Ничего не хотелось. Любое движение было в тягость. Только мысли.
Бесконечная вереница мыслей жеванные-пережеванные миллион раз. Понимала, что занимаюсь ненужной, бестолковой ерундой, что было бесполезно анализировать, искать оправдания… Бессмысленно, ответ лежал на поверхности.
— Ну, хватит себя изводить. Такое сплошь и рядом. Поматросил и бросил. Забудь и ты, — не унималась подруга, делая только хуже.
Она все знала. А как не узнать, когда становишься свидетелем настоящей истерики.
Срыв. Он произошел через четыре дня. В день, когда я отправилась на его квартиру, чтобы оставить связку ключей у старика-консьержа.
Держать их у себя не позволяла совесть. К тому же отсутствие хозяина этой самой квартиры и его звонков, заставляло задуматься и поставить под сомнение, каждое произнесенное им слово.
Единственная фраза старика, мощным ударом под дых поставила меня на колени.
“Квартира выставлена на продажу”.
Больше не могла разобрать ни слова, словно меня оглушили. Потеряла элементарную способность слышать.
Бежала вдоль дороги и рыдала в голос. Прокручивала и прокручивала в голове услышанные слова и медленно сходила с ума.
Жестокая правда просто не укладывалась в моем воспаленном мозгу.
Не правда. Это же не могло быть правдой. Артур не мог так со мной поступить…
Именно в таком ужасном состоянии меня и застала Марина. Я выложила ей все как на духу, что только могла… Без опасения, без колебания. Да и была ли я в себе? Вряд ли…
— Радуйся, что отделалась малой кровью. Вон, Валька с параллельного потока залетела, дура. Совсем без мозгов. Ноги то тоже с умом раздвигать нужно, что бы потом мамке в подоле не принести…
Ее слова не проникали в мой мозг. Отскакивали от моего сознания, словно мячик для пинг понга. Было бесполезно. Все ее попытки как прежде терпели поражение, и я не могла с собой ничего поделать.
Да что подруга? Даже угрозы Никиты были не способны привести меня в чувства.
Он звонил. Каждый день. С завидной настойчивостью. Сначала злился, потом перешел к угрозам, запугиванию. Мне было все равно…
Только мама. Только при разговоре с ней, я собирала всю волю в кулак и поддерживала бессмысленный разговор, который сводился к одной единственной теме. Свадьбе с Ником.
Мой несостоявшийся жених так и не рассказал родителям, что между нами все кончено. Никому не сказал, что я с ним порвала, на глазах у множества зрителей.
Не понимала, для чего он это делал, но поддерживать перед родителями иллюзию несуществующих отношений мне тоже было удобно. Не выдержала бы прессинг со стороны родни, рехнулась бы просто.
— Вера Станиславовна, как хорошо, что вы позвонили, — лепетала Марина по телефону. Моему телефону. И когда успела вытащить его у меня из руки? — Ульянка… немного приболела… хандрит в общем…Забрали бы ее. Прям беда с ней. Не есть. Не пьет, — тараторила она как сорока. — Да, свадьба. Переживает. Да еще с Ником поссорилась. Это ж надо! Накануне свадьбы то…
— Марин, отдай телефон, — наконец сообразила, что происходит. — Прекрати.
— Да-да. Ждем, — пропела она и отключив звонок, бросила телефон мне на кровать. — Не благодари.
— Зачем? Ты рехнулась? — проскрипела, отрываясь от подушки.
— А как? Должна смотреть как ты медленно, но уверенно превращаешься в труп?
— Я в порядке, — неуверенно возразила ей.
— Да уж конечно. Вижу. Все семь дней как в превосходном состоянии. Белее простыни. Ну ничего. Сейчас маман прикатит, вмиг в чувства приведет. Не то что про Лихачева, про все на свете забудешь.
Покачав головой, попыталась подняться с постели, намереваясь мало-мальски, перед приездом родительницы, привести себя в порядок. Огорчать маму очень не хотелось, поэтому было необходимо взять себя в руки.
— Свадьба! С Никитой! Хороший вариант! Он же тебе нравился. Помнишь? Забудешь Арчи вмиг. Подумай.
Никогда. Этого не случится. Два раза. Артур нанес мне удар второй раз в одно и тоже место. Эта рана никогда не затянется.
