подобного. Когда он начал поглаживать себя, я думала, что сойду с ума от желания.
Можно ли было кончить без единого прикосновения к моему клитору? Вид его татуированной руки, мышцы которой напрягались при каждом толчке его толстого члена, должен был проверить эту теорию. Я была так близка к разрядке, что едва могла в это поверить.
Мои внутренние мышцы яростно спазмировали. Я задыхалась.
— Кейр, пожалуйста! — Прохрипела я.
Затем рукоятка оказалась внутри меня. Ощущение было чужим, но приятным, облегчающим ноющую потребность в том, чтобы меня наполнили. Кир трахал меня пластиковой лопаточкой, а другой рукой поглаживал мой клитор. Он использовал мое тело самым восхитительным образом, и я была не в состоянии остановить его. Не то чтобы я хотела этого. Бессилие позволило мне отпустить свои возражения и просто получать удовольствие, которое он дарил.
Он довел меня до грани, затем переключил свое внимание на мою ноющую грудь, давая время моей сердцевине остыть, прежде чем опуститься, чтобы лизнуть мои складочки. Он снова довел меня до мучительной боли, но остановился как раз в тот момент, когда мои ноги начали дергаться и дрожать.
— Нет! Пожалуйста, мне нужно кончить.
— И ты кончишь… с моим членом внутри тебя.
Наконец, он прильнул своим телом к моему, подождал, пока наши глаза не встретились, прежде чем вогнать себя глубоко в меня.
Между нами происходило что-то глубокое, и это не имело ничего общего с тем, как восхитительно его член заполнял меня. Это было что-то неосязаемое. Что-то преобразующее.
— Черт, ты так хорошо сжимаешь меня.
Он держал свое тело низко, так что каждый все более резкий толчок заставлял его соприкасаться с моим клитором.
В одно мгновение я снова оказалась на краю обрыва, слезы потекли из уголков моих глаз в предвкушении падения.
— Да, Кейр. Да, вот так.
— Выдои мой член, Роуэн, — приказал он. — Покажи мне, что это тело мое.
Крик сорвался с моих губ.
Мое тело воспламенилось, каждая клеточка наполнилась сияющим светом.
— Это моя девочка. Моя жена. Ты моя, Роуэн Байрн. Вся. Блять. Моя.
Он прорычал эти последние слова сквозь стиснутые зубы, когда его тело напряглось. В последнюю секунду он вырвался и погладил себя, когда теплые струи спермы украсили мою грудь и живот. Я боролась за сознание сквозь дымку оргазма, завороженная его демонстрацией обладания и преданности. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя настолько желанной.
Когда наши прерывистые вздохи заполнили тишину, Кейр наклонился вперед и благоговейно поцеловал каждую мою коленную чашечку, а затем нежно провел пальцем по своей сперме на моем животе. Его взгляд ненадолго остановился на мне, прежде чем он опустил руку и провел пальцем по внутренней стороне моей дырочки. Помечая меня.
Как будто я уже не была его во всех отношениях, которые имели значение.
Я не была уверена, как это произошло, но это было правдой. Кейр Байрн захватил то, что осталось от моего сердца, и держал его в плену. И что самое страшное, я хотела, чтобы оно принадлежало ему.
— Я проголодалась, и если я не выпью кофе в ближайшее время, у меня потом будет болеть голова.
Я надела чистую рубашку и покопалась в своем чемодане. Мы быстро приняли душ, сменили повязки и теперь приближалось позднее утро.
— Может, позавтракаем или пойдем куда-нибудь пообедаем?
— И то, и другое подойдет, но после этого…
Я сделала паузу, не зная, как он отнесется к тому, что я собираюсь сказать дальше.
— Я думаю, нам пора домой. Я знаю, что ты не поклонник Стетсона, но я чувствую, что должна извиниться перед ним. И самое главное, эта женщина отчаянно нуждается в нашей помощи. Мы должны разобраться со всем этим. Мы не можем вечно прятаться.
И я намеренно игнорировала тот факт, что пропускала занятия. Я могла беспокоиться о многом одновременно.
Кейр появился в дверях спальни.
— Технически, мы могли бы. Я могу заставить нас обоих исчезнуть, но я знаю, что никто из нас этого не хочет.
Он подошел ближе и открыл маленькую баночку с мазью.
— Дай свою руку, — пробормотал он.
Он намазал мою татуировку мазью, но я бы поклялась, что он лечит мое сердце.
— Я распоряжусь, чтобы завтра вылететь домой.
Я кивнула, мое горло сжалось до невозможности.
— Спасибо.
Как будто мне нужно было еще одно доказательство того, что я влюбилась в Кейра Байрна. Он пробудил во мне чувства, о которых я даже не подозревала. Я думала, что то, что я чувствовала к Стетсону, было любовью — может быть, не глубоко романтической, но все же формой привязанности. Теперь я не могла представить, как это возможно, когда мои чувства к нему были блеклыми, пастельными версиями тех ярких оттенков, которые я чувствовала к Кейру.
Он был намного большим, чем я когда-либо ожидала. Страстным. Преданным. И даже нежным, когда хотел этого. Но что бы это значило для моей семьи и меня? Он все еще был преступником.
Ты действительно так его воспринимаешь? Потому что я думаю, что он гораздо больше, чем это.
Черт, даже Айви разочаровалась во мне.
Конечно, нет, Ви. Но каким бы галантным он не был, это не отменяет уродливой правды о его профессии и связанных с ней опасностях.
Стетсон не преступник, а ты все равно оказалась в опасности. Иногда самые страшные монстры прячутся на виду.
Она была права.
Этот мир был окрашен в оттенки серого. Все, что я могла сделать, это посмотреть на свои приоритеты и решить, насколько темным я готова стать.
Для Кейра я могла бы полностью стереть рамки.
28
На следующее утро мы первым делом вылетели обратно в город. Все это время я кусала свои ногти до крови. Что скажет отец, когда я его увижу?
За последние несколько дней мы переписывались, но увидеть родителей лично — это совсем другое дело. Выразит ли их взгляд разочарование и душевную боль, которые остались невысказанными в смс? Если бы эмоции присутствовали, я бы увидела это в их глазах. Они не смогли бы скрыть это от меня, потому что я знала их слишком хорошо.
Причинить боль людям, которых я любила, было моим самым большим страхом в жизни.
Я знала, как легко причинить полное опустошение одним лишь небрежным движением.
Кейр настоял на том, чтобы проводить меня до двери родителей, а не высаживать у входа. По иронии судьбы, Кейр провел меня по ступенькам и передал новоиспеченную невесту ее отцу. Наверное, так я нервничала больше, чем если бы все было наоборот.
— Роуэн, дорогая.
