от монитора, на меня смотрит. За эти выходные я слишком много раз представляла, как пройдет наша встреча после случившегося: что и каким тоном я буду говорить, и как лучше себя держать, чтобы не навредить совместной работе и не выдать смущения. Сейчас обо всем этот думать не получается. Я зла на него так сильно, что готова кричать.
— Здравствуй, - медленно выговаривает Камиль, оглядывая меня с головы до ног. Едва ли мое взбудораженное состояние остается для него незамеченным. За время совместной работы он успел неплохо меня изучить. — Что-то случилось?
А то ты не знаешь! - хочется рявкнуть мне. — Тот веник на моем столе занимает половину твоего экрана1
— Случилось. - Выпустив нагретый воздух через ноздри, я гневно щурюсь. — Не помню, чтобы разрешала раздавать свой новый адрес направо и налево.
Наверное, это не тот тон, которым принято разговаривать со своим непосредственным руководством, тем более после обещания не мешать личное с рабочим, но… Я чудовищно зла. Пожалуй, даже несоразмерно его проступку. Почему - объяснить пока не могу.
— Будь добра пояснить, - невозмутимо произносит Камиль, чем выбешивает меня еще больше. Тем, что ведет себя так будто ничего не случилось, и будто понятия не имеет, что речь идет о его брате.
— Буду доброй и поясню, - ядовито цежу я. — В пятницу возле моего дома волшебным образом появился Ильдар и изъявил желание поговорить. Сегодня, когда твой брат пришел в автосалон проведать тебя и заодно вручить букет мне, я поинтересовалась, откуда он узнал мой адрес. Дело в том, что о моем новом месте жительстве знает лишь парень из службы доставки и ты. Поэтому я пришла спросить, на каком основании ты разглашаешь эту информацию кому попало?
— Ты не просила ее скрывать. И насколько я знаю, Ильдар не кто попало.
— Это не тебе решать! - неожиданно для себя рычу я. — Не знала, что великану твоего возраста необходимо объяснять такие очевидные вещи. Мне бы даже в голову не пришло кому бы то ни было сообщить адрес твоего проживания.
Губы Камиля иронично кривятся.
— А, что, кто-то интересовался?
Клянусь, в этот момент я готова перемахнуть через стол и начать его душить. Он всерьез думает, что именно сейчас подходящее время для шуток?
— Ты не имел права, - хрипло цежу я. — Если кто-то не знает, где я живу - значит так нужно. В конце концов, ты бы мог позвонить и спросить разрешения...
— Он очень просил, - перебивает меня Камиль, резко становясь серьезным.
Хотя серьезный - это не совсем подходящее слово. Его лицо походит на гипсовый слепок с застывшей на нем эмоцией отчуждения. Никакой живости, никакого юмора, никакого тепла.
— Сказал, что произошло недоразумение, и встретиться с тобой для него вопрос жизни и смерти.
— Тебе самому-то не смешно? - презрительно фыркаю я, ощущая подозрительное нытье в груди. Будто часть моей жизни безвозвратно меняется против моей воли, и я не в силах это остановить.
— Он мой младший брат, Дина, - твердо произносит Камиль, глядя мне в глаза. — Когда он звонил, ему было очень плохо. Я сделал то, что посчитал нужным.
Ноющее ощущение усиливается, заставляя меня отвести взгляд. Он мой младший брат. А я кто? Мягкая игрушка, которой можно пожертвовать ради его успокоения?
— Интересно, насколько бы ему стало лучше, расскажи я, какой классный член у его старшего брата, - саркастично выплевываю я. -- Об этом ты не подумал?
Оставаться в кабинете после сказанного не представляется возможным, и я резко разворачиваюсь на каблуках.
— Дина, - устало догоняет меня в дверях. - Не нужно.
Пошел ты, гребаный мамонт, - бормочу я, дергая ручку.
В носу нестерпимо щиплет, и я снова не понимаю, почему.
— Давай сумку-то, - требовательно повторяю я, пытаясь выдрать из рук мамы здоровенный ридикюль. В том, что он вместил в себя минимум килограмм пятнадцать, можно не сомневаться. В конце концов, паковать вещи я научилась именно у нее.
— Хватит, Дина, - с не меньшей требовательностью отрезает мама, ловко уворачиваясь от моих нападок. — Я не инвалид, в конце концов. Ты лучше свой рюкзак неси. Ноги вон какие тонкие стали. Того и гляди переломятся.
— Стареешь, что ли, мам? - ерничаю я, приобнимая ее. — Разговоры пошли совсем бабуличьи. Предупреждаю - если начнешь разглагольствовать о том, что нынешняя молодежь слушает дерьмовую музыку и странно одевается - сегодня же куплю тебе обратный билет.
— Вот даже нисколько не сомневаюсь, что именно так ты и сделаешь, - шутливо буркает мама. - Характером вылитая отец. Вообще без сантиментов.
— А папа всегда говорил, что я вылитая ты. Резкая и категоричная. Я по тебе, кстати, соскучилась.
— Да у тебя скучать разве есть время? Как не позвоню - ты постоянно на работе. Неудивительно, что похудела.
— В «Холмах» у меня есть отведенный перерыв на обед.
— А в этом автосалоне? Ты, кстати, ничего толком про него не рассказывала. Я на днях Алину пытала, так она оказывается тоже ничего не знает.
— Ну а что рассказывать? Занимаюсь я тем же - продвижением и рекламой.
— Ну работодатель-то нормальный? Не кинут тебя потом с деньгами?
Я морщусь. Что у нее за навязчивая идея о повсеместном кидалове? Можно подумать, каждый человек в этом городе непременно попытается меня обобрать.
— Я уже получала зарплату и даже премию.
— А, что, в отеле тебе мало платят? Неужели обязательно на двух работах пахать?
— Во-первых, денег много не бывает. Во-вторых, работать в автосалоне мне нравится. Я к слову сама ничего не искала. Мне предложили.
— Ну вот наконец и подробности появились. Кто пригласил?
— Одна девушка хорошая. Жена владельца «Холмов»… — Дав себе секунду на раздумья, я решаюсь наконец сказать маме то, о чем сознательно умалчивала. - Помнишь старшего брата Ильдара? Вот он там директор и учредитель.
Лицо мамы становится темнее грозовой тучи. Она даже останавливается посреди дороги, чем преграждает путь остальным людям, спешащим к выходу аэропорта.
— Этот тот криминальный элемент, за которым постоянно полиция следила? Он до сих пор на свободе?
Мысленно я луплю себя по лбу. Ведь знала же, что стоит держать язык
