Сразу же бросаюсь в наспех вырытую неглубокую яму и трясущимися руками стряхиваю комья земли с поверхности гроба. В ушах стоит такой гул, что кажется, я оглох, и больше никогда ничего кроме него не услышу. Дергаю вверх крышку, и она легко поддается. В мозгу пульсирует лишь одна мысль: только бы была жива, только бы жива! Сейчас я готов молиться всем богам сразу.
С глухим скрипом сбрасываю крышку и меня колотит от происходящего, от всего, что я вижу. Милана бледная практически до белизны. Я подхватываю ее на руки и быстро вытаскиваю из этого проклятого деревянного ящика – просто не могу видеть свою девочку в нем. Укладываю Орлову на землю и нажимаю на вену на шее пальцами, а сам склоняюсь ниже, пытаясь прислушаться.
Не дышит. И пульс не ощущается. Но она теплая. Медлить больше нельзя. Быстро проверяю, чтобы язык не запал ей в горло, и, зажав нос, делаю несколько вдохов в рот Миланы. Нажимаю на ее грудную клетку – раз, второй, третий, еще и еще. Пытаюсь контролировать сам себя, чтобы не переборщить и не проломить кости. И это чертовски трудно, потому что мне кажется, что нажми я сильнее – и это точно поможет ей.
Снова вдыхаю в нее воздух и жму в области сердца, а сам вглядываюсь в лицо Миланы и медленно схожу с ума, потому что никаких признаков жизни не вижу.
– Давай… давай же, ты, дрянная девчонка! – выругавшись сквозь зубы, рычу я, раз за разом надавливая на грудную клетку. – Я не отпущу тебя вот так просто, ты поняла?!
Горло сдавливает от отчаяния и ужаса, но я продолжаю методичные действия. Снова и снова, практически на автомате. Мертвенная бледность постепенно отступает и в какое-то мгновение Милана в судороге выгибается на земле, делая глубокий хриплый вдох.
- Вот так, моя девочка, вот так! Давай, дыши, дыши, - сам не понимаю, как вцепляюсь в ее тело, наверное, до синяков, и жадно слежу за тем, как она глотает воздух.
Милана словно опоминается и ее начинает трясти.
– Все хорошо. Слышишь? Все хорошо, я здесь, я здесь… – шепчу бессвязно, прижимая ее к своей груди и проводя по волосам.
– Саша… – рыдает она, цепляясь пальцами за мою рубашку и от ее голоса ледяным обручем сжимается сердце.
Жива. Жива, черт возьми! Я успел, смог, выдрал ее с боем у смерти.
И вместе с облегчением в душе поднимается ненависть. Уничтожу этого урода. Голыми руками закопаю и Кирилла, и Германа.
Беру Милану на руки и поднимаюсь.
- Он… он что, закопал меня… живьем? – срывающимся испуганным шепотом спрашивает она и я встречаюсь с взглядом с ее круглыми от ужаса глазами, когда она отворачивается от могилы.
- Не смотри, пожалуйста. Не смотри туда, - прошу тихо и прижимаю ее к себе.
Милана утыкается лбом в мое плечо и чувствую, как она тихо плачет. А я несу ее к машине и знаю только одно: я посчитаюсь за все, что Волковы с ней сотворили. Чего бы мне это не стоило.
Эпилог
Это были самые кошмарные дни в моей жизни. Вообще хорошие дни после смерти папы я могла бы на пальцах одной руки сосчитать, так редко они случались. Но то, что пришлось пережить за какую-то неделю, не шло ни в какое сравнение, наверное, ни с чем. Я старалась не думать вообще о том, что могла погибнуть. Да практически погибла – задохнулась, даже не очнувшись. И если бы не Саша… На этом моменте меня сразу начинало колотить. Алекс предлагал сходить к психологу, но стоило только подумать, что с ним придется вновь вспоминать все, что я так старательно пыталась стереть из памяти, как становилось дурно.
Было достаточно того, что оба Волковых поплатились за все, что сотворили, и отправились в тюрьму на огромные сроки. И, кажется, как минимум за Кириллом слава о тех убитых и изнасилованных девушках шла впереди него. Краем уха я услышала разговор Саши с дядей Вовой о том, что ему организовали очень радушный прием в камере. Его отец тоже, по словам Алекса, жил «весело» и, зная своего мужчину, я могла сказать, что он ничего не приукрасил.
