— Почему?.. — спрашивает он тихо.
— Да потому! Ты знаешь, как херово это, когда все теряешь и даже обвинить в этом некого?! И тебя и не обвинишь даже… Да тебе даже плохо от этого не было! Мне одной… мне одной было…
Мне теперь тоже нужно время, но меньше времени, чем только что понадобилось ему.
— Это все давно в прошлом. Я забыла. И простила.
Типа.
Я обрубаю то, что бы он там ни собирался мне сказать — руку забираю у него назад и спокойно, но решительно подвожу итог:
— Давай больше не пересекаться. Так будет лучше.
Без особого удовлетворения подмечаю, что мои болючие мемуары причинили ему неудобный и незапланированный душевный дискомфорт. Выходит, потеря нерожденного ребенка — это ой, как больно, страдательно даже. Он не планировал всего этого выслушивать.
Но Миха — не страдательная натура. Кто знает, может, теперь он даже рад, что еще до всего этого от меня «избавился». А то, глядишь, еще пришлось бы тогда морально меня поддерживать. А выкидыш все равно случился бы — только так только в этом из миров, я только что сама ему сказала.
Пусть теперь по-новому взглянет на собственную жизнь, желаю ему в приступе философского оптимизма. Пусть… начнет радоваться. По-настоящему радоваться тому, что его ждет. Тому, чего у нас с ним не было.
Понял ли он, что в следующий раз ему разрешается сделать вид, что он меня не помнит?..
Так будет лучше — с этим он соглашается с безропотной подавленностью.
Больше он мне не встречается. Так и правда оказывается лучше.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Пост-командировочная
Как бы я там ни врала себе, что мне все это «уже давно по барабану» — переработать встречу с Михой получается не сразу.
Наверно, сама я в этом деле тоже изрядно косячу, совсем как с курсами самообороны — хотела записаться еще зимой, а сейчас весна уже.
Весна бушует вовсю. Ей плевать на весеннее обострение и на то, что в очередной раз подскочили «цифры».
Всем вокруг тоже плевать. «Он-офф»-корона породила всеобщую мнимую атрофию восприимчивости ко всяким там вирусам.
Есть чем заняться: у меня пять проектов на работе, веду я два из них — это Бланкенбург и «городок», да с Риком — два, без пяти минут — три. Насколько с ним вообще что-либо вести можно. И, как если бы я вообще хотела это вести. Официально я ему для того, чтобы было кому составлять строительные бумажки и подавать их куда следует.
Я уже говорила, что «партнеры» его и заказчики — ребята небезынтересные. Такое впечатление, что все это — сплошь какие-то старые знакомые, хорошие и не очень. Понятия не имею, откуда они сами и откуда у них деньги.
На ЭфЭм мы пересекаемся мало. Рассказываю об этом Каро, которая словно мониторит нашу с ним историю на манер лабораторных наблюдений. Будто мы с ним — кролики ее подопытные. Сначала она подначивала меня, что я его «впустила» и «пристроила», потом с уверенностью предрекала мне, что, если станем пересекаться на работе, это «добром не кончится» и «долго не продержится». Теперь на полном серьезе уговаривает спросить у него, точно ли он там работает.
Так я и делаю однажды — спрашиваю:
— Слушай, а ты точно уверен, что все еще работаешь на ЭфЭм?..
В шутку, конечно.
Что «это добром не кончится», я и без нее знаю — оно «добром» и не начиналось. А что «долго не продержится» — кто сказал, что долго продержусь я? Я, может, и не хочу долго. У меня, может, было уже «долго». И вообще, я задолбалась, мне отдохнуть пора, сменить обстановку. Вернее, в моем случае просто на пару дней уехать на объект.
— И не куда-то, а на Йеноптик, — втолковываю ему вечером за любовными играми. — Я ж их списывала, а они восстали из мертвых.
— М-м-г-м, — с ворчанием «отпускает» меня Рик. — «Восстали». Тут Нойштрелиц, блять… прием-сдача объекта на носу, а ей уезжать приспичило. И чего ради — вот любите вы, чтоб вам мозги ебали.
— Ты из-за Нойштрелица раскис или соскучиться боишься?
— Нужна ты больно — скучать по тебе… — ворчит он, как я вижу, уже реально обиженно.
— Ниче, не боись, — говорю, — к приему-сдаче как раз поспею.
А у самой внутри все начинает петь. Говорил же он когда-то: встреча после расставания — самая сладостная встреча. Вот и проверим.
***
Черт знает, как его понять — его бесит, что я уезжаю или бесит, что уезжаю не по его делам?.. Замечаю, что Рик в последнее время ревнует к моей работе, потому что я не для него ее делаю.
«Нужна ты больно»… Нет, я не обижаюсь, но ведь это и карт-бланш ему — снова свалить, снова не отчитываться, где был.
И я не требую отчетов — мне не плевать, просто, по-моему, не стоит требовать того, чего ты выдержать не в силах. Что-то подсказывает мне, что в этот раз меня не будет так сильно колбасить, как в прошлый раз, когда устраивала его на работу. Он не делится соображениями, каково будет ему.
Тебе нормально, что ты не знаешь, где он, с кем и чем занят?
Каро не упрекает и уж точно не станет учить, «как удержать мужика», но ее разбирает любопытство. А мне не «нормально» — просто не мой стиль. А теперь тем более. Я ж саму себя дрессирую «не мучиться».
Вот честно, никогда не имела привычки «пасти», хоть с Михой и не то, чтобы не надо было — уж на него-то многие заглядывались.
Йеноптик отпускает-отрывает меня от себя только к пятнице. Как сказал Рик: это ж я еще с ними не работаю.
Сладко ломящая
