Жан-Люк отправился выбирать костюмы в магазин фирмы «Шарве», знаменитого парижского дома мужской моды. Лимузин Кристины приближался к Вандомской площади. Тут ей на глаза попался дорогой магазин детской одежды «Анфантэн». В витрине были выставлены длинные кружевные платьица для обряда крещения.
— Остановите здесь, — приказала она шоферу.
Ее прибытие, как всегда, вызвало переполох. Телохранитель зашел первым, чтобы проверить обстановку и оповестить хозяина о прибытии принцессы. Тот выразил неописуемый восторг. Он ни на шаг не отходил от Кристины, стараясь предугадать малейшее ее желание, прекрасно понимая: если она сделает здесь покупки, это послужит магазину отличной рекламой на много лет вперед.
— Ах, ваше высочество, вы оказали нам такую честь. Что я могу для вас сделать?
Ей хотелось поскорее показать покупки Жан-Люку, поэтому она отказалась от мысли объехать еще несколько магазинов.
Быстро вернувшись к себе в отель «Плаза-Атэнэ», Кристина, к своему огорчению, обнаружила записку, в которой муж просил ее отдохнуть после похода по магазинам, а потом заехать за ним в отель «Интер-Континенталь», расположенный неподалеку от Вандомской площади — Кристина только что оттуда приехала. Ей показалось странным, что он назначил встречу не в ресторане или в вестибюле, а в номере 1720. Однако она решила не терять времени.
На широкой двуспальной кровати лежали двое мужчин. Их тела поблескивали от пота после любовных игр, которые длились по меньшей мере два часа. Жан-Люк настоял на использовании презервативов. Он прошел обследование на СПИД, и Жиль клялся, что проделал то же самое, но риск был слишком велик.
— Mon cher, — пошевелился в постели Жиль. — Я тебя люблю.
— Не выдумывай, — ответил Жан-Люк.
— Нет, это правда. Мне надоели случайные связи — они неизбежно заводят в тупик. Я хочу постоянства. Мне нужно наконец успокоиться — сколько можно рыскать по барам в поисках новых партнеров и что-то из себя изображать.
— Зачем что-то изображать? Природа тебя щедро наделила, — сказал Жан-Люк, сознавая, что ему не раз приходилось говорить то же самое женщинам.
— Значит, не так уж щедро. — Жиль выбрался из постели и босиком пошлепал к бару-холодильнику. — В этой комнате стоит аромат секса, — добавил он, наливая себе и Жан-Люку по стакану воды «перье».
Следя за движениями Жиля, Жан-Люк испытал какую-то смутную тревогу. Он тоже встал и направился в ванную.
— Нет, подожди! — всполошился Жиль. — Я хочу еще. Мне этого мало — мне всегда мало! О, почему мы должны таиться? Почему наши встречи так редки?
— Через час сюда явится Кристина. Надо успеть привести себя в порядок. Да и тебе пора сматываться.
— Она и так все время рядом с тобой. Побудь моим хотя бы оставшийся час. Разве я этого не заслуживаю?
Жиль притянул к себе Жан-Люка и опустился перед ним на колени.
В эту минуту раздался стук в дверь.
— Тебе было сказано повесить табличку «Не беспокоить», — вспылил Жан-Люк.
— Но я… я заказал для нас икру. Это, наверно, официант.
Жиль встал с колен, наспех обмотал вокруг пояса полотенце и подошел к двери.
— Принцесса Кристина! — вырвалось у него.
— Жиль Рокбар? Что вы здесь делаете? — Кристина не скрывала своей неприязни.
— Вот, приехал на недельку в Париж. — Он не потрудился поправить полотенце, которое едва держалось на его тощих бедрах.
Кристина переступила через порог. Ей сразу бросилась в глаза закутанная простынями фигура, скорчившаяся на кровати. Рядом, на ночном столике, валялись рассыпанные презервативы и вибратор в форме фаллоса.
— Жан-Люк, — прошептала Кристина, прислоняясь к стене.
— Все не так, как ты думаешь…
— Не так?
Силы покинули Кристину. Она чувствовала только обжигающую опустошенность. Все, что сказала Габи, оказалось правдой.
Сделав над собой усилие, она выпрямилась и заговорила размеренным, повелительным тоном, которому научилась у князя Генриха.
— Вставай и одевайся, — приказала она. — Ты выйдешь из номера вместе со мной, чтобы обслуживающий персонал ничего не заподозрил.
— Подожди…
— Делай, что тебе говорят.
Жиль Рокбар уставился на них во все глаза.
— Что касается вас, — Кристина стремительно развернулась к гонщику, — если вы посмеете еще хоть раз сунуть нос в Коста-дель-Мар, я прикажу вас немедленно арестовать, а затем депортировать. Наши законы запрещают подобную связь.
— Ох, как страшно, — хохотнул Жиль. — А как вы объясните это своему папеньке? Жан-Люк принадлежит мне, так было раньше и будет всегда. Вы не сможете нам помешать. Это любовь.
— Любовь? Не смешите!
Жан-Люк трясущимися руками пытался завязать галстук, но такая задача сейчас оказалась для него непосильной.
— Дай сюда! — Кристина вырвала у него галстук и засунула в сумочку, потом схватила со спинки стула пиджак и швырнула его в лицо Жан-Люку.
Подойдя вплотную к Жилю, она прошипела:
— Если хоть одна живая душа узнает, что здесь произошло — пеняй на себя.
Она потащила мужа к дверям. У лифтов им навстречу попался официант с тележкой.
— Положи руку мне на талию, — яростным шепотом приказала Кристина Жан-Люку. — Кому сказано?
Внизу ждал «роллс-ройс». Кристине предстояло многое обдумать, но сейчас у нее ни на что не осталось сил. Ей хотелось только вернуться к себе в отель и принять ванну. Ее брак рухнул.
* * *
Газеты и журналы в один голос твердили, что брак Кристины оказался неудачным. Однако вопрос о разводе откладывался до рождения ребенка.
Лежа на теплом пляже в Санта-Монике рядом с Огги Штеклером, Тедди листала английский журнал «Ройял».
Кристина ждет ребенка. А ведь они почти ровесницы…
Волны прибоя с шумом обрушивались на песок, оставляя за собой кружево пены. Загорающие не досаждали Тедди и Огги, уважая их право на уединение. Это был один из тех редких дней, когда у них выдалась возможность просто погреться под ласковым калифорнийским солнцем.
— Я вечно несусь куда-то сломя голову, — вздохнула Тедди. — То один турнир, то другой. Конечно, я сама выбрала для себя такую жизнь, но иногда хочется на минутку остановиться и посмотреть вокруг.
Ей невольно вспомнилось, что в последний раз она смогла выбраться на пляж в Коста-дель-Мар. Там она была с Жаком.
— Тебе известно, что ты — настоящая королева? — негромко сказал Огги, как бы невзначай коснувшись рукой ее обнаженного бедра.
У Тедди екнуло сердце.
— Ты тоже не последнего десятка, — так же тихо ответила она.
