— Карета подана. — Джефф улыбнулся и протянул Аллегре белые пушистые варежки. — Наденьте, на улице холодно.
— Фантастика! — восхищенно выдохнула Аллегра.
Джефф помог ей сесть в карету, сам сел рядом, закрыл
дверцу и заботливо прикрыл ей ноги меховой полостью. Кучер уже получил указания, куда ехать.
— Просто не верится. — Растроганная Аллегра радостно улыбалась. Джефф обнял ее за плечи, и она придвинулась к нему под теплой полостью, чувствуя себя как девушка на первом свидании.
— Я принял ваше предложение, и мы едем в Вермонт. К
следующему вторнику доберемся. Надеюсь, это не нарушит ваши планы?
— Нисколько.
Сейчас, когда Аллегра сидела рядом с ним в коляске, ей казалось, что она готова на любое его предложение.
Коляска медленно тронулась. Аллегра надела варежки — они оказались теплыми, уютными и как раз ей впору. Она посмотрела на Джеффа, и их взгляды встретились. «Какой же он все-таки милый», — подумала она.
— Спасибо, Джефф, вы меня балуете.
Джефф смущенно отмахнулся:
— Ерунда. Раз уж выпал снег, нужно придумать что-нибудь особенное.
Появление на дороге конного экипажа внесло еще большую сумятицу в движение, и без того нарушенное из-за снегопада. Но в конце концов им все-таки удалось доехать до южной оконечности Центрального парка. Проехав еще несколько кварталов на север, кучер остановил экипаж возле катка Вулмана.
— Где мы? — спросила Аллегра, С некоторой тревогой всматриваясь в темноту за окном. Но в такой холод и пургу в парке, наверное, не было даже уличных грабителей.
Кучер открыл дверцу и помог им выйти из кареты. Джефф посмотрел на Аллегру с довольным видом.
— На коньках кататься умеете?
— Более или менее. Последний раз каталась в университете, да и тогда мне было далеко до Пегги Флеминг.
— Не хотите попробовать еще раз?
Неожиданное предложение сначала рассмешило Аллегру, но идея показалась заманчивой, и она кивнула:
— С удовольствием.
Держась за руки, они побежали к кассе. Кучер остался ждать, Джефф заплатил за аренду кареты до полуночи. Он взял напрокат две пары коньков, помог Аллегре переобуться, потом они взялись за руки и вышли на лед. Поначалу-Аллегра передвигалась по льду с опаской, но довольно быстро вспомнила старые навыки и почувствовала себя увереннее. Джефф, как оказалось, прекрасно катался на коньках, в Гарварде он был членом хоккейной команды. Чтобы разогреться, он быстро пробежал один круг, вернулся к Аллегре и больше уже не отходил от нее. Вскоре Аллегра тоже стала довольно сносно кататься. Снег все падал и падал, и, кроме них, на катке почти никого не было, но Аллегра и Джефф от души
веселились, смеясь и подшучивая друг над другом, как старые приятели. Несколько раз они прерывались, чтобы подкрепиться хот-догами и горячим шоколадом. Аллегра чувствовала себя с Джеффом так же легко и непринужденно, как с Аланом, даже еще лучше.
— Уж и не помню, когда я в последний раз так веселилась, — сказала она, когда они присели отдохнуть, потому что у нее устали ноги.
— В Лос-Анджелесе я иногда хожу покататься, но в Калифорнии катки никудышные, — рассказывал Джефф. — В прошлом году ездил на озеро Тахо, на лыжах покатался неплохо, а каток там слишком маленький. Катание на коньках явно не самый любимый вид спорта на западе, а жаль, я его очень люблю.
— Я тоже. — Аллегра с удовольствием посмотрела на Джеффа. Высокий, спортивный, мужественный, со смеющимися глазами, он выглядел, как бы выразилась ее младшая сестра, «обалденно». — Только я так давно не каталась, что уже забыла, как это здорово. Спасибо, что привезли меня на каток, — закончила она благодарно.
Немного погодя Джефф взял ей чашку горячего кофе и кренделек, посыпанный солыо. Было не так уж холодно, ветер почти стих, но снег по-прежнему валил беспрестанно.
— Если снег не прекратится, завтра по городу вообще не проедешь. Может быть, все ваши завтрашние встречи придется отменить, — сказал Джефф с надеждой.
Аллегра рассмеялась. На завтра у нее была назначена вторая встреча с Джейсоном Хэйвертоном, и она рассказала Джеффу о писателе:
— Он мне понравился. Могу представить, что в юности он имел репутацию сердцееда, но сейчас он очень милый, интересный собеседник и сохранил остроту ума. — Хэйвертон действительно ей понравился, и она была рада встретиться с ним снова. — Мне кажется, здесь жизнь куда более цивилизованная, чем в Калифорнии. Там тоже есть литературные круги, благородные леди и джентльмены, образованная публика, которая всегда ведет себя прилично и чтит традиции, но такое впечатление, как будто все еще не до конца обработано. Пока живешь в Калифорнии, это забывается, но потом приезжаешь в Нью-Йорк и снова вспоминаешь. В Калифорнии такой человек, как Джейсон Хэйвертон, просто не мог бы существовать. За ним бы гонялись папарацци, желтая пресса печатала бы про него всякие небылицы, например, что у него роман с медсестрой из дома престарелых, он получал бы письма с угрозами…
— А знаете, Аллегра, для старика это, может, было бы и неплохо — все какое-то оживление в жизни. Глядишь, ему бы еще понравилось.
— Джефф, я серьезно.
Они снова стали кататься. Под предлогом, что Аллегра может упасть, Джефф крепко прижимал ее к себе, и Аллегре это было приятно.
— Лос-Анджелес — это совсем другой мир.
Джефф посерьезнел.
— Я знаю. Наверное, некоторым из ваших клиентов приходится туго. Представляю, каково это, когда падкие до сенсаций газетчики следят за каждым твоим шагом, не дают покоя всей семье, да еще всякие психи пишут тебе угрожающие письма.
— Что ж, рано или поздно это случается с любым, кто разбогател и считается знаменитостью. Можно сказать, это происходит автоматически. Человек делает деньги, приобретает известность, и тут же находится какой-нибудь маньяк, который хочет его убить. Это мерзко. Как на Диком Западе. Пиф- паф, и все кончено. А папарацци — они ничуть не лучше. Газетчики готовы на любую ложь, если она поможет им увеличить тиражи, а кто при этом пострадает, им наплевать.
— Но имея дело со знаменитостями, вам, наверное, приходится сталкиваться с этой грязью постоянно. Вы можете как- то защитить своих клиентов?
— Трудно сказать. Родители еще много лет назад научили меня, что не нужно привлекать к себе внимания, жить пристойно и стараться не реагировать на всю эту мышиную возню. Но газетчики достанут кого угодно. Помню, когда я и мои брат с сестрой были детьми, они все пытались нас сфотографировать, но отец в этих вопросах непреклонен, своих детей он был готов защищать прямо как лев. Если возникала необходимость, он добивался от полиции официального запрета на съемки. Но сейчас все изменилось, и не в лучшую сторону. Полиция вмешивается в дело только после того, как тебя пару раз попытаются убить. Как раз перед моим отъездом Кармен получила письмо с угрозами; к счастью, я успела побывать в полиции и ФБР и, кажется, теперь все под контролем. Бедняжка перепугалась до смерти. Случается, она звонит мне в четыре часа утра только потому, что услышала какой-то шум.
