— Аня дома?
Кате понадобилось две секунды, чтобы обдумать ответ на его вопрос и уверенно сказать:
— Да, спит. А что?
— Да так, ничего. — Демидов с трудом поднялся и, шатаясь, пошел вдоль дорожки.
— Ну Анька, ну дает девчонка, — восторженно произнесла Катя, глядя на уныло согнутою спину Демидова.
Глава 18
Простая человеческая потребность: найти близких,
общаться и знать сердцем, что мы не одиноки.
«Герои»
Первое, что я увидела, когда проснулась, было яркое солнце, светящее мне в лицо сквозь панорамное окно коттеджа Ларского, где я провела ночь и где мы…
О, боже, я в коттедже Ларского!
Провела ночь!
И мы целовались!
И мне понравилось!
Сцена поцелуя вновь и вновь проигрывалась у меня в голове. Кажется, вчера я даже постанывала от удовольствия и отвечала на поцелуй.
Так, а потом что было?
Кажется, Ларский что-то мне говорил. Что-то насчет его нового лекарства от панических атак и о том, что теперь ни за что меня не отпустит. Потом я захотела спать, положила голову на его плечо и вырубилась. Проснулась на диване в гостиной, укрытая пледом.
Хлопнув себя по лицу, я пробубнила в ладони:
— Ох, блин!
Со стороны кухни послышалась тихая возня. Я замерла, притворившись, что сплю. Кто бы ни был на кухне — Ларский или Никита, — встречаться с ним я не хотела.
— Я вижу, что ты не спишь! Хватит притворяться, — донесся до меня довольный голос Ларского.
О! Мой! Бог!
— Вставай, Птичка, завтрак стынет!
— Птичка? — оторопело повторила я сове новое прозвище.
Неожиданно надо мной нависло улыбающееся лицо Ларского. От испуга я вскрикнула и чуть не свалилась с дивана.
— Воу, осторожно! — сказал он, придерживая меня за спину.
— Простите… я… — Резко сев, я пригладила спутанные волосы и хриплым после сна голосом продолжила: — Я не должна была уснуть здесь, простите… Я уже ухожу.
Улыбка сошла с лица Ларского, и теперь он выглядел растерянным и грустным.
Откинув плед в сторону, я встала с дивана и хотела было направиться к выходу, но Ларский схватил меня за запястье.
— Аня, — тихо произнес он мое имя, от чего мое сердце сжалось. — Зачем ты так со мной?
Я устремила на него непонимающий взгляд.
— Этой ночью ты… Мне показалось, что наши чувства похожи. Я думал мы станем ближе и…
Он долго не мог подобрать нужные слова, его взгляд бегал по сторонам, руки взволнованно жестикулировали. Такого Ларского я еще никогда не видела. Ранимый, потерявший любимого человека, снедаемый виной.
Внезапно я вспомнила, что было между поцелуем и моментом, когда я уснула.
— От поцелуев с тобой мне и правда становится лучше, — сказал тогда Ларский. — Кажется, ты стала моим лекарством.
Даже сейчас, всего лишь вспомнив эти слова, я ощутила огромную волну нежности, а тогда я просто утонула в ней и в глазах Александра Ларского. Прижала его к груди и принялась гладить по шелковистым волосам.
Я снова посмотрела на Ларского, но уже другим взглядом — в нем больше не было страха и неуверенности. Я не смотрела на него, я им любовалось, и это стало началом конца для нас обоих.
— Ну и что ты смотришь на меня таким загадочным взглядом? — шепотом спросил Ларский, внимательно рассматривая мое лицо.
— Хочу обнять, — не стала скрывать свое желание я.
— И в чем проблема?
— Стесняюсь…
— Тогда можно я сам это сделаю?
Я кивнула. Он расставил руки в стороны и притянул меня к себе. Тепло его тела окутало меня, словно плед, под которым я спала. Мне стало уютно как дома. Уткнувшись носом в плечо Ларского, я подняла руки и осторожно обвила его талию.
— Знаю, все это странно и неожиданно, но, пожалуйста, не уходи, — зашептал Ларский мне на ухо. — Ты нужна мне, как воздух. Впервые за три года мне перестали сниться кошмары. И пусть я еще не совсем понял свои чувства, прошу тебя, позволь мне в них разобраться. Я в полной растерянности, но одно могу сказать наверняка — меня со страшной силой тянет к тебе, Птичка.
