— Ты бабки забыл! Чертила неверная! Бабки! — тяжело встает и ковыляет к выходу. — Все, мозг там отключился.
— Идем? — смотрю на Глеба.
— Идем, — он сжимает руку и встает. — Теперь ты знаешь еще один мой страшный секрет из прошлого. Меня как щенка побил у библиотеки второкурсник.
— Слышу в твоем голосе тоску.
— Сейчас мне в рожу никто не даст, — приобнимает меня за плечи и ведет к двери, — вот так… — усмехается, — посреди вежливого разговора
***
Да, автор решил и тут пройтись маленьким штришком по Воронину из “Развод. Вспомни, как мы любили” https:// /ru/book/razvod-vspomni-kak-my-lyubili-b457760
Если вы еще не с Ворониными, то приглашаю в гости. Все читатели сошлись во мнении, что это самый придурочный и бесячий мужик.
Глава 54. Не отпускай свою отличницу
Я помню те чувства и эмоции, которые я испытывал, когда видел своих сморщенных и орущих детей.
Удивление, волнение, страх, бескрайняя нежность и желание защитить. И это желание аж в висках пульсировало.
Сейчас этого ничего нет.
Да, ребенок.
Да, маленький, сморщенный и беззащитный.
Как и любой другой младенец.
Может, я моральный урод и бессовестная мразь, но в груди ничего не шевелится. Это не мой ребенок, пусть и от моего семени.
— Даже в руки не стала брать, — шепчет Люба, — отвернулась…
Я чувствую напряжение Ярика и беспокойство Нины, и от этого мне неловко. Юра в стороне стоит и наблюдает. С поздравлениями не лезет.
— Глеб… — шепчет Нина.
— Обычный младенец, — смотрю на нее. — Это все, что я могу сказать.
И ничего не дергается, когда Ярик берет младенца на руки и когда с испугом заглядывает в его личико.
Вот тут я вижу все те эмоции, которые я испытывал со своими детьми. Люба всхлипывает, косит на меня взгляд, и я протягиваю руку:
— Иди сюда.
Я привлекаю ее к себе и обнимаю:
— Поздравляю, Люба, с сыном.
Отстраняется, цепко всматривается в глаза, и я взгляда не отвожу. Мне нечего скрывать. Я не ждал этого ребенка и не хотел. И к биологической матери у меня не было никаких чувств и даже интереса, чтобы сейчас во мне проснулись какие-то сомнения.
Да, совесть спит и не думает просыпаться, потому что я уверен в Ярике и Любе.
— Мы тебя, наверное, все достали? — Люба вытирает слезы.
— Да я бы не сказал, — пожимаю плечами. — Я принял ситуацию такой, какая она есть, и чего мне нервничать? Я приберегу нервы для будущих бессонных ночей, Люб.
— Все, я иду смотреть, — Юра отталкивается от стены, к которой привалился, и шагает к Ярику. — На твоего сына, Ярослав. Так, — встает рядом, наклоняется к младенцу, который уже не кричит, а хныкает. — А кто это у нас тут? — поднимает взгляд. — Может, Юра?
— Нет, — Ярик цокает.
— Точно не Юра?
— Нет.
— А если хорошо подумать?
— Радослав, — Люба оглядывается.
— Радик, значит, — Юра вновь смотрит в личико младенца. — Радослав Ярославович. Язык сломаешь, да? Напридумывают всяких имен, а вам потом с ними жить.
— Хорошее имя, — напряженно выдыхает Ярик и переводит на меня взгляд, ожидая поддержки.
— У вас целых два будет, — Юра тоже на меня оборчивается, — пусть один будет Юра.
— Нет, — Нина скрещивает руки на груди.
— Да много они понимают, да, Радик? — Юра касается пальчиков Радослава, который морщит носик. Поднимает взгляд на Ярика. — На тебя похож.
А затем разворачивается и лениво шагает прочь, спрятав руки в карманы брюк:
— Поздравляю. И у меня был план, если бы вы тут внезапно передрались, то я бы Радика себе забрал.
— Чего? — Ярик охает. — Обалдел?
— И был бы он не Радиком, Юрием Юрьевичем, — выходит в коридор и хмыкает, — но драки не случилось, поэтому я ретируюсь с некоторым разочарованием в груди.
Люба забирает Радика у Ярика и осторожно опускается на кушетку. В палату заглядывает молчаливая медсестра, семенит к Любе и протягивает бутылочку со смесью.
