— Он боится потерять свое драгоценное детище, в которое вложил много сил и средств. Ему поневоле пришлось довериться мне, а я, исходя из обстоятельств, доверился ему.
— Вы доверились друг другу? Как это? — Удивилась я, ведь доверия между ними априори не может быть.
— У него есть весомый инструмент давления на меня, — помолчав недолго, он сказал, наконец. — Моя мама. Он дает мне раз в месяц услышать ее голос. В целом, наш разговор длится не более восьми секунд. Этот козел боится, что я вычислю ее местоположение. А я сделаю это, как только у меня появится возможность.
— О, Господи, — шокировано выдохнула я, крепче прижимаясь к мужчине в поисках тепла. — Что ты намерен предпринять?
Тяжело вздохнув, Адам потер рукой лицо и неопределенно пожал плечами.
— Не знаю еще, но есть некоторые мысли. Ладно, расскажи теперь о себе.
— Что именно? — Печально улыбнулась я, боясь начинать этот разговор.
Я редко кому открывала тайну своей прошлой жизни. Довериться еще одному человеку было крайне сложно, но придется. Адам ведь сделал это, значит и я смогу. Так будет справедливее. Иначе он разочаруется во мне и замкнется в своих мыслях. Тогда я вряд ли смогу пробиться через его броню.
— Откуда ты? Где твоя семья? Хотя, нет. Расскажи мне то, что считаешь нужным.
За эти слова я готова была расцеловать его. Он не собирался лезть мне в душу, утоляя собственное любопытство, а хотел лишь установить доверительный контакт. Ну, и узнать меня поближе, как я предполагаю.
— Знаешь, в чем-то наши истории сходятся. Мои отношения с отцом тоже были непростыми. Начну с того, что я родилась в далекой деревне за сотни километров отсюда. С самого детства я не знала, что такое родительская любовь. Отец часто бил меня, мать заставляла делать всю самую трудную работу по дому, жалея других своих детей.
— И сколько вас в семье?
— Четверо. У меня есть два старших брата и сестра. Я самая младшая в семье.
— Ты знаешь причину такого отношения к тебе?
Пожав плечами, я посмотрела в глаза Адама, не сдерживая слез.
— Нет. Но я точно знаю, что меня ненавидели в той семье. Я была чужой для них. Поговаривали, что мама нагуляла меня от другого мужчины, но данный слух так и не подтвердился.
— Как ты оказалась в этой городе?
— В семнадцать лет отец выгнал меня из дома, выкинув мой рюкзак со скудными пожитками в грязную лужу, а мама с ее детьми наблюдали из окна за тем, как я ползаю по сырой земле, собирая свои вещи. Я всегда внушала себе, что это к лучшему, но только сейчас начала понимать — все совсем не так. Мне так больно и обидно, что со мной обошлись, как с презренным отрепьем. А ведь я не сделала ничего, чтобы они так поступили со мной.
Ощутив крепкие и такие надежные объятия, я позволила себе впервые за долгие годы оплакать свое ужасное детство. Слезы лились по моим щекам непрерывающимися дорожками, крупная дрожь сотрясала все тело.
— Тсс, моя сильная девочка, — прошептал Адам мне на ухо, укачивая меня на руках, как ребенка.
Спустя несколько минут я почувствовала, как спокойствие наполняет мою грудь, вытесняя боль и детскую обиду, так долго хранившуюся в моем сердце. Все, что мне нужно было — доверить кому-то свою печаль, излить душу вместе со слезами. Вдохнув свежий воздух полной грудью, я обняла мужчину за шею и с благодарностью прикоснулась к его губам в невесомом поцелуе.
— Спасибо тебе.
— И тебе спасибо, — прошептал он, целуя меня в ответ.
Я боялась нарушить эту хрупкую атмосферу тепла и доверия, но не могла думать ни о чем, кроме желания узнать ответ на свой вопрос.
— Можно спросить? — Нерешительно обратилась я к Адаму.
— Конечно, солнышко, — улыбнулся он.
— Эй, ты так называешь дочку! — Шутливо возмутилась я.
— Теперь у меня два солнышка.
Растянув губы в глупой улыбке, я уставилась на мужчину глазами влюбленной дурочки, забывая обо всем на свете.
— Милена, ты можешь задать свой вопрос, — вернул он меня на грешную землю.
Помявшись с минуту и взвесив все варианты, с чего начать этот разговор, я в итоге неожиданно даже для себя выпалила:
— Что будет между нами завтра? Или эта ночь последняя?