— Почему «Птичка»? — спросила я.
— А ты хочешь быть Попугаем?
Я активно замотала головой. Ларский пожал плечами.
— Не знаю. Я так тебя в телефоне записал. С недавних пор.
— А раньше я как была записана? — стало любопытно мне.
— Вредительница.
Я усмехнулась.
— А я как у тебя записан?
Такого вопроса я не ожидала. Отстранилась от Ларского, шмыгнула носом и, отведя взгляд в сторону, резко сменила тему:
— Пить хочу.
— Чай? — попался на мой крючок Ларский.
Я кивнула.
Мы выпили чаю и съели приготовленную сотрудниками отеля овсянку с фруктами.
— А где Никита? — спросила я, отметив про себя, что на подносе было лишь две порции. Может, он ночевал в другом коттедже?
— Уехал на моей машине, — ответил Ларский, выскребая из тарелки остатки каши.
— Что за спешка такая? — удивилась я.
— Он поехал в след за твоей подругой Катей. Она тоже уехала раньше остальных.
Удивление мое выросло в два раза. Почему Катя уехала раньше, не предупредив меня? И почему Никита поехал за ней? Что такого произошло между ними, пока я плутала в лесу, а потом просиживала ночь у камина вместе с Ларским?
— Кстати, ты не хочешь задержаться здесь еще на день? — доев, наконец, свою овсянку, спросил у меня мой начальник.
— Зачем? — не поняла я, все еще думая о странном поведении Кати и Никиты.
— Ну, побыть здесь… — Ларский кашлянул в кулак — …вдвоем. Без коллег.
— Так они же еще здесь.
— Они все уехали час назад на автобусе, — открыл мне страшную правду Ларский. — Остались только мы с тобой.
— Что? — ошалела я. — Да сколько же я спала?
— Довольно много, уже первый час…
Сыпля ругательствами, я соскочила со стула и принялась бегать туда-сюда в поисках сама не зная чего.
— Тебе надо уехать? — предположил Ларский, наблюдая за моими метаниями.
— Да! — воскликнула я. — У меня дети дома без еды! Я им ничего не приготовила! Думала, приеду рано и все успею…
— Я видел твоих детей, и они далеко не маленькие. Особенно твой брат, — заметил Ларский.
— На вид они здоровые, но на деле ни на что не способны, — пояснила я.
Хмыкнув, Ларский понаблюдал за мной еще некоторое время, а потом сказал:
— Если ты искала свою сумку, то она в коридоре. Я забрал ее у Марии.
— О! — Я подняла на него голову. — Спасибо!
— Я вызову такси, — объявил Ларский и направился к лестнице на второй этаж.
***
Спустя полчаса мы уже ехали в такси. Я одолжила у Ларского телефон и пыталась вспомнить номера Кати, Лены или Антошки. Пару раз попала на других людей и только с третьей попытки дозвонилась до сестры. Она заверила, что все у них хорошо и что я могу не приезжать, они сами справятся. Я прикрикнула на нее и, сказав, что скоро буду, отключилась.
— Заедем в одно место и сразу же к тебе, — предупредил меня Ларский, когда мы въехали в город.
«Одним местом» оказался торговый центр. Оставив меня в машине, Ларский исчез минут на двадцать и вернулся с небольшим пакетиком.
— Держи, — сказал он, сунув мне пакетик.
— Что это?
— Открой.
Я послушно открыла пакетик и ахнула. В нем лежала коробка с телефоном — весьма дорогим телефоном последней модели.
— Я не могу это принять! — сразу же объявила я.
Водитель косо взглянул на меня через зеркало заднего вида.
— Ой, Соловей, вот только не надо мне тут, — произнес Ларский свои прежним, недовольным тоном. — Обижаешь, правда.
— Он же дорогой…
— Я тебе должен. Твой телефон сломался из-за меня, так что получи теперь новый, за счет фирмы. Кстати, он водонепроницаемый и очень прочный.
— Спасибо. — На глазах навернулись слезы. — Мне еще никто не делал таких дорогих подарков.
— Это мелочи, — отмахнулся Ларский, довольно улыбаясь.
