отдыхает, вытянув ноги под столом и уткнувшись в телефон. Поднимает голову на последнем моем шаге. Я кладу кисть на спинку кресла, он проезжается взглядом по мне.
– Кудрявая такая…
Комментирует, смущая. Но хорошо это или плохо, я спросить не успеваю. Слышу: «бармакъ» (пойдем), хватаю сумочку и вешаю на плечо.
На сей раз Айдар сжимают мою ладонь, а не устраивает на локте.
Я знаю, что для него это жест ни о чем, но меня пробирает до мурашек.
Пока идем, успеваю с собой же разругаться. Я за разум, мы вдвоем пытаемся урезонить чувства. Кричим в два голоса, что фиктивный брак – безграничное поле возможностей. Влюбись в кого-то другого, Айка!!!
Ныряю в машину, всю дорогу по знакомому маршруту, который Айдар строит уже сам, без моей помощи, борюсь с трясучкой. Паранойя развивается до такой степени, что я уже допускаю, что муж высадит меня на каком-то из перекрестков, а сам…
Но нет. Мы доезжает до дома. Айдар оставляет машину под навесом.
Идя по дорожке, чувствую, что ноги слегка ноют. Боюсь, это первый и последний выход босоножек. Ну или привыкну. Как и к отлучкам Айдара…
Разуваемся молча. Я тихонько стону, опускаясь пятками на пол. Айдар усмехается.
– Зато красивые…
Комментирует, заставляя прыснуть.
Я приседаю и ставлю босоножки ровнехонько, глажу их, снова вырастаю.
– Денег ваших жалко, конечно…
– Но не очень. Я почему-то так и подумал…
Улыбаемся друг другу. Если я всё правильно понимаю, сегодня вдвоем мы проведем вечер дома, но, судя по всему, контактировать привычно не будем.
Для состоявшихся, проживших вместе долго пар это нормально. А мне, пусть мы и не пара, чуточку грустно. Судорожно придумываю, чем же себя займу…
– Спасибо за ужин. Теперь вам…
Возвращаю Айдару его же слова. Он принимает благодарность с кивком.
– Нам приятно.
– Я научусь.
– Не сомневаюсь.
Я не ожидаю ничего. Готовлюсь развернуться и с чувством неловкости сбежать в свою спальню. Но в воздух поднимается мужская рука, заставляя замереть.
Айдар тянется, как сначала кажется, к моему лицу. Потом становится понятно – к волосам. Сжимает пальцами локон, накручивает…
Он меня зайцем называл, да? Теперь понимаю, почему. Я пугаюсь, замираю…
Смотрю перед собой – на широкую грудную клетку. Потом взгляд взлетает к кадыку, когда мужчина сглатывает.
Разжимает пальцы, дает прядке спасть…
– Мягкие… – Муж произносит, у меня уголки губ дергаются. Это даже с натяжкой улыбкой не назовешь. – Давно хотел проверить…
Сердце колотится, в животе опять болезненные ощущения. Не знаю, что говорить. А если поцелует? То я… Что?
Но он, кажется, и не собирается. Накрутила себя, Айка.
Отступает и подмаргивает.
– Отомри, обещал же руки не распускать. Просто любопытно было.
Понимает мой перепуг неправильно, а я почему-то не признаюсь, что не от страха замерла.
Кожа на лице и шее покрывается пятнами.
Чтобы не позориться, разворачиваюсь и направляюсь к лестнице.
Поднимаюсь по ней на носочках. То ли придумывая, то ли всё же чувствуя, как знакомый уже взгляд ползет по ногам.
Глава 18
Айлин
Концепция фиктивного брака с каждым днем нравится мне всё меньше. Но так как злиться за неоправдавшиеся надежды мне не на кого, злюсь я на себя.
Со стороны Айдара ничего не изменилось: он дает мне свободу, которой поначалу я так упивалась. Проблема во мне. С каждым сообщением о задержках или ночевках мужа вне дома становится всё больней и больней. И даже если их нет, успокоиться всё равно не могу. Такая свобода мне не нужна.
Пусть я скорее всего придумываю, но запах чужой женщины заползает в ноздри. Он понемногу просачивается через щели в дом и обустраивается. Присутствует в моей жизни фоном. Как гудение трансформатора, к которому можно привыкнуть. А можно с ума сойти, потому что привыкание не наступает.
У меня пока что… Нет.
Каждый раз сердце ухает в пятки от мысли, что Айдар кем-то всерьез увлекся. У меня нет доказательств, но кажется, что рано или поздно мое наличие перестанет её устраивать и потом…
Всё мое вымышленное превосходство – в труху. Реальность такова, что власть над мужчиной имеет та, с которой он делит постель, а не глупышка, которая готовит в меру вкусные ужины и смущается от прикосновения к волосам.
Я всё чаще и чаще чувствую себя ничтожеством. Но ни с кем, конечно же, об этом не говорю.
Сегодня – суббота, Айдар снова не дома. Скорее всего на работе. Как всегда. Вроде бы понимаю, а перестать тревожиться не могу. Как и отвлечься.
Лейляша приглашает приехать к ним в гости с ночевкой. Раньше я с удовольствием согласилась бы, а сегодня отказалась.
От мыслей, что это могло бы сыграть роль предлога для ревности уже Айдара, тошнит. Вроде бы достаточно не уточнять, просто загадочно ляпнуть, что этой ночью дома не появлюсь уже я, но мне кажется Айдару настолько всё равно, что я просто не вынесу отсутствия реакции.
Да и утро воскресенья – это чуть ли не единственное время, когда мы с ним видимся. Разговариваем. Он улыбается. Шутит.
Воспоминания об этих крохах внимания делают по-сладкому больно. А потом не по-сладкому.
Я умудрилась влюбиться в мужчину, который в первую же брачную ночь четко дал понять: это лишнее. Дал раз и продолжает давать день ото дня.
Он живет свою параллельную жизнь, как и планировалось изначально. Моя же незаметно превратилась в невостребованный придаток.
Чувствую себя надоевшей женой. Только с другими женщинами это происходит после двадцати лет брака и рождения четырех детей. Когда в собственном муже раздражает уже всё до мелочей. А со мной… На втором месяце супружеской жизни.
Тяжело вздыхаю, подтягиваю к груди колени и обнимаю их. Когда Айдара нет дома – я провожу время на первом этаже. Когда есть – чаще у себя в комнате, чтобы не мозолить глаза.
Сейчас устроилась в гостиной на диване. Пытаюсь заставить себя ощутить легкость, радость, выбрать книжку и пойти читать на уличные качели, но легкость почему-то не хочет ощущаться.
На плечи давит непонятная тяжесть. Грузну щиколотками в хандре, по уши погружаюсь в отторжении к себе, как к бессмысленному существу, пока все не меняется вместе со звуком разьезжающихся ворот.
В кровь выплескивается адреналин. Я идиотка, но первая моя мысль: хорошо, что не уехала к Лейляше. Увижу его.
Пытаюсь успокоить сердце, но оно совсем не слушается. Разгоняется и разгоняется.
А я
