Ознакомительная версия.
Томмазо отогнал его рукой. Потом посмотрел на курившего и увидел, что его спутник все еще ест. Он нагнулся к ним и очень доброжелательно сказал:
— Я думаю, вкус моего орехового мусса понравится вашему другу еще больше, если в нем не будет примеси табака.
Мужчина устало улыбнулся.
— Che cazzo stai dicendo?[36]
— Я говорю, сэр, о вашей сигаре, которую уместнее было бы закурить после того, как поедят остальные посетители.
Молодая женщина за соседним столиком громко сказала:
— Он весь вечер курит эти штуки.
Лицо у Томмазо болезненно перекосилось.
— Это несколько неосмотрительно с вашей стороны, друг мой.
— Vaffanculo a lei, e a sua soreta[37], — буркнул мужчина с сигарой, указывая на проходившую мимо Марию.
Томмазо вынул у него из пальцев сигару и окунул ее в стоявший перед мужчиной стакан.
— Она мне не сестра, — ответил он. — И никуда не пойдет.
Курильщик несколько секунд, выпучив глаза, смотрел на Томмазо. Томмазо поднял его стакан с самбукой, и когда мужчина в порыве злости вскочил со стула и замахнулся кулаком, Томмазо вылил горящую жидкость ему в штаны.
— Мария, принесите этому джентльмену стакан воды, — крикнул он. — Кажется, он случайно себя поджег.
Зал взорвался оглушительными аплодисментами.
В тот день к Бруно, Томмазо и Марии пришел посетитель. Он был по-деловому вежлив и сказал, что заинтересованные инвесторы просили его провести инспекцию ресторана. Мария предвидела подобную ситуацию. Она приготовила вежливому джентльмену чашечку эспрессо и предложила показать ему документы, но гость с приятной улыбкой отклонил ее предложение. Он хотел бы посмотреть книгу заказов. Счета, особенно приготовленные для властей, иногда бывают чрезмерно пессимистичны. Он знает по опыту, что лучше всего о делах ресторана говорит книга заказов.
Он пролистал книгу, одобрительно кивая.
— Итак, — наконец изрек он, — вы заработали… — И он назвал цифру, которая, к полному изумлению Марии, совпадала с реальной до нескольких евро.
— Что после всех выплат оставляет вам чистого дохода — продолжил мужчина, словно размышляя вслух. И снова Мария поразилась его точности.
— Мы возьмем с вас четыре процента, — сообщил мужчина, задумчиво кивая. — От общей суммы. Конечно, мы будем пересматривать процент в зависимости от цен, так что вы вполне сможете платить. Итак, вам что-нибудь нужно?
Мария немного подумала и сказала:
— Нам нужно разрешение на то, чтобы летом выставлять столики на тротуар. Мы уже обращались, но нам не ответили.
— Считайте, что вы получили разрешение. Что-нибудь еще?
— Один из соседей жалуется, что на заднем дворе скапливается много мусора.
— Его будут вывозить дважды в неделю. Что еще?
— У шеф-повара проблемы с получением свежего морского окуня.
— Я поговорю с моим приятелем, он все уладит. — Вежливый мужчина допил свой эспрессо, встал и протянул Марии руку, — С вами приятно работать. Как-нибудь на днях сам зайду пообедать. А если вам что-нибудь понадобится, все, что угодно, обратитесь к Франко, который завозит вам овощи. Он знает, как с нами связаться. — Он потер кончик носа, — И не нужно рассказывать о нашем договоре доктору Ферраре. Вы меня понимаете?
Вскоре Бруно, Томмазо и Мария пришли к выводу, что им за не очень большие деньги предложили практически неоценимую помощь.
— Uno ristretto, Gennaro, per favore, — устало попросил Томмазо на следующее утро. — Нет, лучше два.
— Два? — Дженнаро покачал головой. — Никто не пьет по два ristretti.
— Честное слово, я выпью два, — сказал Томмазо и сел за столик, подперев голову руками. — Я и после этого быстро усну.
— Будешь пить там, за столиком? — с готовностью спросил Дженнаро, и глаза у него загорелись.
— Дай ему передохнуть, Дженнаро, — сказал Бруно, усаживаясь рядом со своим другом. — Что случилось, Томмазо?
— Это все Лаура. Она меня изматывает.
Бруно вздрогнул. Если бы Лаура была его девушкой, ему бы не хотелось спать. Томмазо, не заметив его реакции, тихо продолжил:
— Она немного… ну, странная…
— В каком смысле?
— Озабоченная едой.
Бруно понимал, что ему лучше не вступать в этот разговор, но ничего не мог с собой поделать.
— Ну и что? Я тоже.
— Да, но у нее это выражается как-то странно.
«Гаджа» издала звук, похожий на стук пуль, попадающих в стальную тарелку, — это Дженнаро приладил к ней промышленный насос, закачивавший воду в емкость, которая была в несколько раз меньше, чем того требовала природа. Звук напоминал гудение старого паровоза, взбирающегося в гору и понимающего, что взобраться на нее он не сможет. Постукивание раздавалось все тише и реже, пока наконец вода, освобождение взвизгнув, не хлынула в чашку с молотым кофе. Когда какофония, состоявшая из стонов, взрывов, писков и жужжаний, наконец смолкла, Дженнаро принес и поставил на столик две маленькие чашечки ristretti.
— Вот что я тебе скажу. Выпей оба, а еще одну я дам тебе с собой, — пошутил Дженнаро.
Томмазо осушил первую чашечку одним глотком, а через секунду прикончил и вторую.
— Неси еще как можно скорее, Дженнаро.
— Шутишь? Тебя это убьет. Я имел в виду, когда ты придешь в следующий раз.
— Нет, лучше сейчас.
Дженнаро удалился за стойку, сокрушенно качая головой: ох уж эта молодежь…
— А как «странно»? — допытывался Бруно, возвращаясь к прерванному разговору.
Томмазо перегнулся через столик и понизил голос:
— Прошлой ночью она захотела, чтобы я натер ее оливковым маслом и розмарином, а потом медленно крутил ее на моем вертеле.
Бруно удивился.
— Розмарином?
— Говорю тебе, она странная.
— Весьма. Тут больше подходит майоран.
— Что?
— Неважно. Так проблема только в этом?
— А теперь она требует от меня новых рецептов, как она это называет. — Он еще больше понизил голос. — Строго между нами: с ней иногда очень трудно.
Но этих слов Бруно уже не слышал. В нем взыграло воображение.
— Я бы посыпал ее смородиной и покрыл сахарной глазурью. — Бруно покрылся краской стыда. Неужели он сказал это вслух? Опять он думает про этот чертов свадебный торт — Вот тебе один вариант. Или, например…
— Погоди, дай запишу, — оживился Томмазо и вытащил авторучку.
Дженнаро принес третью порцию кофе.
— Этот еще крепче, — предупредил он. — Я поднял давление.
Томмазо проглотил кофе, даже не заметив.
К тому времени когда они добрались до ресторана, мозги у Томмазо бурлили, глаза выпучились и он носился как заведенный. Зазвонил телефон, Томмазо подлетел к нему, сорвал трубку и прокричал «Pronto» голосом сумасшедшего.
Ознакомительная версия.
