в дождливые дни?
— Нет.
— Или о парандже из ПВХ для плохой погоды?
— Какой-то патентный абсурд.
— Но он хотя бы пытается. Флисс пожалеет, — мрачно добавила Хоуп. — Она очень пожалеет, когда надоест Хью и он заведет интрижку на стороне. — Она поджала губы, словно высасывала лимон.
— Считаешь, он решится?
Она пожала плечами:
— Большинство мужчин смогли бы, будь у них шанс. Разве нет? — Она внимательно посмотрела на меня, словно требуя подтвердить ее мнение. — Я хочу сказать… любой бы смог. Разве они не все так говорят? — с жаром добавила она.
— Гм… не все.
— Нет, все, — настаивала она. Ее взгляд стал каким-то отсутствующим. — И я иногда даже задумываюсь… — Она отложила нож и вилку.
— О чем, Хоуп?
— Ну… — Она сделала глоток вина, а затем провела средним пальцем по ободку бокала и хмыкнула: — Я иногда даже задумываюсь, что… вдруг… у Майка тоже есть кто-нибудь? — Теперь я поняла причину ее воинственного настроения.
