Ознакомительная версия.
Да, он не ангел, он мой бог. Как красиво его лицо в сумраке, как нежно вздрагивают ресницы, какой чувственный у него рот, манящие губы… Мне так хочется его поцеловать! Но пресловутая гордость, а скорее, боязнь того, что меня отвергнут, останавливает буквально в сантиметре от губ Данилы. Дыхание его замедляется, из спокойного превращаясь в настороженное, он втягивает в себя воздух, стараясь сквозь сон почувствовать мой запах…
О! От меня за версту несет духами «Жадо». Сегодня я случайно уронила флакон, а Капитолина не нашла ничего лучшего, чем промокнуть пролившиеся капли первой подвернувшейся тряпочкой. Ею оказалась кофточка, которая сейчас на мне. Как хорошо, что не кухонное полотенце. С другой стороны, плохо. Бешеный запах духов не разбудил бы Данилу, и я могла любоваться им гораздо дольше.
– Эля, – шепчет он, сонно приоткрывая темные карие глаза. – Ты мне снишься?
– Да, – шепчу я ответно, переступая через собственную гордость. Пусть отвергнет, но я его все равно поцелую. По крайней мере будет что вспомнить.
– Тогда я не хочу просыпаться, – шепчет Данила.
– И не нужно, – я нежно касаюсь его губ.
Он отвечает, и мы сливаемся в томном поцелуе, останавливая на мгновение сердца, готовые выскочить навстречу друг другу. Когда дыхания не хватает, делаем передышку, чтобы наполнить легкие раскаленным нашей страстью воздухом… И тут Данила все портит.
– Ты зачем пришла?
Ко мне сразу возвращается спутанное сознание, гордость под руку с боязнью и обида.
– Так ты не умираешь! – возмущенно восклицаю я и вскакиваю с его постели.
– Вроде нет, – Данила окончательно просыпается и смотрит на меня ироничным взглядом.
– А Нонна сказала мне, что тебе плохо, – я пытаюсь сохранить хорошую мину при плохой игре. Актриса из меня никакая, Данила это прекрасно знает.
– И ты испугалась за меня? – прищуривается он, откидывая одеяло и намереваясь встать.
– Нисколько! – я отбегаю к двери, чтобы занять удобную позицию и ретироваться в случае непредвиденной ситуации. А какую ситуацию я предвидела? Что муж, как только увидит меня, бросится обнимать и не станет задавать идиотских вопросов! «Зачем ты пришла?». «Квартирой ошиблась!».
– Значит, – он вскакивает и идет к стулу с одеждой, – ты зашла попрощаться с умирающим? Хочется быстрее стать вдовой?
Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его великолепное тело, к которому до умопомрачения хочется прижаться, и бурчу:
– Вот еще, очень надо…
– Это хорошо, что тебе не надо, – хмыкает Данила, и я вижу краем глаза, как он натягивает джинсы.
Смотря что, хихикаю я тихо, ловя себя на совершенно развратной мысли.
– Я действительно болею, простудился, – говорит Данила, направляясь ко мне. – Так что заразен, и со мной лучше не общаться. Тем более тебе в твоем положении.
Он останавливается так близко, что я слышу, как глухо бьется его сердце. У него стенокардия! Он серьезно болен, но не осознает этого! Искушенное женское сознание подсказывает немыслимые доводы, только чтобы броситься ему на шею. Но я держу себя в руках. Ох, как мне приходится тяжело.
– Ладно, – говорю, отступая на шаг, – все понятно. Тогда я пошла. Выздоравливай.
Поворачиваюсь и медленно, будто цепляясь за каждую половицу, двигаюсь по направлению к двери. Все, если он сейчас даст мне уйти, я больше никогда сюда не приду. И его не пущу. И вообще все разорву! И отношения, и прошлое, и будущее.
– Эль, – доносится его хриплый голос.
Если он сейчас опять спросит меня, зачем я приходила, убегу! И стану его ненавидеть! От любви до ненависти, как говорят, один шаг, вот и проверю на себе.
– Элька, мне без тебя так плохо! – кричит Данила.
Я останавливаюсь, только сейчас понимая, что значат слова «как вкопанная»: ноги делаются ватными, руки опускаются плетями, а мозг отказывается управлять телом. Зато в нем безостановочно крутится последняя фраза мужа.
– Эль, – Данила подходит ко мне и обнимает, поворачивая меня к себе. – Не уходи.
– А кто, – шепчу я, утыкаясь хлюпающим носом ему в шею, – кто такая та рыжуха, с которой ты шел под одним зонтом?!
Черт, черт, черт! Понимаю, что нужно говорить другое, но не могу. Мою голову долго и упорно сверлит этот единственный вопрос. Если Данила мне изменял, если он мне изменял… Я все равно его прощу. Но хочу знать, имею право, ведь я его жена.
– Рыжуха? – удивляется Данила и целует мою макушку, крепко сжимая меня в своих объятиях.
– Да, с которой ты в дождь тогда…
– Элька, это соседка, она учится на моем факультете…
– Я так и знала, – всхлипываю еще громче, – безмозглая студентка!
Данила знает, что я всегда ревновала его к студенткам с эротическим содержанием мозгов.
– Она отличница, – смеется Данила, прикусывая мне мочку уха.
– Мы что, теперь будем говорить о ней? – возмущаюсь и подставляю губы для поцелуя.
– Мы вообще не будем говорить, – шепчет мне Данила, поднимает на руки и несет к постели. – Тебе можно? – вдруг спохватывается он. – Я не разбираюсь в сроках…
– Мне нужно, – я цепляюсь за него как за соломинку.
Меня подхватывает водоворот страсти и переносит в полное блаженство.
Мы не думаем ни о чем, отдаваясь полностью друг другу с той страстью, которую безуспешно пытались сдержать оба. И в целом мире сейчас существуем только мы с нашей любовью, все мелкое и ненужное, казавшееся в суете сует важным и обидным, остается далеко позади и теряется на фоне искренних чувств. И мы оба понимаем, что не можем друг без друга. Все так просто, что не стоило усложнять. Но кто-то ведь придумал эту жизнь, полную интриг и разочарований, возникающих лишь тогда, когда мы сами хотим разочаровываться и интриговать. На последнем аккорде я замираю, прислушиваясь к звукам в квартире. Сейчас забренчат ключи, и войдет свекровь. Откуда у меня это дежавю? Ее ключи у меня. И никто, больше никто не помешает нашему счастью!
Потом мы сидим и пьем чай с медом потому, что Данила переживает из-за того, что может меня заразить. Глупенький, он не понимает, что я уже давно и надолго больна! Им одним. А на кухонном столе сиротливо стоит ноутбук, Данила все еще пишет книгу? Я нечаянно задеваю мышку, и темный экран вспыхивает синим цветом. Изумленная я замираю с глотком горячего чая во рту. Форум «Свекруха. ру». Последняя запись Фионы и моя. Озарение приходит внезапно.
– Дань, ты говорил маме, что я беременна?
Он отрицательно машет головой, все еще продолжая ласкать меня взглядом.
– И Лизавета пообещала не говорить. Значит, Фиона узнала от меня. И Фиона это Нонна. Правильно, – обрадовалась я. – Фиона – Филимонова Нонна. Как все просто! Надо же, она оказалась права, я молодое дерево и прогнулась, и у меня все получилось!
Ознакомительная версия.
