- Не совсем, - шепчу, а затем закрываю дверь приемной.
И уже тет-а-тет говорю о своих подозрениях. Вот только вместо гнева или огорчения вижу, что мои слова смешат его. Он слегка улыбается, еле сдерживая безудержный смех.
- Что? – возмущенно интересуюсь, пораженная такой реакцией.
- Я знаю, милая, - заправляет прядь моих волос за ухо, - или ты думаешь, что твой муж совсем уж ничего не знает, что происходит в его фирме?
Открываю рот, словно рыба, и не знаю, что сказать.
- А Ира? – вот, что волнует меня сейчас больше всего.
- А что она? – пожимает плечами, - дергается туда-сюда, думает.
- Ну, они же женаты, - с сомнением протягиваю гласные, прикусываю нервно губы.
- Кхм, - ухмыляется Глеб, у него вырывается смешок, - ничего подобного.
Свожу брови на переносице, перезагружаю мозг.
- Тогда о каком разводе шла ре-е-чь, о-о-о, - вытягиваю губы, наконец, до меня доходит, о чем тогда в действительности шла речь.
- Да-да, - притягивает меня к себе и целует в лоб, словно совсем не беспокоится о творящемся вокруг него беспределе.
- Но почему ты ничего не делаешь? – бью ладошкой его по груди, отстраняясь и заглядывая в его бесстыже оглядывающие меня глаза.
- Жду, - наклоняет голову набок, тянется к моим пухлым губам, - давай его договор, я подпишу. А там с ним уже будет разбираться полиция.
Тяжело дышу, млея от его невозмутимости и спокойствия, а также близкого интимного присутствия.
- А Ира? – снова переспрашиваю, на этот раз интересуясь ее судьбой.
Жалко ее, несмотря на такое ужасное ко мне отношение.
- Официально на нее ничего нет, но после моей подписи на договоре…и ее прижучим, - тянет меня к столу, сам присаживается на край.
Откидывает мои волосы за спину и впивается губами в шею, лаская чувствительную кожу.
- А может…, - сглатываю, закатывая глаза и отрывисто дыша, - не надо?
- Ммм? – переспрашивает он, не отвлекаясь от увлекательного занятия.
Я рвано пытаюсь объяснить, что мне жалко бывшую подружку, что она девушка неплохая. Была раньше, во всяком случае.
- Ох, Маша, - вздыхает мужчина, поправляя на мне блузку и застегивая пуговицы, - добрая ты у меня. Ничего, теперь у тебя есть я, так что проблемы отныне решаю я. И не спорь! – прикладывает палец к моим губам, из которых вот-вот было готово вырваться возмущение. - Насчет твоего доктора Ковалевского мы еще отдельно поговорим.
Поджимаю губы, не желая продолжать разговор. Отворачиваюсь, поправляя на себе задравшуюся юбку.
- Ну, не сердись, креветка, - просит он, прислоняясь лбом к моему затылку, - насчет Иры я подумаю, так что не печалься.
- Эй, почему это креветка? – оборачиваюсь и бью его по плечам.
В прошлый раз я пропустила это мимо ушей, была как оглушенная, а сейчас до меня дошло.
- Худая, кхм, то есть стройная, - улыбается, смотря на меня.
Я же недоверчиво палю на него, но с удивлением понимаю, что он действительно верит в то, что говорит. Он не дает мне ничего больше обдумать и с силой прижимает к себе. Знала бы я, что нам нужно больше говорить друг с другом…Ведь вскоре перед Глебом встанет серьезный выбор, который повлияет на наши жизни.
***
Стою возле окна и смотрю, как по коридору ведут Глебчика, закованного в наручники. Взгляд у него злой, но при этом совершенно обреченный. И тут его взор падает на меня, стоящую в отдалении. С такого расстояния мне не видно, что он выражает, но тут троица ровняется со мной, и от шока я отшатываюсь. Там целый букет эмоций, но все они выражают одно – обвинение меня в своей неудаче.
- А был такой педант, - слышен громкий шепот местных кумушек из числа работниц, - а оказался обычным аферистом.
- Да ты что? – восклицает вторая женщина, - и сколько он наворовал?
Мне грустно слышать их слова, и еще более тревожно наблюдать за падением человека, которого считала когда-то подающим надежды парнем.