Семья Германа осталась в клане – дядя Вова, вернувшийся к управлению кланом, сразу дал понять, что без поддержки Волковых не оставит. И я его понимала в какой-то мере, ведь ни жена Германа, ни остальные его дети не были виноваты во всем, что творил их отец и Кирилл. Ни о каких прошлых договоренностях и речи не шло – так что наш брак с ним признали недействительным. Но кто сказал, что я упустила бы возможность подразнить Алекса? В конце концов, он ведь тоже меня в это втянул!
- А ты не передумал жениться на Снежане? – поинтересовалась я как-то вечером, когда Саша с порога накинулся на меня и прижал к себе.
- М? – вопросительно промычал он и снова продолжил осыпать поцелуями шею, попутно пытаясь расстегнуть молнию на платье сзади.
- Ведь у тебя там свадьба назначена была.
- Милана, ты серьезно? – практически прорычал Саша, когда понял, что я точно не отстану.
- Вполне, - пожала я плечами.
- Я ведь уже сказал тебе, что не собираюсь на ней жениться. И три раза предложил тебе за меня замуж выйти! Напомни, что ты сказала? – сощурился он, наступая на меня.
- Что пока не оправилась после развода, - я пытаюсь усиленно скрыть улыбку. Алекс в этот момент испепеляет меня взглядом и я всплескиваю руками, - Ну правда! Мой первый брак был ужасен!
- Зато первая брачная ночь была отличной. Та, что со мной, - хмыкает Саша. В мгновение ока оказывается рядом, подхватывает за талию и забрасывает на плечо, - Учти, что я долго ждать не буду.
- Что, новую найдешь, более сговорчивую? Снежану? – поддеваю его. Вырваться даже не пытаюсь – знаю, что бесполезно.
- Нет, - он сбрасывает меня на постель и нависает сверху. - Силой в ЗАГС потащу.
Я прикусываю губу. От его обжигающего взгляда и предвкушения сладко екает сердце и по телу растекается приятная истома.
- Вот! Уже первый звоночек, что ты домашний тиран!
Алекс наклоняется и затыкает мой рот поцелуем. Я больше не возражаю.
И сдаюсь в конце концов. Правда, только через полгода, когда Громов уже доходит до кондиции. А то вдруг бы силой в ЗАГС потащил?
******
- Отойду на пять минут, ладно, Милан? – спрашивает у меня визажист и я киваю в ответ.
Пользуюсь моментом, когда девушка уходит, скидываю халат и подхожу к висящему на плечиках свадебному платью. Оно без пышной юбки, поэтому собираюсь надеть его без посторонней помощи. Я вообще категорически против была фотографа и всяческих помощниц, только на визажиста и парикмахера согласилась. Как вспомню ту свадьбу с Кириллом, когда меня собирала куча народа, так мурашки по коже. Так что в этот раз я твердо решила – обойдусь без ненужных помощников. Да и на свадьбу приглашены всего человек двадцать близких друзей и знакомых. Это все же наш праздник и не хотелось превращать его в балаган с приглашением всего клана.
Дверь едва слышно скрипит, и я машинально бросаю взгляд на зеркало в полный рост, которое стоит как раз напротив нее.
– Саша! Ты что тут делаешь?! – вскрикиваю я, тут же хватая со стула халат и прикрываясь им, - Жених не должен видеть невесту до свадьбы!
– Речь шла о свадебном платье. А у тебя из свадебного наряда одна подвязка, – нахально ухмыляясь, говорит он, направляясь прямиком ко мне.
- Еще белье вообще-то!
- Было. Хочешь, покажу фокус с его исчезновением? – в его голосе появляются знакомые бархатно-мурлыкающие нотки, когда он перехватывает меня за руку и притягивает к себе.
- Перестань, с ума сошел?! – почему-то смущаюсь я, торопливо отстраняясь и так же быстро натягивая на себя короткий халатик. – Сейчас Катя вернется.
- Ну и что? – пожимает он плечами.
Не успеваю ничего возразить, как он накрывает мои губы, целуя жадно и пьяно, и от близости его горячего тела слегка кружится голова. Саша отступает к кровати и через секунду я уже оказываюсь под ним.
- Эй! – все же возмущаюсь я, с трудом разрывая поцелуй, пока не стало поздно. Отпихиваю его от себя и твердо говорю, - Сегодня такой важный день! Давай лучше поговорим о будущем.