Через час, словно вихрем, в квартиру влетела моя мать. Оценив мое состояние, тут же увезла меня за город, где они с отцом проводили летнее время.
Больше недели меня приводили в чувства. Вправляли мозг. Никто так и не узнал про нас с Никитой. Все вокруг считали, что между нами произошла небольшая размолвка, которая не могла помешать свадьбе.
Для всех Никита так и являлся моим парнем. Назойливо продолжал звонить. Его угрозы сменились уговорами, обещаниями, что никто и никогда не узнает настоящую правду.
Он знал. Добрые люди ему нашептали, кем являлся тот, ради которого я посмела его бросить. Шлюха и шалава — это самые безобидные слова, что я от него тогда слышала.
Но сейчас, он просил прощение. Обещал райскую жизнь рядом с ним. Что никогда не вспомнит, что вообще произошло.
Я держалась. Сохраняла молчание. Не могла дать согласие на наш брак. Ждала другого. Верила в мизерную надежду, что теплилась в душе до последнего. Мечтала, что Артур вернется и скажет, что произошла нелепая ошибка. Назовет тысячу причин в свое оправдания, и все станет как прежде. Прощу… Ведь я обязательно его прощу.
Спустя три недели в университете начались экзамены и мне пришлось вернуться в город. Снова возвратиться в нашу с Мариной квартиру и продолжать вести жизнь, которая была до… встречи с Лихачевым.
Улий. Университет гудел. Студенты суетились, подбивая хвосты. Кто-то сдавал первый экзамен, кто-то корпел над конспектами, а я сидела в студенческом кафетерии. Дожидалась профессора, которому нужно было сдать курсовую, чтобы получить свой автомат по сложному предмету.
Оставалось двадцать минут, до назначенного времени и я, спрятавшись от назойливых глаз одногруппников, коротала время, попивая горячий чай из прозрачного граненого стакана.
— С ума сойти! Универ на ушах стоит, а ты не знала? — повысила голос брюнетка с длинными волосами за соседним столиком. — Ну ты даешь!
— Да не может этого быть?! — ответила ее собеседница, прикрывая ладонью рот. — Лихачев? Кто бы мог подумать, — вскрикнула она, привлекая мое внимание.
Однофамилец? Вряд ли. В универе был один человек с такой фамилией, который пользовался такой бешеной популярностью.
— Точно тебе говорю. Женится! Анфиска врать бы не стала, она же дружит с той самой Софьей Арнет.
— Ахренеть. Просто бомба! — удивлялась девушка, сидящая ко мне спиной.
Бомба! И она взорвалась у меня в голове. С оглушительной мощностью, дезориентирует в пространстве.
Слезы? Нет… их не было. Состояние прострации, ступора, шока…
Я шла, сама не зная куда. Долго. Не смотря под ноги. Не обращая внимание на кровоточащие мозоли от новых туфель. Не реагируя на ливень, который хлестал по щекам. Только боль… Раздирающая. Выворачивающая на изнанку от услышанных слов в кафетерии.
Несколько часов, они прошли мимо меня. Очнулась в квартире.
Дрожа от холода. Выбивая зубами чечетку, я держала за руки Марину и задавала один и тот же вопрос: — Это правда?
Я слышала ответ. Несколько раз. Марина плакала. Просила прощение и повторяла свой утвердительный ответ.
Мир пошатнулся, сделал кульбит и рассыпался на мелкие острые грани, которые резали меня до костей. Внутри я рыдала и истекала кровью, снаружи оставаясь каменным изваянием.
— Ульяна, — всхлипывала подруга, держа за руку. — Я узнала только пару дней назад. Я не могла тебе сказать. Не могла…
Она плакала вместо меня… Проливала слезы, которых у меня уже не было.
— Забудь. Выходи замуж за Ника. Так будет лучше, — трясла меня, пытаясь достучаться…
— Да, — наконец выдавила из себя. — Лучше.
Сползла спиной по стенке и потянулась за своей сумочкой, где лежал телефон.
Вытащив его, отыскала в записной книжке номер и нажала на вызов. Гудки. Короткие. Бьющие по перепонкам, заставляя прикрыть веки от неприятного звука. Но голос абонента, которому был адресован звонок, заставил даже содрогнуться.