Стараюсь ровно дышать, сдерживаю еле как слезы. Но в этот момент ко мне подходит Глеб, пожимает мои плечи в поддерживающем жесте. Кладу ладонь на его руку, покоящуюся на моем плече, и поглаживаю. Уже не беспокоюсь, что кто-то из сотрудников может нас увидеть. В конце концов, я – его законная жена, а не какая-нибудь однодневная любовница или интрижка.
Но никто не замечает нашего единения. Все настолько заняты происходящим в офисе, что бурно обсуждают случившееся. До тех пор, пока шеф не шикает на них и не разгоняет по рабочим местам. Вдали замечаю выглядывающую из своего кабинета Ирку, которая, заметив мой взгляд, быстренько ретируется внутрь.
- А, - киваю мужчине в ту сторону, и он понимает меня без лишних слов.
- На нее ничего нет, - пожимает бесхитростно плечами, но до меня доходит, что все это чисто по моей просьбе, - но в компании ей больше места нет. Надо уведомить отдел кадров.
- Я сама с ней поговорю, - заглядываю ему в глаза и умоляюще прошу, сделав оленьи глазки.
От этого он тает, даже морщинки вокруг глаз видны от улыбки, озарившей его волевое лицо.
- Чуть позже в кабинет приду, - информирую его и иду в нужную мне сторону.
Когда подхожу, пару минут переминаюсь с ноги на ногу, а затем, даже не стучась, открываю дверь. Ира стоит возле окна, заложив руки за спину, и наблюдает за уличным движением. Уверена, оттуда открывается отчетливый обзор на все, что сейчас происходит внизу.
- Мне собирать вещи сейчас или к вечеру? – раздается в тишине ее глухой обреченный голос.
- Не стоит… - не договариваю, собираюсь с мыслями, только хочу сказать «торопиться», но она перебивает, истолковав мое молчание по-своему.
- Понятно, - отвечает и оборачивается, на секунду взглянув на меня.
Затем с силой открывает тумбочку и резкими движениями достает оттуда свои пожитки.
- Зачем? – интересует меня лишь один вопрос.
И это становится окончательным катализатором ее истерики. Она оседает на пол и разрывается рыданиями. Сначала я не слышу, настолько тихо это происходит, но постепенно ее плач становится все громче и выше по тональности. Спокойным шагом обхожу стол и присаживаюсь на пол возле нее, не думая даже о том, что запачкаю только вчера купленное светлое платье.
- Все будет хорошо, - неуверенно приобнимаю ее за плечи, сомневаясь, что она примет такую мою поддержку.
- Не б-буд-дет, я же ни-и-и-ща-а-я, - размазывает ладонями тушь по лицу, отчего ее некогда миловидное личико становится опухшим и совсем уж, честно говоря, непривлекательным.
- У тебя квартира есть зато, работу еще найдешь, - припоминаю, что вроде как еще в школе от бабки ей досталась двушка в какой-то хрущевке.
- Нет ее, все бывший муж проиграл, - рыдает, всхлипывая и еле как глотая слезы, - ты думаешь, зачем я влезла во все это? Приятно разве это, друзей и знакомых обманывать? А кто моего сына Петьку поднимет? Мой-то гад уме-е-е-р и долги оста-а-а-вил, - закрывает лицо, но плечи ее продолжают подрагивать.
Я не знаю, что сказать, только глажу ее по спине. Да уж, вот это ситуация. Даже не знала, что у нее ребенок есть. Больше мы ни о чем не говорим. Постепенно она успокаивается, но больше ничем ей помочь я не могу, так что просто молча помогаю собрать вещи. И ухожу обратно на свое рабочее место в каком-то эмоциональном раздрае и моральном опустошении. Так что окончание трудового времени воспринимаю манной небесной. Нет, я могла бы, конечно, уйти, вряд ли муж отказал бы мне, однако я слишком ответственна, чтобы этим злоупотреблять.
- Все хорошо? – заботливо спрашивает он на выходе, подмечая, что весь день я хожу загруженная и без настроения.
- Терпимо, - отвечаю ему, ни капли при этом не успокоив.
Домой мы едем молча. Первым в душ идет мужчина, и пока он моется, раздается телефонный звонок. Номер незнакомый, так что на значок трубки я жму отчего-то с опаской.
- Привет, Мария, - смутно знакомый женский голос.
- Добрый день, эм, это кто? – задаю вопрос, пытаясь воскресить в памяти, чей же это тон.
