Маргарита пока не могла себе позволить одеваться у Самойловой. Ей все время что-то мешало: то она собирала деньги на квартиру, теперь вот — на автомобиль.
Все рекомендации подруги Маргарита выполнила: и тушью для ресниц воспользовалась, и румянами.
— Ты только ступишь на трап самолета, — учила ее Люська, — считай себя уже в другой жизни. Вот и начинай сначала жить по-другому.
— Вы едете в командировку или возвращаетесь домой? — спросил ее седеющий брюнет.
— На курсы повышения квалификации, — любезно пояснила Маргарита; вино и вправду сняло ее напряжение, и она опять смогла адекватно реагировать на попытку мужчины всего лишь завести дорожный разговор.
Она забыла дома книжку, которую хотела почитать в самолете, спать не хотелось. Отчего тогда не поболтать?
— А после того как повысите, в вашей карьере что-то изменится?
— По крайней мере директор фирмы утверждает, что я стану главным бухгалтером.
Почему бы и не сказать все как есть. Это, кстати, тоже проявилось в Маргарите впервые: желание похвастаться. Посторонние люди. Сразу видно, москвичи. Вряд ли они когда-нибудь еще увидятся.
— Такая молодая, — с уважением проговорил сосед. — Впрочем, сейчас время молодых, если они энергичны и целеустремленны, им многое удается.
— Но мне кажется, и вы, старшее поколение, без работы не остаетесь. Тем более что финансы обычно в ваших руках и вы умело стимулируете нашу энергию и тщеславие.
— Ты слышишь, Игнаша, как шутят нынешние бухгалтеры?
Никакого юмора в своей фразе Маргарита не видела. Она и в самом деле считала, что среди молодых людей не так уж много профессионалов, потому старики еще долго будут востребованы. К тому же собственные фирмы имеют и большинство из них. Молодой директор процветающей фирмы не так уж часто встречается…
Надо же, Игнаша. Что за странное имя? Игнат, что ли? Неужели сейчас так называют детей? Впрочем, Маргарита недавно встретила свою бывшую одноклассницу — та назвала сына Фомой. Это похуже Игната.
Молодой отсалютовал ей своей рюмкой. Вино ему понравилось. И он попросил у стюардессы еще один бокал.
— А вы, простите, в какой области работаете? — спросила она соседа.
Ей показалось, что в его глазах мелькнула растерянность.
— Моя профессия — телевидение, — медленно проговорил он.
Вот оно что! Наверное, это какой-то известный теледеятель. Он считает, будто вся страна его знает, и не подозревает, что Маргарита включает телевизор довольно редко. И смотрит его выборочно. Один-два хороших фильма и кратко — о событиях в стране. Люська всегда ругает ее: как, ты не знаешь того, ты не знаешь этого! Он выступал вчера в Думе! Или в передаче «Герой без галстука»! Или — о нем говорил Михаил Леонтьев.
Точно, ее сосед привык к тому, что его узнают. А Маргарита своим безразличием — нечаянным, конечно, — задела человека. Оказалось, что его знает не вся страна. А Игнат смотрит на нее с удивлением, чуть ли не как на диво заморское.
Может, взять себе еще бокал вина или задремать, чтобы к ней больше не приставали с вопросами?
А впрочем, ничего страшного она не сказала. И этот телевизионщик объяснит себе, что она провинция и что с нее взять! Может, у нее и телевизора-то нет по причине бедности.
— Простите, прекрасная соседка, а как вас звать?
Нет, седеющему красавцу все неймется. Ему, видно, хочется знать, что она делает, если не смотрит телевизор.
— Маргарита.
— О, это имя вам идет. Надо же, как ваши родители удачно его выбрали…
Они вообще-то особо и не выбирали. Назвали в честь матери отца, бабушки Маргариты.
— А меня зовут Виталий Александрович. Это мой сын, Игнат. Почему, вы думаете, он так внимательно прислушивается к нашему разговору?
— Наверное, он, как и я, забыл взять в самолет книгу, теперь ему скучно без дела.
Мужчины посмеялись, но как-то неуверенно. Создавалось впечатление, что Маргарита вела себя совсем не так, как от нее ожидали.
— Игнат организовал на телевидении ток-шоу «Предчувствие таланта».
— Правда? И в чем оно заключается?
Наверное, Маргарита теперь огорчила и сына. Почему она не смотрит телевизор? Сейчас был бы повод поговорить, рассказать о своих впечатлениях… Понятно, им обидно: стараются, стараются, вся страна смотрит, а она… Все бухгалтерию изучает!
— Наша передача молодежная. В ней участвуют юноши и девушки, которые успели проявить себя наилучшим образом в политике или предпринимательстве и которым прочат блестящее будущее.
— У вас и Хакамада, наверное, выступает? — неуверенно предположила Маргарита.
— Вообще-то она уже не совсем девушка и как политик уже состоялась. Нет, наша передача для молодых.
Теперь в голосе Игната ей послышалось раздражение. Хуже нет пытаться поддерживать разговор, в котором ты все время попадаешь пальцем в небо.
— Наверное, это очень интересно, делать свою программу, — пробормотала Маргарита.
Вот так надо ей разговаривать: неопределенно и как бы ни о чем. По крайней мере так, чтобы не обнаруживать своих знаний. Вернее, незнаний.
— Скажите, Рита, — Игнат перегнулся через колени своего папаши, чтобы спросить у нее доверительно, — а вам хотелось бы выступить на телевидении?
— Упаси Боже! — Маргарита в притворном ужасе приложила руку к сердцу. — Ни в коем случае!
Этим она его добила. Он даже убрался с отцовских колен и уже со своего места задавал вопрос:
— Но почему? Я не знаю ни одной девушки, которая не мечтала бы участвовать хоть в какой угодно передаче, хоть в толпе, лишь бы только мелькнуть на экране… Некоторые девушки умоляли меня… — Он оборвал сам себя.
— Бесовское это! — Маргарита притворно нахмурилась, но не выдержала, улыбнулась ему. — Даже в школе ученики, если вы помните, изучают правила, в конце которых есть та или иная оговорка: за исключением слов, к примеру, «уж», «замуж» «невтерпеж» или за исключением слов «жюри», «брошюра», «парашют», — и всякие такие сноски и звездочки, где говорится: кроме того-то и того-то. Наверное, я — та самая сноска со звездочкой…
— Кстати, — это опять спросил Игнат, — а вы замужем?
Теперь пришла пора расхохотаться Маргарите:
— Говорите, кстати? Кстати — я разведена.
— Извините, если вас задел мой напор, — сказал тот, — но в какую-то минуту я даже задержал дыхание, боясь услышать ответ: замужем! У меня не было еще ни одной знакомой… сноски.
В его устах это прозвучало не слишком благолепно. Обижаться не на что, это с ее собственной подачи.
— Ничего, еще будет. Я в России не единственная. Мы всего лишь одним самолетом летим. Скоро он приземлится, и каждый из нас пойдет своим путем…
Она решила, что всякая доверительность должна иметь свои пределы. Или у нее, как у старых дев, стала проявляться в характере некая стервозность? Вроде давно не дева.