— Она… — Люба настороженно смотрит на медсестру. — Она не просит ребенка?
— Нет, — тихо отвечает та
— Точно? — Люба хмурится.
— Зато деньги пересчитала, — медсестра поджимает губы.
— Вот как, — Люба вздыхает.
Нина плывет к кушетке, садится рядом и приобнимает Любу:
— Это же хорошо?
— Да, но…
— Да пусть радуется деньгам, — шепчет Нина. — Пусть живет дальше.
— Если потом появится, — Люба решительно смотрит на нее, — реально убью.
— И будешь права.
Нина переводит взгляд на Радика, который сосредоточенно сосет бутылочку, слабо улыбается и едва слышно:
— Мне теперь тоже кажется, что он на Ярика похож.
— Да на изюминку он сейчас похож, — Люба тихо и ласково смеется.
Нина целует ее в висок, поднимается и подходит ко мне. Смотрит на Ярика:
— Мы тоже пойдем. Я рада за вас, — улыбается. — Радику здоровья, а вам терпения. С первым все очень непонятно, страшно и нервно.
Не успеваю сообразить, как Ярик рывком привлекает нас к себе и стискивает в медвежьих объятиях:
— Спасибо, ребят… Я так рад, что вы у меня есть, — и даже всхлипывает. — Хорошо, что к Воронину не пошел…
— Вот сволочь, — бубню я в ответ.
И мне кажется, что скула ноет фантомной болью от удара придурочного второкурсника, которому я посмел вежливо объяснить, кто тут главный.
— Я шуткую.
— Я понял, — вздыхаю.
— Ты сходи и отдай должок.
— Нет уж.
— А что так? — спрашивает Нина.
— К разведенным мужикам вообще лучше не лезть, — цыкаю я. — Когда отличница не ждет в стороне, крышу рвет.
— Так и ты в разводе, — шепчет Нина.
— Ненадолго, — с угрозой отвечаю я.
Ярик выпускает нас из хватки и пожимает мою руку:
— А ты свою отличницу держи при себе, лады?
— И твоя отличница против драк, — Нина фыркает, когда я ее прижимаю к себе. — Да и возраст уже не тот, когда…
— Ничего не знаю, — веду ее к дверям, — у меня вторая молодость началась.
Глава 55. Семейный совет
— А в честь чего у нас семейный совет? — выдыхаю и глажу свой огромный живот.
Я еле передвигаюсь и подумываю до родов оккупировать диван, потому что поднимать на второй этаж в супружескую спальню — та еще задачка.
Может, с сегодняшней ночи буду спать в гостиной.
Вот лягу и не буду даже шевелиться.
И еще я бы не отказалась от встроенного горшка. В туалете была полчаса назад и опять хочется.
Глеб поднимается из кресла, решительно отодвигает журнальный столик.
— Я пока тоже ничего не понимаю, — Арс внимательно следит за отцом.
— Убери телефон, пожалуйста, — Глеб обращается к Марку, который недовольно вздыхает и прячет смартфон в карман.
— Ты будешь танцевать? — внезапно предполагает Аленка. — Можно с тобой?
— Нет, не танцевать, — Глеб озадаченно оглядывается на нее.
— Блин, — Аленка вздыхает. — Я бы потанцевала.
— Давайте без танцев, — Марк кривится. — Ну, пожалуйста.
— Тихо! — Глеб повышает голос.
Я удивленно вскидываю брови. Нервничает, что аж побледнел, а затем он встает передо мной на одно колено.
И теперь бледнею я. И сердце затихает на пару ударов, чтобы затем ускорить бег.
— Что ты творишь…
Лезет в карман и достает бархатную черную коробочку.
— Лучше бы танцевали, — испуганным шепотом отзывается Марк.
— Вот блин, — Арс сглатывает.
— Мальчики, тихо, — сдуваю локон со лба и немигая смотрю на Глеба, — продолжай…
— Будешь ли ты опять моей женой? — открывает коробочку, а там колечко с внушительным таким брюликом. Грани вспыхивают искорками. — Согласна вновь называть меня мужем, а не сожителем?
— Последнее было лишним, — шепчу я.
— Вырвалось, — тоже отвечает шепотом и тоже не моргает. — Меня заразили тупым юмором, Нин.
— Папа зовет маму замуж? — пищит Аленка, а когда Марк растерянно кивает, то визжит. — Да! Да! Она согласна!
