– А Гарик был? – поинтересовался Славик.
– Был. Привет тебе передавал.
– А когда мы с ним в тир пойдем? Он обещал научить меня стрелять.
– Ну раз обещал, значит, научит, – сказала я, не будучи в этом уверена (особенно при теперешних обстоятельствах).
Тут по телефону раздался длинный-предлинный звонок.
– О, межгород! Мамочка, наверное! Я побежала отвечать.
– Алло, Поленька? – услышала я.
– Да, мамочка, привет! Как вы там? Как бабуся? Дозревает?
– Нет, родная моя. Мы с ней решили, что я здесь останусь. Куда ее дергать на старости лет? Поживу пока, а там видно будет. Я уже и насчет работы договорилась – продавщицей в обувном. Это от нас километрах в пятнадцати. На автобусе около получаса выходит. Но зато очень удобно, прямо до магазина доезжаю.
Мама говорила быстро-быстро. Будто хотела одним махом оправдаться за все стразу. За что ей оправдываться? Я же все понимаю. Бедная моя! Будет мотаться в холодном автобусе, который неизвестно как ходит. Далеко. Тридцать километров в оба конца. Бедная! Бедная моя!
– Мамочка!..
Я замолчала, абсолютно не зная, что можно ей предложить. Ведь она не хочет там оставаться. Она хочет домой. Ко мне, к своему любимому рукоделию, к своему уютному, теплому уголку, где она обычно читает, укутавшись в шаль.
– Что, доченька?
– Когда же мы теперь увидимся?
– Не знаю. Теперь, наверное, когда ты сможешь ко мне выбраться.
«Или когда бабуся отбросит коньки», – мысленно добавила я, но тут же выругала себя за подобный цинизм.
– Значит, не раньше лета, – вздохнула я.
– Поживем – увидим, – не согласилась мама, очевидно тоже всерьез подумывая о «коньках». – Ну а как у вас?
– Все хорошо. Завтра Славик идет на собеседование.
– Да? Вы уж подготовьте его там как следует.
– Попробуем…
И тут я вспомнила, о чем еще хотела расспросить маму:
– Мамочка, скажи, пожалуйста, а ты не знаешь, в какой детский дом ездила бабуся, когда разыскивала сына деда и медсестры?
Мама потеряла дар речи. А когда обрела, то спросила:
– Зачем тебе это, Поленька?
– Мамочка, очень нужно, честное слово!
– Я точно не знаю, – тяжело вздохнув, сказала мама. – Такие подробности у бабушки никто из нас не выяснял. Я только знаю, что его из Россоши, где он родился, переправили в Воронежский детский дом. А вот в какой именно, понятия не имею.
– А у бабуси это нельзя уточнить?
– Да что ты! Она не вспомнит ни за что. Тем более теперь. Она же ведь после Зоиной смерти так и не отошла. Все больше молчит. А если и заговаривает, то не со мной. Путает меня с Зоей…
Вот такие невеселые новости сообщила мне мама.
А потом мы со Славиком поехали в детский театр имени Натальи Сац. Смотрели музыкальную сказку «Снежная королева». Какие же там красивые декорации! Просто с ума сойти! Я, честно говоря, не столько наслаждалась пением, сколько мастерством оформителей. А Славик, вообще, скис после первых двух арий. Тускло глядя на сцену, периодически спрашивал: «А когда они петь перестанут?»
Тот еще эстет у меня растет, нечего сказать!
По дороге обратно я даже не осмелилась спросить, пришлась ли постановка ему по душе. Он сам все сказал:
– Мне понравились Маленькая Разбойница и Ворон. А остальные все какие-то болваны. Особенно Кай.
– Почему ты думаешь, что Кай такой уж плохой? Его же просто заколдовала Снежная королева.
– Да потому что он старый, а играет мальчика. И старым он был еще до того, как появилась Снежная королева.
Ну что ему возразишь? Признаю. Кай и в самом деле не выглядел как цветок.
А на следующий день моего Славика приняли в гимназию. Радость моя не знала границ.
– Умница! Умница моя! – смеялась я, покрывая его личико поцелуями. Прямо там – в школьной рекреации, под улыбчивый взгляд завуча младших классов, проводившей собеседование.
– Все! – железно обещала я малышу, пока мы возвращались автобусом домой. – Чиню машину – и буду возить тебя с ветерком.
– Да уж, с ветерком. Я помню, как ты ползаешь.
– Да это все потому, что тетя Оксана боялась. А так-то я ого-го!..
Вышеозначенная особа не замедлила объявиться. Мы только еще входили в подъезд, когда мне на мобильник раздался звонок.
– Польчик, ну что? Вы уже отстрелялись?
– Да, все нормально. Приняли.
– Да ну! Поздравляю! Малыш с тобой?
– Со мной.
– Будь добра, передай ему трубочку.
Я отдала Славику телефон, и он долго-долго в него кивал. Потом сказал:
– Спасибо… Чего? Да, приеду. Хорошо. Пока. Он вернул сотовый мне.
– Куда это он приедет? – без перехода спросила я.
– Да вот пригласила его сегодня в гости, – сообщила Оксанка, – надо же это дело отметить.
– Господи! Неужели не наотмечалась за выходные?
– Да ладно тебе, скучное ты существо! Приезжайте! Посидим узким кругом ограниченных людей. Покалякаем. Сегодня, кстати, Толик обещал заехать. У тебя есть для него какаянибудь доп. информация?
Толик? Толик – это хорошо. Толик – это в корне меняет дело.
– Кое-что есть, но совсем немного. А во сколько ты будешь дома, зайчонок?
– Да часов в семь, наверное. Так вы приедете? – Да.
– Значит, я покупаю большой шоколадный торт для новоиспеченного ученика?
– Покупай, – позволила я.
На душе у меня вдруг стало еще радостней. Я представила, как мы будем сидеть на замечательной Оксанкиной кухне. А может быть, даже в комнате. Я, Славик, она и Толик. Пить чай с вкусным тортом. Болтать. И малыш наконец-то пообщается с большим взрослым дядей. Хотя, конечно, он будет расстроен, что это уже не Гарик.
– Кстати! – опомнилась я. – Ты как, с Гариком-то помирилась?
– Да я с ним и не ссорилась. Просто на место поставила. Теперь, когда он стоит на месте, мы опять дружим… Ладно, Польчик, я отключаюсь. Крокодилица прется! Она, кстати, просила тебе передать спасибо за визитки.
– А, да не за что! Пока, зайчонок. До вечера.
Мы распрощались, и я пошла докладывать бабуле, что сегодняшний вечер она проведет в одиночестве.
Услышав обе новости – эту и более радостную, о принятии Славика в школу, – она немедленно понеслась на кухню стряпать шарлотку. Приобщила к делу и самого виновника торжества, вынудив его вычищать сердцевину из яблок.
Я же отправилась в ванную. Встав перед зеркалом, как обычно, спросила себя, красивая я или не очень?
Большинство населения (да что там большинство, все 99 %) сочло бы меня далеко не красавицей. И нос крючковат. И глазки – с изюминку. Крошечный рот, похожий на аккуратную буковку «о». Но себя ведь нужно любить. Такую, какая есть. Какой создала природа. А потому я не перестаю повторять своему отражению: «Ай, хороша! Королевишна!»
Если же это не помогает, я начинаю выискивать в себе какие-то новые, присущие только этому дню пригожести. Вот сегодня, например, я сочла, что выгляжу необыкновенно отдохнувшей. Такая милая, свеженькая, будто мне все еще девятнадцать. Так и запишем!