— Я только начал приручать строптивую красавицу. Ты так просто от меня теперь не убежишь.
— Да я и не пыталась, — полностью удовлетворенная ответом, я потянула мужчину на себя, желая вновь окунуться во всепоглощающее удовольствие.
19 глава
Зажмурившись от ярких лучей солнца, пробивающихся сквозь тонкие шторы и ослепляющих еще сонные глаза, я перевернулась на другой бок, утыкаясь носом в твердое плечо. Разлепив одно веко, улыбнулась при виде смотрящего на меня Адама и подползла ближе, обнимая его за талию. Грубая, но такая нежная (парадокс) ладонь легла мне на поясницу, откидывая покрывало в сторону.
— Доброе утро, красавица, — ласково шепнул мужчина, целуя меня в макушку.
— Доброе утро, — улыбнулась я и, все еще не размыкая глаз, рукой попыталась нащупать покрывало. — И укрой меня обратно.
— Зачем? Дай насладиться прекрасным видом.
Почувствовав руку, медленно продвигающуюся вдоль моей ноги к развилке между бедрами, я вмиг проснулась и подскочила на кровати, прожигая мужчину строгим взглядом.
— Что это ты удумал?
— Я лишь хотел доставить удовольствие своей женщине. Ничего криминального.
— Ты хочешь повторения того случая? — Тихо спросила я, искоса наблюдая за дверью, которая в любой момент могла распахнуться, впуская ребенка в обитель разврата.
— Я объяснил Вике, что впредь она должна стучаться. Такого больше не повторится.
— И все же я не хочу, чтобы дочь видела нас в таком состоянии, — уперев руки в боки, отчеканила я, упустив из виду заискрившийся взгляд Адама. — Собирайся, нам скоро на работу. Я пока разбужу Вику и приготовлю завтрак.
Не успела я встать с кровати, как меня резко потянули на себя мужские руки, опрокидывая на кровать. Еще секунда, и я была прижата к матрасу сильным телом.
— У нас есть еще двадцать минут. И их мы потратим с пользой.
Услышав доносящийся с лестницы топот босых ножек, я радостно улыбнулась и поставила вазочку с конфетами на стол. Моя сладкоежка обрадуется, увидев их. Забежав на кухню, Вика раскинула ручки в стороны и побежала прямиком в мои объятия.
— Милена!
— Доброе утро, зайчик, — оставив ласковый поцелуй на светловолосой макушке, я вытерла тонкую полоску от зубной пасты на щеке девочки. — Садись завтракать.
— Завтра я стану совсем взрослой, — в предвкушении потирая ладошки, прошептала Вика. — Только тсс. Папа сразу начинает спорить. Иногда он бывает… как это…
Она не могла подобрать нужного слова, поэтому я пришла ей на помощь.
— Невыносимым?
— Да. Ой! — Зажала она ладошками ротик, со смешинками в глазах смотря мне за спину.
— И о ком это мы ведем речь? — Вкрадчиво спросил Адам, подходя к дочери и целуя ее в щечку.
— Это наш маленький секрет. А девочки ведь умеют хранить секреты, правда? — Подмигнула я с энтузиазмом кивающей Вике.
— Ну, конечно, — скептически смешок вырвался сквозь губы мужчины.
Присев за стол, я незаметно пихнула Адама ступней по голени. Я учу ребенка правильным вещам, а он своей реакцией ставит мои слова под сомнение. Наклонившись ко мне, он тихо сказал:
— Завтра и наш маленький праздник.
Я кинула на ребенка беглый взгляд и, убедившись, что она занята активным поеданием геркулесовой каши, быстро чмокнула мужчину в губы. Я не могла даже и представить, что мы с Адамом будем настолько понимать друг друга. С момента корпоратива и ночи откровений прошел практически месяц. Именно тогда мы приняли совместное решение попытаться стать хоть немного счастливее. У каждого из нас тяжелый груз за плечами, который мы оба стоически продолжаем нести. Но ведь легче разделить его с другим человек, так же? Не подумайте, что я доверилась Адаму только от безысходности. Нет. Он стал для меня настоящим успокоением, творцом моих желаний и стремлений. Не знаю, можно ли назвать мои чувства влюбленностью, но только в его руках я ощущала себя счастливой. Засыпая на его плече, я растворялась в нежности к этому мужчине. Так что же это, если не любовь? Видимо, моим чувствам еще не придумали название.
